Страница 17 из 58
— Нет, у меня не было времени осмотреть все. Я лишь заглянула туда, где выставлены лоты. Уверена, что мы — я или Саша, которая руководила подготовкой аукциона, — заметили бы, пропади в секциях хоть какая-нибудь мелочь. Но этого недостаточно. Очень многое из того, чем я торгую, маленького размера, поэтому собрано в партии. Их я не проверяла. — Я обреченно развела руками. — Нет, я не могу утверждать, что все в порядке.
— А как вы учитываете товар?
— Мы используем штрих-код. Я только завтра смогу сказать, пропало ли что-нибудь из того, что выставлено на распродажу.
— Штрих-код? — удивился Альварес. — Вы что, «Уол-март»?[8]
Я скупо улыбнулась:
— Хотелось бы. Просто сегодня программное обеспечение стоит недорого, и оно просто в обращении.
— Сообщите мне сразу, как только проведете учет товара. Хорошо?
— Конечно.
— И не забудьте про офисную технику: компьютеры и тому подобное.
— Хорошо.
— У вас есть сейф?
— Да.
— Вы его проверили?
— Еще нет.
— Что в нем?
— Кое-какие коллекционные ювелирные украшения. Я не выставляю в открытую продажу ценные изделия. Только бижутерию.
— Почему?
— Драгоценности слишком трудно оценить и слишком легко украсть.
— И что же вы делаете с наиболее ценными экземплярами?
— Я продаю их оптом специалисту из Нью-Йорка.
— И как это происходит?
— Мне кажется, мы слегка отклонились от темы, — вмешался Макс.
Альварес лишь пожал плечами:
— Пока мы не разберемся, что происходит, нельзя сказать, что относится к делу, а что нет.
— Понятно. — Макс жестом позволил мне ответить на вопрос.
— Когда у меня появляется что-нибудь стоящее, я звоню в Нью-Йорк, и ювелир приезжает. Иногда он сам звонит и предупреждает, что будет в моих краях.
— И тогда он заезжает к вам?
— Да.
— А потом?
— Я показываю ему украшения, и он покупает их за наличные. Сумму я указываю в декларации как прибыль и выплачиваю налоги.
— Я в этом и не сомневался, — улыбнулся Альварес. — Откуда вы знаете, что можете ему доверять?
— Я очень давно его знаю. Он пользуется хорошей репутацией. Кроме того, — я пожала плечами, — не забывайте, я знаю, откуда взялись драгоценности, которые я продаю, и мне известно, какие из них представляют ценность. Хотя я и не являюсь экспертом, — добавила я со сдержанной улыбкой, — моих знаний хватает, чтобы не попасться на удочку.
Альварес одобрительно кивнул.
— Когда вы сможете проверить содержимое сейфа?
— Сегодня. Я проверю его, когда вернусь на работу.
— И еще кое-что. Какой у вас размер обуви?
— Обуви? — невольно вырвалось у меня, поскольку я не была уверена, что правильно расслышала.
— А в чем дело? — одновременно со мной спросил Макс. Видя, что Альварес не торопится отвечать, он добавил: — Ну же, просвети нас.
Полицейский немного помолчал.
— Мы обнаружили отпечатки ног. Я хочу вычеркнуть Джози из списка подозреваемых, — ответил он Максу и обратился ко мне: — Итак, какой у вас размер?
— А какого размера отпечаток? — снова вмешался Макс.
— Сороковой, — без колебаний доложил Альварес.
У меня словно гора свалилась с плеч. Макс наклонился ко мне и прошептал:
— Какой у тебя размер?
— Тридцать шестой, — улыбнулась я.
— Отлично. — Он похлопал меня по плечу. — Можешь отвечать.
Я выпрямилась и взглянула на полицейского:
— У меня тридцать шестой размер. Вы действительно снимете с меня подозрения?
— Возможно, возможно…
Я почувствовала, как рушатся мои надежды.
— Мы еще до конца не разобрались с тем, что обнаружили.
— То есть? — спросил Макс.
— Мы знаем, что след оставлен ботинком сорокового размера. Но мы не знаем размер ноги того, кто надел эту обувь. Может, это была Джози.
Меня передернуло от подобного предположения.
— Насколько точными являются ваши данные о размере?
Альварес замолчал, вероятно, решая, как многое он может раскрыть.
— Мы нашли два частичных отпечатка ног позади ящиков, а также множество других следов, которые основательно затоптаны и потому бесполезны. Эксперты сказали, что они экстраполировали данные, чтобы вычислить размер ноги.
