Страница 15 из 15
– Тащи туда! – приказал Хольман, указав факелом в темноту. И отошел в сторону.
Вайс отдал свой факел Хольману, приподнял тяжелый мешок – так, чтобы он оказался у него под мышкой – и волоком потащил в темный проем. Молчаливый Хольман шел вслед за ним, освещая путь.
Они оказались на дне небольшой круглой шахты метров пяти в диаметре. Бетонное дно потрескалось, сквозь трещины просвечивался лед. Здесь лежала дюжина таких же брезентовых мешков, сваленных в кучу. Вайс положил труп Крюгера рядом, разогнулся и осмотрелся.
Стены, вырубленные в горной породе, были скреплены металлической каркасной конструкцией и уходили высоту метров на сорок. Сверху через стальную решетку просачивался бледный, голубоватый свет.
– Где мы? – спросил Вайс, задрав голову вверх и близоруко морщась. На его лицо падали осколки маленьких снежинок и тут же таяли.
– В заброшенной вентиляционной шахте номер три. – При свете факелов лицо Хольмана выглядело как маска смерти в сюрреалистическом кошмаре. – В этом месте дьявол пожирает грешников, вбирая их в свое огромное чрево! Добро пожаловать в Вальхаллу, парень!
И демонически рассмеялся, щерясь блестящими железными зубами…
4. Исповедь барона
Сентябрь 2010 года. Россия. Москва.
Старик смотрел куда-то вдаль: сквозь стену… сквозь время… сквозь реальность. Он что-то вспоминал… или просто не знал с чего начать разговор.
Напольные часы отбили восемь раз. Звук был громкий, как удары гонга.
Старик вздрогнул, моргнул глазами – взгляд замер на Николае.
Они смотрели друг на друга.
– Ты хотел мне что-то рассказать… – напомнил Ник. – Я тебя слушаю, дедушка.
В воздухе повисла тяжелая пауза.
– Николай, – медленно произнес старик, – я не хочу, чтоб ты подумал, что твой дед утратил рассудок и впал в маразм… Я столько раз все прокручивал в своей голове, а теперь не знаю с чего и начать…
– Начни с главного, – понимающим тоном сказал Ник. – Обещаю: смеяться не буду.
Дед очень долго смотрел на внука. Потом – со вздохом выдавил:
– Ладно… Ситуация сложилась так, что я вынужден все тебе рассказать. Надеюсь, ты поверишь мне и прислушаешься к моим словам сердцем, а не только рассудком…
В первый раз Николай слышал в голосе деда дрожащую рассеянность и колебание. Блеск в глазах старика угасал. Он лежал на диване, подремывая: видимо, лекарство, введенное врачами, начинало действовать.
Старик секунду помолчал. А потом сказал такое, и сказал так небрежно, что на какое-то мгновенье у оторопевшего Ника просто отнялся язык:
– Скажи, Коля, как меня зовут?
– Да… Но… – в голосе Николая сквозило замешательство. Слова камнем застревали в горле. – Но зачем ты это у меня спрашиваешь?
– Назови мое полное имя и фамилию! – непоколебимым тоном потребовал дед.
– Эдуард Федорович Воронов, – ответил Николай и подумал: «Что вколол ему чертов Айболит, отчего деда так понесло? Зря я ему деньги дал. Старик и имя свое забыл… да и бледный какой-то. Не дай бог сознание потеряет. Что потом делать?»
– Нет. – По лицу старика расползлась странноватая и немного отстраненная улыбка, которая тут же исчезла. – Я барон Эрих фон Фогель.
– С тобой все в нормально? – встревожился Ник. – Может, врачей вызвать?
Дед снова долго и проницательно смотрел на внука.
– Да-а-а! – наконец протянул он, усмехнулся. – Похоже на безумие, не правда ли? Я ожидал подобной реакции. Спасибо, что хоть сдержал обещание – не смеяться. А теперь слушай и не перебивай.
Ник не знал, что и ответить.
– Я родился в тысяча девятьсот восьмом году в Германии, – начал старик. – И являюсь потомком древнего рода баронов фон Фогелей, берущего свое начало с четырнадцатого века. Не буду в подробностях посвящать тебя в далекое прошлое наших славных предков – это сейчас не главное…
Старик закашлялся и попросил воды.
