Страница 13 из 19
Дело в том, что у узурпатора была дочь, и звали её Ольга. А поэтому осталась самая малость – нужно было их поженить. Судя по всему, Ольга была девушка видная, умная, прекрасно понимающая все те выгоды, которые ей принесёт подобный брак. Да и Игорь оказался не против такого расклада. Политика сыграла свою роль, но для молодого воина, кроме всего прочего, важна была и красота.
Всё удалось как нельзя лучше, и в итоге Вещий Олег породнился с киевской верхушкой, что значительно усиливало его положение. Мало того, – для узурпатора появлялась надежда, что последующие поколения киевских князей будут его потомками.
Историк А. Карпов так прямо и указал, что имя «Ольга» является женской формой мужского имени Олег. И это вовсе не досужие фантазии. Вот что сообщает на эту тему Пискарёвский летописец: «Нецыи же глаголют, яко Ольгова дщери бе Ольга». Ту же самую информацию мы встречаем и в Типографской летописи: «Нецыи же глаголють яко Олгова дчибе Олга».
А то, что в летописях прописано, что Ольга родом из Пскова, нисколько не изменяет общей картины – Олег сам заявился с севера, и нет ничего удивительного в том, что до смерти Рюрика он мог быть наместником в Пскове, где и оставил Ольгу во время похода на Киев. Скорее наоборот, это даже нормально. Зачем тащить в авантюрный рейд единственную дочь, к тому же ещё совсем юную. Сорвись предприятие, и её никто не пощадит.
Кстати, в летописях конкретно указано, что Игоря с Ольгой поженил именно Олег, а не кто-то другой. А поэтому, на наш взгляд, гораздо легче связать Ольгу с Олегом, нежели Игоря с Рюриком. И выдумывать ничего не надо. Да и годы жизни удлинять не придётся.
Ведь официальной датой рождения Игоря считается 878 год, хотя В.Н. Татищев, ссылаясь на летописные списки, которые были ему доступны, называет и 875 год, и 865, и даже 861. Однако из этого следует, что на момент рождения сына Игорь был дряхлым старцем – Святослав родился в 942 году, да и Ольга была в этот момент далеко не первой молодости – если следовать официальной хронике, то ей стукнуло 52 года.
Даже в век современных технологий такой подвиг не каждому по силам.
«Все противоречия можно разрешить, если признать, что и Игорь, и Ольга к 40-м годам X века были людьми не старыми, а их свадьба состоялась гораздо позднее 903 года. Но признать это летописцы не могли, так как тогда была бы разрушена связь Игоря с Рюриком, связь, которой и не было на самом деле» (А. Королёв).
О том же говорил и академик Б.А. Рыбаков: «Под пером же редактора 1118 года Игорь стал сыном Рюрика. Крайне неточна и противоречива хронология событий и времени княжения князей IX – начала X века».
Да и то, что правит Игорь ровно 33 года, не больше и не меньше, почему-то настораживает.
Ведь 33 число для русского эпоса знаковое, к тому же именно столько, согласно официальной версии, правил и Вещий Олег. С другой стороны, терзают смутные сомнения по поводу того, что судьба Игоря как в зеркале повторяет судьбу Рюрика – и тот и другой отходят в мир иной древними старцами, оставляя после себя беззащитных малышей.
Да и при всём желании вряд ли Игорь смог бы так долго править, дочитав до конца эту главу, вы сами поймёте, почему.
Существует несколько версий о том, когда началось самостоятельное правление Игоря – в «Повести временных лет» указан 913 год – «В год 6421 (913). После Олега стал княжить Игорь. В это же время стал царствовать Константин, сын Леона». И совершенно другая информация содержится в Новгородской I летописи младшего извода, там под 922 годом следует запись: «Игорь же седяше в Киеве княжа».
Подобная чехарда в датах, скорее всего, связана с тем, что мы имеем дело с попыткой растянуть срок жизни князя, дабы любой ценой привязать его к Рюрику. Исходя из чего можно сделать подобный вывод?
Вступление Игоря на престол не обошлось без войн, крови и смут. Это характерно для ситуаций со сменой властителя, особенно когда династия ещё недостаточно прочно утвердилась у власти. А право Игоря на Киевский стол не являлось неоспоримым. Кто он? Лишь зять Олега, узурпатора с севера, один из многих представителей высшей киевской знати. Момент спорный, ситуация довольно шаткая. Старого правителя больше нет, он умер, и те, кого он осчастливил своим покровительством помимо их воли, улучив удобный момент, попытались сбросить ярмо зависимости. Лучшей возможности может не представиться.