— И все-таки, — продолжил настаивать Макс. — Похоже, что не Джози оставила эти следы.
— Возможно, и тогда она не замешана. Но дело в том, что мы не знаем, в чем именно она не замешана. Ведь она действительно могла оставить эти следы. Мы еще ни в чем не уверены.
Макс начал было спорить, но Альварес поднял руку и заставил его замолчать.
— Макс, ты же знаешь, как это бывает. Следы могут оказаться полугодовой давности либо вообще не иметь к делу никакого отношения, и тогда Джози по-прежнему останется под подозрением. — Он повернулся ко мне: — Чтобы проанализировать все варианты, нам нужно знать, какой размер обуви у ваших сотрудниц.
На мгновение я задумалась.
— Вряд ли у кого-нибудь из них сороковой размер. Гретчен и Саша не отличаются высоким ростом.
— По словам ребят из лаборатории, здесь не существует прямой связи. Случается, крупная женщина имеет маленькие стопы, и наоборот.
— Хм, бывает.
— У тебя есть гипотеза, почему были оставлены эти следы? — поинтересовался Макс.
— Весна — вокруг грязь, — пожал плечами Альварес.
— А вчера еще было сыро, — напомнила я.
— Трудно сказать, как давно их оставили.
Полицейский упорно не желал меня обнадеживать.
— Но ты все же допускаешь, что они имеют отношение к делу? — уточнил Макс.
— Мы как раз это проверяем, — ответил ему Альварес и обратился ко мне: — Кто у вас моет пол?
— Команда уборщиков. Я нанимаю их со стороны, в одной фирме.
— Какой?
— «Уборщики от Мейкона».
Он сделал пометку в блокноте.
— Вы помните, когда в последний раз мыли пол в этой секции?
— Честно говоря, нет.
— Хорошо, я сам выясню.
— Ты сказал, что эксперты нашли частичные отпечатки ног. Они еще на что-нибудь пригодны, кроме определения размера обуви? — спросил Макс.
— Вероятно. Мы можем определить фирму и модель.
— Да? И что это за обувь? — поинтересовалась я.
Альварес снова помолчал, прежде чем ответить.
— Детали прорабатываются. Но совершенно точно установлено, что это кроссовки. Кто-нибудь из ваших сотрудниц их носит?
— Насколько мне известно, нет. Саша предпочитает практичную обувь — мягкие туфли на шнуровке, мокасины или что-то в этом роде. А Гретчен, как правило, носит обувь на каблуках. Она любит стильно одеваться.
— И вы носите высокие ботинки.
— Да. Иногда я тоже надеваю туфли на каблуках. Но даже в этом случае меня трудно назвать модницей.
Альварес улыбнулся, но промолчал.
— У тебя есть еще какие-нибудь вопросы к Джози? — нарушил Макс повисшую паузу.
Полицейский постучал ручкой по блокноту.
— Пожалуй, нет.
— Ну и хорошо. — Макс поднялся, со скрежетом отодвинув стул.
— Вы не собираетесь покидать город? — обронил напоследок Альварес.
Я нервно сглотнула.
— Нет, не планирую.
Мы стояли возле наших машин и смотрели на океан. Сине-зеленые волны с тихим шелестом набегали на берег. Неожиданно Макс меня ошарашил:
— Будь готова к обыску.
— С какой стати? — оскорбилась я.
— Полиция обнаружила на твоей территории украденную картину. Наверняка она захочет проверить, не найдутся ли там кроссовки, чей рисунок на подошве соответствует найденным отпечаткам. Такова проформа.
Спокойный тон Макса резко контрастировал с негодованием, которое мне едва удавалось сдерживать.
Не обращая внимания на мое возмущение, он поинтересовался:
— У тебя есть что-нибудь незаконное? Порнография? Оружие? Кокаин? Что-нибудь в этом роде?
Я сразу вспомнила о пистолете в ящике ночного столика. Отец научил меня стрелять, когда я была подростком. Он советовал бояться не оружия, а людей, которые неправильно его используют. Он не был коллекционером, но оружие ему нравилось. Он уважал его элегантную простоту. Готовясь к переезду, я продала всю его коллекцию, оставив лишь «браунинг». Я давно хотела получить разрешение на него, но так и не собралась.
8
«Уол-март» — сеть универсальных магазинов, где продаются товары по ценам ниже средних.