Страница 29 из 57
В качестве примера подобного обращения с артефактами можно привести судьбу коллекции шотландского горного инженера Уильяма Невена, который проводил раскопки в долине Мехико в начале XX века. На глубине девяти метров от поверхности он обнаружил следы древней цивилизации с развитой архитектурой, ремеслами и даже письменностью. За время довольно продолжительных раскопок Невеном было собрано порядка 30 тысяч (!!!) артефактов, из которых более двух с половиной тысяч составляли таблички с пиктографическими текстами на каком-то древнем языке. И вся эта коллекция после смерти Невена в 1937 году исчезла, по сути, в неизвестном направлении (что-то перевезено в Нью-Йорк, что-то, по слухам, оказалось в каком-то частном собрании в Мехико, что-то осело в закромах мексиканских музеев). Причина банально проста – столь развитая древняя цивилизация абсолютно не вписывалась в прописанную историками картину прошлого Мезоамерики. И громадная коллекция была фактически ими похоронена (почти в буквальном смысле этого слова). Если и упоминается где-то сама коллекция, собранная Невеном, то лишь в так называемых неофициальных изданиях.
Вот вам размах умалчивания! Тридцать тысяч артефактов!!! Даже в Национальном музее антропологии и истории в Мехико на обозрение туристов ныне выставлено гораздо меньше экспонатов!..
Один мексиканский археолог, с которым нам довелось пообщаться в ходе наших поездок в Мексику в 2009 и 2010 годах, в ответ на наши настойчивые расспросы поведал нам, что он как-то попытался раздобыть хоть какую-то информацию о коллекции Невена по имевшимся у него (весьма неплохим, между прочим) связям в системе академической науки. И практически сразу получил от руководства строжайшее указание прекратить какие-либо расспросы по этой теме под угрозой немедленного вылета из системы…
Естественно, упоминать здесь имени этого археолога я просто не имею права. Не могу сказать ничего и том, были ли среди находок Невена изделия из металла. Доступные источники об этом ничего не сообщают. Ясно лишь одно – история цивилизаций (а заодно и история металлургии) на территории современной Мексики может на деле оказаться намного более древней, нежели это прописано в учебниках.
На это, в частности, указывают уже упоминавшиеся ранее исследования Вавилова. Среди древнейших очагов земледелия он указывает и территорию Мексики. Найденные здесь образцы древнейшей кукурузы официально датируются хоть и не возрастом в 10-12 тысяч лет (как это полагает Вавилов), но все-таки на многие тысячелетия раньше времени появления тут сапотеков и тольтеков.
Рис. 97. Древние початки кукурузы (музей Мехико)
Отметим тут еще лишь одно. Древние предания народов, обитавших в районе знаменитого города Теотиуакана (около 50 километров к северу от современного Мехико) с его не менее знаменитыми пирамидами, повествуют о том, что после Потопа (датируемого, как уже говорилось, серединой XI тысячелетия до нашей эры) древние боги, намереваясь восстановить мир после катаклизма, собрались для этого на вершине одной из этих самых пирамид. Так что Теотиуакан, если полагаться на эти предания, гораздо древнее, чем это утверждают историки. И строили его явно вовсе не примитивные племена охотников и собирателей…
Данные о древней металлургии в Южной Америке
Горный массив Анд, протянувшийся через всю Южную Америку, содержит огромные запасы полезных ископаемых, среди которых немало металлических руд – в том числе и медных. Само название Анды чаще всего считают произошедшим от инкского слова «anta» – «медь». В пользу именно такого варианта происхождения названия говорит наличие в Андах так называемого «меденосного пояса», простирающегося почти на четыре тысячи километров, а также знакомство древних инков с технологиями получения меди и ее сплавов.
Рис. 98. Горные склоны Анд богаты металлическими рудами
Задолго до того, как первые испанские конкистадоры ступили на земли Южной Америки в XVI веке, коренные жители Южной Америки уже умели плавить металлические руды, чеканить листовое золото и серебро и даже закаливать пластины из медных сплавов. Но несмотря на очень богатую историю местной металлургии, ныне мы крайне мало знаем о ее этапах и достижениях в развитии технологий получения и обработки металлов.
«На сегодняшний день мы черпаем все наши сведения о металлургии древних времен из трех источников. Первый – это коллекции, собранные в результате археологических экспедиций, и анализ их экспонатов. При этом размах мародерских раскопок достиг таких масштабов, что не приходится говорить о точности собранных данных. Это означает, что, как правило, археологи получают в свое распоряжение лишь мелкие фракции первоначального материала либо артефакты, «вырванные» из их контекста. Более того, черные копатели часто «восстанавливают» артефакты, полученные нелегальным путем. При этом бездумно разрушается возможность получения информации исходя из внешнего вида артефакта.
Второй источник – информация, собранная историками и этнографами во время конкисты. Испанские конкистадоры в целях ведения учета скрупулезно записывали то, как ими разграблялись дворцы и разрабатывались шахты инков. Пользы от таких архивов не много, с их помощью можно мало узнать о народах, предшествовавших инкам. При этом сами испанцы были гораздо более озабочены набиванием карманов золотом и, в меньшей степени, серебром. Ими практически не упоминаются медные сплавы и сама медь, а ведь именно благодаря им можно отследить истоки Андской металлургии.
Третий вариант – археометрия. В ней используется научный подход к археологическим памятникам и артефактам. Наиболее часто применяемым археометрическим анализом при работе в Андах является структурный химический анализ. Недавно ученые также провели геохимический анализ озерных отложений для отслеживания загрязнения атмосферы в процессе выплавки металлов» (К.Кук , М.Эббот, А.Вульф, «Металлургия в южных областях Южной Америки»).
К вышесказанному следует добавить, что основная масса объективных аналитических исследований археологических памятников и артефактов, связанных с южноамериканской металлургией, относится к совсем недавнему времени – буквально к последним 10-15 годам. И проводились они по достаточно ограниченному количеству как исследованных мест, так и непосредственно древних артефактов. Но зато дали весьма неожиданные и важные результаты, которые мы и рассмотрим далее.
Рис. 99. Конкистадоров интересовало прежде всего золото
На сегодняшний день самые ранние подтверждения металлургической деятельности в Южной Америке представлены в виде медного шлака из района Ванкарани в высокогорьях Боливии, который датируется историками периодом между 900 и 700 годами до нашей эры. Древняя металлургия в этом регионе исследована крайне слабо, и ныне практически ничего не известно даже о типе выплавлявшегося тут металла.
В той же Боливии известен древний центр Потоси, где выплавка и обработка серебра осуществлялась как минимум со времен Инкской империи и продолжалась длительное время уже даже после конкисты в колониальный период. Благодаря этому сохранились письменные хроники местных методов выплавки металлов.
Дополнительные свидетельства ранней металлургии получены в ходе исследований района Рамадитас в долине Гуатакондо на севере Чили буквально в конце ХХ века. Раскопки выявили доказательства того, что тут производилась плавка медных руд и чеканка листового металла. Историки датируют местное металлургическое производство примерно первым веком до нашей эры.
Все эти археологические участки входят в довольно большую зону древней металлургии, которая охватывает южные районы Перу, Боливию, север Чили и северо-западную часть Аргентины. Отдельные области этой обширной зоны имели, конечно, некоторую специфику, обусловленную различием местных условий по доступным полезным ископаемым, но технологии получения металлов из руд в целом были одними и теми же.