Первыми восстали древляне, а потом грянула война с уличами. Воинственный Игорь лично повёл свою рать на древлян, а вот против уличей выступил его воевода Свенельд. Возможно, это было первое знакомство Игоря с древлянами. В этот раз им пришлось склониться перед силой и раскошелиться, но это не значит, что они навсегда потеряли надежду скинуть киевское ярмо.
Поставьте зарубку, что тяга к обильному стяжательству проявляется у Игоря буквально в первые же годы правления, о чём и сообщает «Повесть временных лет» – «возложил на них дань больше Олеговой». Видимо, как наказание за непослушание, а может, просто воспользовался поводом. И это древлянам пришлось проглотить. Теперь они могли просто ждать либо следующего удобного момента, либо когда у всего народа чаша терпения переполнится. Вышло так, что эти моменты совпали, но об этом мы ещё поговорим.
У Свенельда всё сложилось не так хорошо, он крепко завяз у уличей.
Лишь после трёх лет осады княжеский воевода сумел овладеть главным городом их земли – Пересеченом. Но самое главное случилось потом – наказав в 925 году уличей, Игорь «взложи на ня дань, и вдасть Свенделду… Идасть же дань деревьскую Свенделду, и имаша по черне куне от дыма» (Новгородская I летопись младшего извода).
Награда воистину княжеская, и это сразу же резко возвышало Свенельда над остальной массой бояр и воевод, он становился одним из богатейших людей в стране, поскольку в его карман пошли дани с двух славянских земель сразу – уличей и древлян.
Что, кстати, понятно. Игорю нужна была поддержка, особенно в начале правления, а Свенельд был тем, кто мог её оказать и на кого можно было смело положиться.
Игорь был до чужого добра охоч, но и жаловать, когда нужно, умел, и не скупился.
А дальше начинаются чудеса – если следовать Новгородской I летописи младшего извода, то в течение последующих 17 лет на Руси ничего не происходит.
Ну совсем ничего. Тишина. Жизнь замерла. И вдруг… натыкаемся на потрясающую фразу: «В лето 6448 (940). В се лето яшася Уличи по дань Игорю, и Пересечен взят бысть. В се же лето дасть дань на них Свенделду» (Новгородская I летопись младшего извода). Близкая по смыслу фраза про древлянскую дань датируется 942 годом.
Ничего не напоминает?
Точно. Это мы уже видели, только происходило всё намного раньше, и согласно официальной хронологии, в самом начале княжения Игоря. Однозначно, что это не попытка летописца повторить понравившуюся цитату.
Вероятнее всего, это просто одно и то же событие, перенесённое вперёд, чтобы удлинить срок правления Игоря. Либо?
Либо второй вариант – осердился князь Игорь на своего воеводу и отобрал у Свенельда Пересечен, а уличи взяли да снова мятеж учинили, и врата своей столицы перед мужами княжескими захлопнули. Опять князь воеводу к себе кличет:
– Не обессудь, ошибка вышла, снова иди с дружиной на уличей, возьмёшь город их – снова твой будет. Вот тебе моё княжеское слово.
И вновь поскакал Свенельд своё добро отвоёвывать. И вновь продлилось это три года.
Верится в такое? Конечно, нет, не бывает таких совпадений.
Всё встанет на свои места, если предположить, что правильными датами являются 940 и 942 годы, а первая (922 год) была указана лишь затем, чтобы удлинить срок жизни и правления Игоря, привязывая тем самым его к варягу Рюрику.
Но и здесь есть один момент, на который стоит обратить внимание, – дело в том, что в отличие от «Повести временных лет» как по Лаврентьевскому, так и по Ипатьевскому спискам, где начало княжения Игоря датируется 913 годом, Новгородская I летопись младшего извода даёт совершенно другую цифру – 922 год. И на наш взгляд, эта дата гораздо ближе к истине, чем та, которую приводит «Повесть». Ведь недаром именно в Новгородской летописи есть сведения о войне с уличами, о действиях Свенельда и его взаимоотношениях с молодым князем в начале правления Игоря, а вот в труде Нестора этих данных нет. Объясняется же подобное знание подробностей очень просто, и здесь основополагающим является мнение блестящего знатока древнерусского летописания академика А.А. Шахматова: «Сравнивая в этих пределах текст Новгородской I летописи младшего извода с текстом Повести вр. лет, убеждаемся в том, что в первой сохранился более древний текст, чем во второй». Судя по всему, «Повесть временных лет» подверглась в своё время гораздо более тщательной переработке позднейшими редакторами, которые буквально за уши притягивали Игоря к приблудившемуся варягу из Ладоги.