Острова междумирья

– Да, у меня есть карта Квербра, она из тех, которые выдают выпускникам нашей академии. Насколько я помню с лекций, нам трудно находиться в том мире подолгу и его пища непригодна для нас. На ларе там, конечно, легче, но у нас с тобой пока нет ларов.

Хирро, похоже, отнесся к новому приключению с энтузиазмом.

– Если твой друг предлагает тебе догнать его, значит, это возможно и без лара. Месячный запас еды мы с тобой унесем, заклинание адаптации воздуха мы оба знаем. Помнится, в местах скопления демоноидов сильно пахнет серой – это у них что-то вроде пота.

Герн Иру молча наблюдал, как они препираются между собой на неизвестном языке.

– У вас есть вопросы ко мне? – спросил он наконец.

Оба мага прекратили обсуждение, сообразив, что они самым неприличным образом забыли о хозяине.

– Гримальдус что-нибудь говорил вам о причине своего отъезда? – спросил его Зербинас.

– Я полагал, что это сказано в письме, – ответил архонт. – Я никогда не интересуюсь делами Гримальдуса, потому что ничего не понимаю в магии. Единственно, я понял из его обмолвки, что это как-то связано со странной крылатой лошадью, на которой он приехал из прошлой поездки.

Зербинас и Хирро мгновенно переглянулись – вполне возможно, что к этому делу причастна не одна странная крылатая лошадь, и если повезет, во время него можно будет обзавестись собственными ларами. Они попрощались с хозяином и ушли устраиваться на ночь в портовую гостиницу. Там, в маленькой душной комнатке на двоих, они вызвали на затертый стол лирнскую карту магов и отыскали канал до Квербра, располагавшийся на четвертом континенте в трех сутках пути от берега.

Наутро они наняли в порту небольшое рыбацкое судно, хозяин которого согласился перевезти их через пролив. Закупив в портовых лавках провизии на месяц, маги погрузились на судно и к вечеру оказались на противоположном берегу. Еще три дня они добирались до канала, обнаруженного на берегу озера каким-то отчаянным бродягой из магов, непонятно как оказавшимся в этих глухих, безжизненных местах – канала, ведущего к демонам.

Они шагнули из утра в ночь – к багрово-черному небу, отбрасывающему на землю красноватый отсвет, к корявым шипастым деревьям, в беспорядке растущим на обозримой глазом равнине. Камень под ногами был черным и гладким, в трещинах виднелась темно-серая зернистая почва, из которой торчали кустики местной растительности коричнево-красных оттенков. Несмотря на царящий сумрак, воздух был душным и жарким, как в раскаленной полуденной пустыне.

– Добрый день, гуманы! – донеслось до них на алайни откуда-то сзади.

Оба мага вздрогнули и обернулись на голос. Там, в нескольких десятках шагов от места их появления, горел костер, сложенный из ветвей местных деревьев. Пламя костра было багрово-фиолетовым, доносившийся запах дыма имел отчетливый серный привкус. У костра сидело крупное человекоподобное существо с безволосой головой, кутавшееся в толстую, предположительно меховую куртку с откинутым назад капюшоном. Кожа на голове и кистях верхних конечностей существа была буро-алой, словно бы светящейся изнутри, большие острые уши напоминали звериные и свободно поворачивались на звук. Косо посаженные глаза существа выглядели как светящиеся оранжевые щелки, разделенные массивным носом с резко очерченными ноздрями. Ниже носа находился широкий тонкогубый рот, сейчас раздвигавшийся в улыбке навстречу пришельцам.

– Добрый день, – машинально ответили они на приветствие, во все глаза разглядывая существо.

Несомненно, перед ними был демон. Пути людей и демонов редко пересекались – слишком разными были обе расы – и еще реже такие встречи кончались мирно. Демоны были свирепыми и драчливыми, они не то, чтобы не любили, а просто не уважали людей и расправлялись с ними не по личной неприязни, а по заведенному у демонов обычаю устранять из поля зрения все, что им не нравится. Но улыбающийся демон…

Он встал и пошел навстречу им, продолжая улыбаться. Судя по внешности, это был добродушный малый – если можно так назвать громилу на голову выше каждого из обоих магов.

