Страница 45 из 181
После суховатого щелчка канал путей довольно прилично осветился.
Понимая, что их разглядывают, Брент отступил на шаг.
— Майор Реджинальд Брент. Только что прибыл с группой на Персей. Можете связаться с нашим катером на орбите. Там подтвердят наши полномочия!
— Кто? — с усмешкой спросили за дверью. — Кто подтвердит? Те, кого мы знать не знаем? Почему же им мы должны доверять?
— Но вы попробуйте связаться! Насколько мы сумели убедиться, на орбите только одно космическое судно — наше, а значит…
— Судя по всему, вы ещё не пробовали и сами связаться с ним. Ладно, входите. Мальчик — первым.
Майор оглянулся на Тайгера. Лейтенант еле заметно кивнул. Пусть Денис идёт первым. Пропустив его, странная для загнанных в подземелье, слишком снисходительная стража не собирается закрыть дверь перед теми, кто идёт следом.
Едва я шагнула через высокий порог, дверь немедленно захлопнулась, а в маленьком переговорном оконце потух свет. Там, на путях, снова воцарились сумерки.
— Почему вы нас впустили? — резко спросил майор, глядя в глаза такого знакомого нам всем Рустама с его ковшеобразными кулаками. — Рустам, я вас спрашиваю! Мы не предоставили вам никаких доказательств, что мы именно те, за кого себя выдаём!
— На этой проклятой планете нетрудно угадать пришельца по его одному-единственному вопросу, — ответствовал Рустам, нисколько, казалось бы, не удивлённый, что именно к нему обратились по имени, хотя за его спиной настороже стоят ещё двое мужчин. — Если этот вопрос задают, конечно. Вы его задали. Связаться с вашим катером невозможно, майор. Здесь — во всяком случае, в городе, нет связи… Идите, Денис проводит вас… Кстати, Денис. Будь добр показать мне тот ход, через который вы ушли. Рита знает о вашей прогулке?
— Риты больше нет, — сказал мальчик и прошёл мимо, надменно вздёрнув подбородок. Но слёзы подступили слишком быстро, и трудно было их удержать.
А Рустам тяжело осел на скамью, видимо принесённую с какой-то станции, тяжело скрестил кисти огромных рук и глухо повторил:
— Риты больше нет.
32.
И снова Денис вёл нас по тёмным коридорам, но теперь всё ниже и ниже. Воспользовавшись одним почти чёрным коридором, он вытер слёзы и старательно ровным голосом стал предупреждать о маленьких неприятностях на пути: о погнутой ступеньке узкой металлической лестницы, об отсутствующем кирпиче или плите, на которых можно легко оступиться…
Наконец ещё одна дверь — и навстречу хлынул яркий, насколько возможно в подземелье, свет. Мы невольно остановились. Уже трудно было бы сказать, что перед нами новый коридор. Скорее, мы стояли в начале длинной трейлерной улицы. Хотя Денис и говорил, что беглецы с поверхности Персея поселились в вагонах подземки, для нас вид двух линий вагонов стал если не потрясением, то неожиданностью точно. И мы пошли между этими линиями по дороге, на которой даже существовало что-то наподобие спокойной жизни сельского посёлка где-нибудь в глубинке: на скамейках, обязательных у каждого вагончика — простите, трейлера, — сидели люди, либо чем-то занимаясь, либо просто болтая. Кто-то гулял, кто-то деловито шёл куда-то. У трёх "домишек" даже играли дети.
Взрослые цепенели при виде нас, правая рука их заученно дёргалась к бедру — и мужчины, и женщины носили оружие и, судя по реакции, неплохо обучены пользоваться им. Дети прыскали в стороны, подобно вспугнутым воробьям, и мгновенно исчезали из виду, чтобы через секунду-другую появится и неловко кивнуть Денису.
За спиной слышался бесконечный шаг толпы. Эхо помещения множило этот шаг и наполняло им воздух. Я покосилась на Тайгера: он кривился, как от боли, одновременно прислушиваясь к ней, — определял настроение жителей подземелья. Смысл напрягаться… Один взгляд на растерянные лица людей, которые не знали, то ли им радоваться, то ли подождать, давал ясность в главном вопросе: они не против пополнения, но надежды, что появилась действенная помощь, у них нет. Скорее всего, беглецы с поверхности Персея решили, что Денис привёл из города остатки ранее где-то окопавшейся воинской части. Хотя военных на Персее не было никогда. Здесь в мирном согласии сосуществовали полиция и гражданская гвардия из добровольцев.
