Страница 14 из 15
Нагреваясь, металлическая обшивка контейнера начала покрываться радужными разводами.
* * *
После нападения крыс Ганс Вайгель не умер.
Изуродованное тело лежало на полу и истекало кровью.
Он не чувствовал больше ни боли ни страха.
Что-то изменилось в нем. Где-то внутри.
Вайгель не мог пошевелиться. Не мог моргнуть. Не мог крикнуть. Но он жив… реально жив… мог думать и видеть… и чувствовать запахи. Из их множества обоняние выделяло лишь два: зловоние грязных крыс и приторно-сладкий запах собственной крови.
Крысы кружились вокруг, неспешно доедая плоть человека. Но это обстоятельство уже мало беспокоило Ганса. Почему-то он был уверен: ему ничто уже не навредит.
«Почему я ничего не чувствую? Может, в меня вселился сам дьявол? Или крысы впрыснули в меня своими клыками какой-то яд?» – думал Вайгель.
Раньше все походило на страшный сон: крысы пугали, темнота и спертый могильный воздух душили и, казалось, что весь мир спрятался за темными очками, чтобы не видеть его мучений. Когда-то это был кромешный ад среди расплывчатых теней с горящими глазами. Но теперь характер сна полностью изменился. Начались другие видения – полные утробного спокойствия и какой-то новой жизненной силы. Время как будто переместилось в другое измерение. Оно растягивалось до неузнаваемости: минута казалась часом, а час – вечностью. Ганс словно бы летел по бесконечному, глубокому туннелю, проваливаясь в бездну…
Внезапно Вайгель услышал чьи-то быстрые приближающиеся шаги. Послышались голоса и смех. Кто-то подошел к двери карцера. Свет фонаря ослепил его, но зажмуриться он не смог. Услышал тихий шепот и угрозы, от которых ему стало жутко, но и губами пошевелить не удалось.
«Конец… Сейчас я буду умирать в мучительных агониях. Наступит смерть – быстрая и яркая… Ради Бога, не делайте этого! Вытащите меня отсюда! Я жив! Слышите?! ЖИВ!» – взмолился мысленно Вайгель.
В промежуток между створок двери просунулась черная трубка с подрагивающим пламенем на конце. Кто-то настойчиво приказал: «Зажигай, черт возьми! Жги их!»
«НЕТ! ПРЕКРАТИТЕ ЭТО! ПОЖАЛУЙСТА!» – молил их Ганс.
Труба зашипела как разъяренный дракон и выплеснула струю беспощадного пламени.
«СВОЛОЧИ! ГОРЕТЬ ВАМ ВСЕМ В АДУ!»
Крысы моментально вспыхнули как пересушенный хворост и, подхваченные огненным вихрем, разлетелись по сторонам, кружась в пылающем фейерверке. От их визга заложило уши.
Глаза Ганса лопнули как рыбьи пузыри и свернулись сморщенной пленкой. Нестерпимая адская боль медленно вонзалась в тело, будто тысячи маленьких иголок. Кожа горела, лопалась и темнела, превращаясь в черный пергамент. Его кожа!..
Огненная волна снова накрыла Ганса…
* * *
Брезентовый мешок с телом Франца Крюгера покачивался в движущейся тележке.
– Куда мы его везем, господин обер-шарфюрер? – спросил молодой прыщавый солдат у высокого тощего человека.
– Скоро увидишь, – ответил Карл Хольман. – Об этом тоннеле знают только двое: я и господин комендант… А теперь узнаешь и ты… Смотри не проболтайся никому! Иначе окажешься в таком же мешке. – Он ткнул пальцем на труп и покосился на солдата. – Думаю, скоро у нас работы прибавится. На базе происходит что-то странное, но об этом умалчивают.
– Почему? Разве это должно быть тайной? Ведь люди гибнут!
– Эта тайна не для простых смертных, Зигфрид, – сказал Хольман и мелко рассмеялся. – Но меня им не перехитрить! Раньше – что? Один-два покойника в год, да и то по собственной глупости гибли – все из обслуживающего персонала: кого током шарадахнуло, кого вагонеткой раздавило. А теперь – солдаты! Третий за месяц. Каково, а?.. Поворачивай направо.
