Угрюмый город

Правозащитник не спал. Пожаловавшись на бессонницу, он тут же пригласил Дениса приехать и назвал свой домашний адрес. Денис сообразил, что это довольно далеко, он уже неплохо ориентировался в этом городе. Звонил он из парка, ездить с испачканными кровью сиденьями было небезопасно, а в автомойку поехать не решился — оттер кое-как кровь, натаскав пустой канистрой речной воды. Но сладковатый запах в салоне все равно остался, не помогли ни освежитель воздуха, ни езда с открытыми окнами.

Старик прогуливался во дворе, таская за собой на поводке сонную таксу. Псина вряд ли привыкла гулять в три часа ночи, поэтому еле двигалась на заплетающихся коротеньких ножках, а Крупицын нервно нарезал вокруг нее широкие, на всю длину поводка, круги.

— Рассказывайте, чем я могу вам помочь? — увидев подъехавший джип, правозащитник заторопился навстречу. — Только давайте поговорим здесь, жена и внучка бессонницей не страдают, не будем им мешать.

— Конечно, — Денис вслед за стариком уселся на сыроватую от росы лавочку. — Федор Степанович, меня интересует Шуйский. Все, что вы о нем знаете.

— Шуйский? Почему Шуйский? Впрочем, это не важно, но давайте конкретнее, что именно вам нужно знать?

— Есть информация, что он торгует оружием. Насколько это, по-вашему, правда?

— Каким оружием? — не понял Крупицын.

— Серьезным. Не охотничьими ножами.

Правозащитник отрицательно затряс головой:

— Не знаю. Я не располагаю такой информацией и даже не могу вам подсказать, кто может ее подтвердить или опровергнуть. Олег Петрович занимался этой темой. Не торговлей оружием конкретно, он хотел составить четкую картину финансовых потоков в области: как расходуются бюджетные деньги, какой процент прибыли местные предприниматели вынуждены тратить на взятки чиновникам и поборы рэкетиров, какие теневые рынки кроме очевидного — бензинового — существуют в нашем регионе. И в этой связи он упоминал оружие. Олег Петрович полагал, что Рахаев, пользуясь криминальными связями Пасечникова, продает иностранным фирмам нефть, «сэкономленную» при производстве бензина. И Рахаев же продает чеченским бандформированиям оружие, приобретенное за границей на эти деньги. Увидев эту информацию на сайте «Сатурна», я спросил у Олега Петровича, насколько она достоверна, он, по-моему, оскорбившись, сказал, что абсолютно достоверна.

Денис вспомнил, что он ведь тоже видел это на сайте. Там еще говорилось, что губернатор Туманов прикрывает Пасечника и Рахаева, потому что Пасечник Туманова купил, обеспечив его средствами на предвыборную кампанию.

— А как вы думаете, Шуйский — фигура самостоятельная или он может быть, например, человеком Рахаева?

— Денис Андреевич, поймите меня правильно, я — правозащитник. То есть моя работа состоит в том, чтобы защищать права людей, в девяноста пяти процентах случаев я имею дело с беззаконием чиновников и представителей правоохранительных органов. Бизнес, финансы — это не моя сфера, это совершенно отдельная тема. Конечно, я живу в этом городе давно, в принципе, имею представление о сильных здешнего мира, но — и не надо меня за это осуждать — я не в силах держать руку на пульсе всех пертурбаций, которые постоянно идут в предпринимательской среде. Думаю, когда Шуйский начинал, он был абсолютно самостоятельной фигурой, но поручиться, что за десять лет, которые он уже работает, никто не подмял его бизнес под себя, я не могу. Сращивание капитала и капитала, капитала и криминала, криминального капитала и власти, стремление к легализации — с одной стороны, а с другой — к уводу средств в еще большую тень — это же и есть сущность нашего русского недоразвитого капитализма…

— Я понял, — Денис протянул на прощание руку, — спасибо, что согласились поговорить среди ночи.

— Думаю, этот разговор вам ничего не дал, — усмехнулся Крупицын.

Отъехав пару кварталов, Денис позвонил Шуйскому на сотовый. Тот не отвечал долго, но Денис терпеливо ждал и, наконец, услышал в трубке сонное «слушаю».

— Грязнов. Надо поговорить.