– А ты вправду демон? – спросил Хирро, когда он подошел. – Как мне известно, у демонов есть рога и они никогда не улыбаются людям.

– Так нас зовете вы, гуманы, – ответил он. – Что касается рогов, то они появляются только у женатых мужчин нашей расы, когда им изменяют жены. И чем рога длиннее, тем это почетнее – значит, мужчина женат на привлекательной демонице. Ну, а раз я стал последователем культа Пааны, на меня ни одна нормальная женщина и взглянуть не захочет. Ведь «паана» означает на нашем языке «милосердие» – и само это слово, и все производные от него являются у нас бранными.

– Так ты – служитель храма Пааны? – обрадовался Зербинас. – Тогда, значит, ты можешь показать нам дорогу к храму?

– Для того я здесь и сижу, – еще шире заулыбался демон. – Меня сюда прислала архимагистр Джабраэла, чтобы я побыл здесь на случай, если вы вдруг появитесь. Правда, она говорила мне только об одном гумане, друге того, который был у нас неделю назад – но два гумана, наверное, даже лучше, чем один. Питье архимагистра Джабраэлы очень крепкое, его силы хватит и для двоих.

– Мы что, должны будем выпить какое-то ваше снадобье?! – ужаснулся Зербинас.

– Нет, его выпью я, чтобы доставить вас в храм. – Демон похлопал себя по карману меховой куртки, где находилась бутылка с питьем. – Архимагистр Джабраэла готовит дивные колдовские снадобья. Она – великая женщина, ее могущество просто потрясающе в сравнении с жалкими способностями такого мага, как я. Вся ее жизнь отмечена печатью рока, и даже в ее внешности… – он понизил голос и доверительно наклонился к собеседникам: – …есть нечто гуманическое. У нее даже уши не шевелятся, точь в точь как у вас, гуманов.

– Да? – переспросил заинтригованный Зербинас. – Мне всегда казалось удивительным, что среди демонов есть приверженцы чистого огня.

– Но ведь и у вас, гуманов, есть приверженцы темного огня, – заметил на это демон. – Нас пока терпят, тем более, что храм поставлен вдали от населенных мест, на севере, в такой ужасной стуже, где могут выжить только гуманы. – Он поежился и запахнул потуже свою мохнатую куртку. – Мы помогаем тем, кто просит нас о помощи – ведь это входит в наш храмовый кодекс – поэтому архимагистр Джабраэла стала помогать этому гуману, причем совершенно бескорыстно, а это у нашего народа считается вопиющей безнравственностью. Мы стараемся скрывать такие вещи, чтобы окончательно не настроить наш народ против себя.

– А что тогда у вас считается нравственным? – спросил Хирро.

– Демон хорош, когда он умеет причинить смерть и избежать смерти, иначе он считается слабаком, недостойным жизни, – пояснил его разговорчивый собеседник. – В нашем народе распространено поверье, что милосердие оскверняет демона, потому что портит его судьбу в посмертии. Более культурные из нас считают, что уважающий себя демон не должен принимать никаких подачек из чужих рук, даже свою жизнь – он должен все обеспечить себе сам. Было время, когда и я разделял эти взгляды.

– Что же заставило тебя стать последователем чистого огня? – подивился Зербинас.

– У меня был старший брат, с которым мы в детстве были очень дружны. Это я всегда был слабохарактерным, а он был настоящим демоном. Когда он стал юношей, случилось так, что он был вынужден вступить в выяснение отношений со взрослым мужчиной, и ему не удалось ни причинить смерть, ни избежать смерти. Обычное дело, но оно тогда запало мне на сердце. Ведь мой брат погиб не потому, что был слабаком, а потому, что был еще молод, и если бы противник пощадил его, брат со временем мог бы стать таким же взрослым и сильным. Я начал задумываться и мало-помалу пришел к мыслям о том, что бывают случаи, когда в милосердии нет ничего позорного и оскорбительного. В конце концов это привело меня в храм Пааны.

– Понятно, – сочувственно кивнули маги.

– Спасибо, что вы так внимательно выслушали меня, – вдруг сказал демон. – У нас не принято сочувствовать другому, и до сих пор мне было некому рассказать об этом. Меня зовут Квендалькай, – представился он им, – но для хороших знакомых я просто Кай.