Пройдя по четыре длинных "трейлера" с обеих сторон улицы, мы вышли на площадь, образованную отсутствием с обеих сторон по два вагона. Ближе к стене стояло странное сооружение, сильно напоминающее грубо, наспех сляпанную клетку для крупного зверя. Открытая дверь клетки выпускала наружу четыре даже на вид тяжеленные цепи — принадлежность измождённого до крайности человека. Пленник, если мы правильно поняли состояние этого человека, сидел на массивной тумбе и мирно разговаривал с темнокожим человеком военной выправки, в котором мы узнали Дирка. Их локти соприкасались (Дирк чистил оружие), и вражды друг к другу оба явно не испытывали.
— Саймон!
Денис помчался к тумбе. Собеседники замолчали, удивлённо глядя на нас. Мальчишка шлёпнулся рядом с измождённым человеком и прижался к нему, обхватив за пояс.
— Господи, что с ним?! — ошеломлённый шёпот Марка Флика толкнулся в уши.
— В нём морфец, — шёпотом же ответил Тайгер.
— Оборотень, — поправила Бланш.
— Тайгер, Мид, Уиверн — со мной, — сказал Брент. — Остальные ждите здесь.
— И вообще жрать хочется, — вздохнул Барракуда.
По словам Дениса мы представляли себе Саймона энергичным парнем, который охотно откликнется на призыв о помощи и, не раздумывая, влезет в приключение на свою голову… Мерещился портрет весёлого, где-то даже простодушного человека, довольно плотного телосложения — таксист, сидячая работа!..
Я чувствовала жалостливую озадаченность наших, но чем ближе к Саймону — ходячий скелет! — тем лучше понимала: только благодаря железной воле, он сохранил своё, человеческое, несмотря на яростные попытки вторгшегося агрессора полностью завладеть его сознанием и душой. Правда и то, что борьба шла с переменным успехом, судя по клетке и цепям. Но Дирк сидел с ним рядом. И я обозлилась на Тайгера. Зачем он сказал нашим о морфеце? Трудно было промолчать? Или он компенсирует демонстративным знанием свою недостаточную воинскую подготовку? Но ведь должен понимать, что объяснением он настраивает всех на определённое отношение к бедняге! Вон и Брент присел на скамейке, напротив тумбы, то ли сознательно, то ли инстинктивно остерегаясь, ближе к Дирку, хотя скамейка была повёрнута таким образом, что наибольшая близость получалась между Саймоном и любым другим его собеседником. Если предполагается, конечно, разговор мирный и доверительный.
Тайгер последовал за начальством, я же устроилась на другом конце скамьи, в двух шагах от Саймона.
— Саймон, это Ата! — звенящим от счастья голосом представил меня Денис, и стало ясно, что мальчишка безумно рад человеческому состоянию друга, особенно сейчас, после смерти матери.
Приплёлся малыш Ларс, уткнулся в колени Саймона. С трудом подняв руку, мужчина положил ладонь на голову мальчика.
Едва слышное движение тяжёлой цепи словно прорвало сдержанность Дениса. Он рассказал Саймону всё о вылазке и встрече с нами, изредка машинально обращаясь ко мне или майору за подтверждением. Мы кивали — он продолжал. Дирк слушал молча.
Во время рассказа на другую сторону тумбы присели Влад и Максим. Так что, когда замолк Денис, Дирк коротко рассказал о предыдущих событиях, а его (когда-то) подчинённые уточняли важные, с их точки зрения, детали. Так, в частности, мы узнали, что выпустил чумовиков на волю профессор Бруно Кейптаун. Охранники всё-таки отыскали надёжно защищённое помещение в лаборатории и до отключения основного питания успели просмотреть записи видеокамер. Что, в частности, случилось с самим профессором — осталось неизвестным. Но в записи он решительно вошёл в хранилище и разом раскрыл все герметично закрытые до того контейнеры с инопланетным вирусом.