— Вы нашли?! — сонливость Шуйского улетучилась мгновенно.

— Нет. Но поговорить нужно немедленно и не по телефону.

— Почему не по телефону, думаете, вас прослушивают?

— А вас? — вопросом на вопрос ответил Денис.

— Меня — нет. Думаю, и вас — нет.

— И все-таки нужно встретиться.

— Почему?!

— Да потому, что у меня в телефоне нет встроенного детектора лжи! — взорвался Денис. — Потому, что я хочу видеть ваше лицо, хочу знать, когда вы врете, а когда говорите правду! Потому, что из-за вашего агрегата один человек похищен, двое тяжело ранены, и это, очевидно, еще не конец. Потому, что своим враньем вы провоцируете новые жертвы…

— Постойте, подождите, Денис Андреевич, — прервал Шуйский. — Я действительно не имею возможности сейчас с вами встретиться: я не дома, поэтому не приглашаю вас к себе, но и сам не могу по определенным причинам куда-либо подъехать, по крайней мере, раньше семи утра. Если вы в состоянии подождать, давайте отложим этот разговор.

— Не в состоянии.

— Хорошо. Тогда слушайте, я вам ни разу до сих пор не соврал ни в чем, и врать не собираюсь. Это вообще не в моих правилах. Но я на вас не в обиде. Насколько я понимаю, пострадали ваши люди, и этим объясняется ваше возбуждение и, возможно, неполный контроль над собой. Мне жаль ваших людей, я не мог и предположить, что ваши поиски приведут к таким последствиям…

— Перестаньте грузить, — рявкнул Денис. — И назовите, наконец, своим именем украденный агрегат. Ваши недомолвки могут стоить людям жизни.

— Я вам его уже называл. Это лазерная система контроля доступа…

Дальше тянуть эту волыну было бесполезно, Денис дал отбой. Если бы не Игорь, можно было бы так насыпать им соли на хвост, этим шуйским, рахаевым, устроить такую провокацию с мистификацией! Но нет времени. Времени нет, и риск слишком велик.

Денис вдруг словно ткнулся лбом в стену. Рыбалко!

Как можно было за беготней забыть такую простую и очевидную вещь?! Не к Крупицыну надо было идти и не Шуйскому жаловаться на свою тяжкую долю. В Ясные Воды надо ехать. И чем быстрее, тем лучше.

04.20

— Ну как, приятно побеседовали? — с ехидной ухмылочкой поинтересовался Николай. Пока Лилия поднималась по лестнице, он ухитрился допрыгать в прихожую и встретил ее у самой двери.

— Вы не спите?

На лице Лилии, как ни старался Николай, он не смог разглядеть ничего, кроме сочувствия и беспокойства за него, болвана. Неужели она такая гениальная актриса? И какая она все-таки хорошенькая… Усталая, несчастная…

Чувствуя, что мысли сворачивают совершенно не туда, что сейчас поплывет, размякнет, Николай ткнул себя кулаком в повязку на ноге. От резкой боли вернулась злость.

— Я спрашиваю, побеседовали приятно? — повторил он вопрос.

— Вполне. — Лилия хотела пройти на кухню, но Николай преградил дорогу:

— Не поделитесь, о чем беседовали?

— Боже мой, это что, ревность? — Она улыбнулась. — С вами я дефилировать по двору отказалась, и теперь вы ревнуете?

— К ревности это не имеет никакого отношения.

— Ой ли?

Ревность однозначно была ни при чем, но со стороны это, наверное, выглядело именно как проявление ревности, и от этого Николай обозлился еще больше.

— Можете мне лапшу на уши не вешать, что это был ваш воздыхатель.

— А я и не собираюсь.

— И правильно, потому что я его узнал.

— И что? — пожала плечами Лилия — Его многие в городе знают.

— А то, что у меня вдруг зародились смутные сомнения: а в нашей ли вы команде играете? Или переметнулись на другую сторону? Или сразу были с ними заодно, а нам только голову морочили, хвостиком за нами бегали, палки в колеса вставляли?!

— Вы думаете, что говорите?! — возмутилась Лилия. — У вас жар, вам надо в постель.

Она попыталась силой оттащить его в спальню, он довольно грубо отбросил ее руки, тут же пожалел о своей грубости, уже готов был извиниться, но проглотил извинения.