Страница 19 из 38
— Глупыш, он же твой друг.
— Прекрасно это сознаю, но все равно бешусь от одной лишь мысли, что кто-то будет на тебя смотреть и любоваться сокровенными изгибами твоего тела.
— Не говори глупостей. Ты что, забыл, как я тебя люблю?
Она встала на цыпочки и чмокнула его в висок.
— Мой автобус едет. Пока?
— Пока, любимая.
Он помог ей взойти на ступеньки подножки автобуса и еще долго стоял на пустынной остановке, глядя вслед.
Глава 12
На следующий день Миша пришел на работу раньше обычного. Еще никого не было, кроме охранников, но дверь в соседнюю лабораторию была почему-то открыта настежь. В помещении ярко горел свет, кто-то монотонно бубнил из дальнего угла из-за груды приборов. Заглянул. Ба! Да это Юрий Палыч. Склонился над учебником английского языка и бормочет, бормочет — новые слова пытается запомнить. Оказалось, Юрий Палыч на спор проиграл Белову в шахматы. И теперь должен за это выучить английский язык. Если он не выучит «инглиш» за три месяца, то год обязуется не брать в руки шахматы. А такое испытание для Можаровского было смерти подобно. Поэтому он приходит каждый день раньше всех и до начала рабочего дня усиленно долбит иностранный.
— Я к вам скоро присоединюсь! — сообщил ему Миша, вспомнив свое обещание Лике одолеть иностранный.
— Давай, веселее будет.
День начался с «разбора полетов». Тихонову влетело за то, что он не закончил свой макет, хотя макет был закончен и еще два дня назад он отдал его Свете, чтобы та подготовила сопроводительную документацию. Света, как выяснилось, не успела все закончить, проболтала с Луизой и подружками с соседних отделов, и теперь влетело Мише, как ответственному за работу.
— Ты бы хоть предупредила, что макет не сдан, Светок. Я бы знал, что говорить, а так стоял, как столб, и рот разевал как рыба на песке, не знал, что и сказать, — подошел Тихонов к ней после пятиминутки.
Света пожала плечами.
— Ну, извини. Меня так загрузили бумагами, за вами всеми не угонишься. Витя тут тоже подсунул работку, потом ты, как мне успеть?
— Ооо! Тогда нет вопросов. — Тихонов щелкнул пальцами. — Тогда все ясно! Мне с Витьком в борьбе за приоритетность не сравняться. Его пылкие взгляды вне всякой конкуренции. Особенно, когда рядом Света.
Витя кинул в Тихонова комок смятой бумаги. Светка вспыхнула. Луиза Владимировна неожиданно вступилась за свою младшую подругу.
— Ты бы, Тихонов, лучше за своими взглядами следил.
Миша недоуменно повернул голову в ее сторону.
— Не понял?
— Да, да. Понимать тут многого не надо. Сам-то куда смотришь? Уж точно не в свой огород.
— А в чей, Луиза Владимировна, разрешите уточнить?
— Известно, в чей.
— Тихонов, тебя вызывают к начальству, — окликнул его Федор Федорович, вешая телефонную трубку. При этом он весьма выразительно посмотрел на Луизу Владимировну, и та ретировалась. Миша пожал плечами и вышел из комнаты, решив вернуться к разговору позже, однако дела так замотали его, что он быстро забыл об этом.
Когда сидели и пили чай в обед, в лабораторию заглянул Данила Григорьевич, присев рядом с Мишей, все пытался начать разговор о чем-то, но потом замолкал, думая о своем или не зная с какой стороны начать щекотливую тему. Миша даже спросил, хорошо ли он себя чувствует, настолько странным и озабоченным он показался ему.
— У меня-то все нормально, а вот ты, Михаил…
— А что я? Кто уже чего накапал?
— Да никто не накапал. Ты вот что, ты после работы задержись, разговор у меня к тебе серьезный есть.
— Не вопрос, Данила Григорьевич.