– Ты уверен, что с тобой все нормально? – настойчиво переспросил Николай, подав деду стакан с водой.
Старик сделал большой глоток, обтер губы рукой и, глубоко вдохнув, продолжил длинный рассказ, смотря в окно, за которым колыхалась листва старого дерева.
Николай слушал его, не перебивая, пока старик снова не закашлялся и попросил воды.
– Дедушка, как же ты выбрался из Антарктиды? – спросил Николай, подавая стакан. У него в голове скопился целый вагон вопросов, ему не терпелось их задать, но с дедом этот номер не прошел: тот любил порядок во всем, а в изложении мыслей – тем более.
Старик приподнялся на локте, обхватил своей ладонью руку Ника и сделал большой глоток из стакана.
Мозг Ника в это время собирал в кучу всю полученную информацию, от которой ему становилось не по себе. Мысли налетали одна на другую и не собирались выстраиваться в ряд.
– Не знаю, что произошло в дальнейшем с остальными людьми, но я выжил благодаря воле провидения. Мы попали в снежную бурю, я отделился от группы и потерялся. Благодаря тому, что не поддался панике в тот момент, я смог трезво оценить ситуацию и решил переждать непогоду, вырыв нору в снегу и укрывшись в ней. Скудного провианта хватило ненадолго. Я решил, что вот-вот умру от голода и холода, но потом меня подобрали русские.
– Русские?..
– Да. Первая научно-исследовательская экспедиция Академии наук СССР. Но я сразу понял, что половина «полярников» были с Лубянки, и выложил все карты на стол. Зачем им было уничтожать лояльного «языка», владеющего полезной информацией, к тому же еще и неплохого ученого, биохимика, каковым я им представился? Они переправили меня на какой-то корабль, закамуфлированный под сухогруз, который направлялся в Севастополь. Так их ценный «трофей» попал в Советский Союз. Конечно, русские огорчились, узнав о гибели интересующих их объектов, но мои научные познания снова спасли мою жизнь.
– И ты работал все эти годы на КГБ?
– Я точно не знаю, на какую именно организацию мне приходилось работать, Коля, – ответил дед, акцентировав на слове «именно». – Лишние вопросы в подобной среде всегда приносят лишь вред. И я старался их поменьше задавать, как себе, так и окружающим. После гибели моей первой семьи в Германии, я думал, что навсегда останусь один на один со страшными кошмарами, которые мне снились почти каждую ночь. Но потом я встретил твою бабушку, и жизнь дала мне еще один шанс. Я не имел права рисковать дорогими мне людьми из-за своих нравственных убеждений. Болтунам быстро укорачивали язык: отправляли в психиатрические клиники или уничтожали – такие случаи имели место.
– Но, если ты рассказал сотрудникам спецслужбы про базу, неужели ее никто не пытался найти?
– Почему же? – искали. Очень долго искали. – Дед слабо улыбнулся, но улыбка получилась какой-то презрительно-кислой. – Но не ту, что требовалось. Я рассказал им о базе «Двести одиннадцать», на которой пробыл всего неделю. Я не знал ее точных координат, и эти поиски закончились полной неудачей. Да и что там можно было найти кроме смерти от гамма-излучения, в те годы практически неизученного?
– Значит, база «Черное Солнце» до сих пор существует? – негромко спросил Ник, как будто боялся, что его кто-то подслушивает.
– В этом и беда – существует. Ее нужно уничтожить, и чем скорей, тем лучше. Когда ты был совсем маленьким, это должен был сделать твой отец, но он погиб в Женеве… при очень странных обстоятельствах. Скорее всего – убили…
Слепое чувство потери близкого человека словно вернулось из детских воспоминаний, окатив сердце Ника горькой волной.
– Когда я узнал подробности гибели сына, – продолжал дед, – то понял: группа фашистов выжила и смога выбраться из Антарктиды, а теперь кто-то из них пытается добраться и до похороненных на базе секретов. Этот «кто-то» ищет меня. Год назад я заметил за собой слежку.
– Но почему эти люди следят за тобой? Ты ведь не знаешь точных координат базы! Что им нужно?
– На базе осталась сыворотка. С помощью того препарата можно привить любому организму уникальные сверхспособности. Понимаешь? Власть над миром! Бессмертие богов! Но безумцы не понимают, что при этом они утратят свое природное обличье.
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.