К ним на минутку заглянула жена Белова Изабелла, посмеялась на очередной выходкой Кузи, хотя ни капельки не удивилась. Изабелла работала в соседнем отделе конструктором. Была маленького росточка, с короткой аккуратной стрижкой, в отличие от мужа была очень тихой, спокойной женщиной с милой детской улыбкой. Она всегда находила минутку узнать, как у кого идут дела, ее любили и ни у кого не вызывали раздражение ее частые визиты. Она действовала успокаивающе на своего крайне импульсивного мужа. И в случае, если он бушевал чересчур шумно, за ней тихонько посылали кого-нибудь, и через пару минут шум стихал. Впрочем, ее спокойная улыбка действовала умиротворяюще не только на Белова, но и на всех мужчин лаборатории. Вот и на этот раз шум и гвалт притих с ее появлением. Миша обратил внимание, что она как-то слишком уж пристально посмотрела на него и перекинулась тихими словами с Данилой Григорьевичем. Тот кивнул и что-то ответил ей, было видно, что ему не очень приятна обсуждаемая тема.
Тихонов с нетерпением ждал вечера и разговора с Тельманом. О чем будет беседа он догадывался. В комнату заглянул Кузя, заметив его напряжение и блуждающий взгляд, решил внести свою лепту.
— Мишка!
— Ну, чего тебе? — недовольно откликнулся Тихонов, оборачиваясь к маячившему над душой Кузьмину, в руках которого была черная тушь.
— Пух, смотри, я сейчас фокус покажу!
— Ну, чего там еще? Показывай быстрей! А то, мне некогда!
Кузя отвинтил крышечку и поставил открытый пузырек с тушью на стол. Извлек из кармана халата полиэтиленовый пакетик с сухим льдом. Сухой лед использовался при климатических испытаниях электронных блоков, его температура была ниже минус шестидесяти градусов. Куски льда приносили из заводской лаборатории в ящике или мешке, потом высыпали их в пенал из пенопласта и в нем морозили несколько часов электронные блоки, испытывая их на морозостойкость. Кузя вытряхнул небольшой кусочек льда в пузырек с тушью и отпрянул, довольный эффектом. Миша опешил. Подобного эффекта Миша отродясь не видел. Тушь закипела, забурлила, буквально на глазах и полезла наружу в виде грозди винограда, при этом образующиеся многочисленные черные пузыри лопались, и брызги разлетались в разные стороны.
— Серега, ну ты идиот! — только и успел кинуть Миша, резко отпрянув в сторону, спасая свой белый халат.
— Что у вас тут? — поинтересовался подошедший Федор Федорович, который из-за своего вечного любопытства тут же угодил под обстрел лопающихся пузырей. Черные пятна веером расползались по халату, превращая его в пятнистого ягуара.
— Чтоб ноги твоей в нашей лаборатории не было! — гневно заорал, выйдя из себя, Белов. — Великовозрастный балбес! Охламон!
Кузьмин накрыл пузырек с тушью крышкой, при этом изрядно перепачкав ладони, и быстренько выскочил за дверь.
Вечером Миша до последнего сидел за работой.
— Домой не собираетесь? — спросил Белов, борясь с непослушными пуговицами пальто.
— Еще немного задержусь, Данила Григорьевич обещал посмотреть, что у меня выходит. Хочу закончить сегодня.
— А-а, ну-ну, давайте, только до утра не сидите, хлопчики.
Лаборатория опустела. Миша орудовал паяльником, ожидая, когда Тельман сам начнет разговор. Тот распахнул окно и закурил.
— Ты меня знаешь, Мишка. Я человек слова и дела, до бабских сплетен не охотник. Но тут такое дело, тут, понимаешь, такое дело…
Тельман мучительно подбирал слова. И почему именно на него возложили эту миссию? Заботливых много, а разговаривать с Тихоновым никто не взялся. А тема уже давно муссируется, от одного другому, особенно стараются женщины. Если бы ему это Луиза сказал, он бы плюнул и внимания не обратил. Но тут — Изабелла. Изабелла врать не будет, и муру всякую передавать не станет.
Миша выпрямился. Он давно понял, о чем пойдет речь. Внутренне напрягся, готовясь к обороне.
— Миш, это насчет Лики. Может и враки все это, тебе лучше знать, но девчонка-то хорошая, жалко ее.
— Почему жалко?
— Ведь замучают бабы наши. В грязи вываляют, глазом не моргнув. Чего доброго, мужу ее донесут. Жизнь ведь поломают, понимаешь?
— Понимаю. А может ломать нечего, нет у нее никакой жизни с мужем.