Тележка свернула в узкий проход. Воздух здесь был просто ледяным. Огонь горящих факелов неровно задрожал. Зигфрид поежился и осмотрелся. По обеим сторонам арочного тоннеля выступали железные каркасные ребра, которые в отблесках факелов вырастали в размерах, вытягивались, а потом словно сжимались. Казалось, в этом месте, наполненном качающимися тенями, все лишено надежности и опоры.
– Знаешь, Вайс, а ведь тебе чертовски повезло! – продолжал Хольман. – Кем ты был раньше? Охранником топливного склада, который днями напролет нюхал всю эту горюче-смазочную отраву. А теперь? Теперь ты официальный помощник проводника в Царство мертвых! Ха-ха-ха! – Смех эхом раскатился по тоннелю. – Звучит зловеще, но я этой должностью горжусь. Поначалу и мне было неприютно, но ничего – привык, как видишь. Многие думают, что я полностью свихнулся. Но мне среди покойников спокойнее… Все. Тормози. Приехали.
Вайс всмотрелся в глубину тоннеля. Пламя факела неожиданно поднялось, разогнало окружавший мрак и тут же опало. Но он успел различить будку блокпоста и расположенную чуть дальше деревянную дверь, забитую досками крест-накрест и запертую на висячий замок. Сверху на двери был приколочен кусок жести с изображением черепа с оскаленными зубами и двумя скрещенными мослами.
– А там что? – спросил Вайс. – Что за той дверью?
– Лучше тебе об этом не знать и навсегда забыть о ее существовании, – нехотя ответил Хольман и задумчиво добавил: – Ад там… самый настоящий… Давай-ка, помоги. – Он стащил мешок с тележки. – Дальше придется тащить это дерьмо на себе.
Хольман приподнял мешок:
– Чего стоишь? Хватай с другой стороны!
– А разве о покойниках можно плохо говорить? – суеверно осведомился Зигфрид.
– О-о-о! – протянул с ухмылкой Карл. – Вот ты о чем! О таких – можно! Редкий был засранец. Думаю, что и душа его после смерти вышла не через рот, как у благородных людей, а через задний проход – прямиком к дьяволу. Я как-то попал к нему в его железный ящик, именуемый карцером, и до сих пор вспоминаю те дни с глубоким отвращением. А теперь, волею судьбы, надсмотрщик оказался в моих владениях, и я отдам должные почести засранцу согласно своим правилам. Добро пожаловать в похоронную команду, Зигфрид!.. Нам налево – там есть еще одна дверь.
Вайс схватился за мешок, но тут же его бросил, словно коснулся прокаженного:
– Господи! Он пошевелился!
– Не валяй дурака, Зигфрид!
– Я клянусь! Он шевельнулся!
– Бери мешок! – ледяным голосом произнес Карл и, чуть смягчившись, по-отечески добавил: – Выдохни свой страх и принимайся за работу, парень. В таком месте еще и не такое померещиться может. Ничего, привыкнешь со временем.
Хольман на секунду замолчал и тут же спросил:
– Как ты думаешь, кем я был до войны?
– Откуда же мне знать? Работали в сфере ритуальных услуг? Верно?
– Ха-ха-ха! – рассмеялся Карл. – А вот и не угадал! Я работал клоуном в провинциальном цирке.
– Кем? – удивился Зигфрид. Чего-чего, а такого он и предполагать не мог.
– Примечаю, ты мне не веришь? Ну и не надо.
– Просто… странно как-то.
Хольман сложил губы бантиком и, задорно мотнув головой, свистнул:
– Фью-ю-ю-ть!
А затем:
– Дамы и господа! А вот и я! Ваш Коротышка Шульц! – заорал дурашливым голосом. – Во как! Каково, а?.. Нынче такое время, что ничто не следует принимать за чистую монету, но мне верить можешь. Ну да ладно. Что там наш покойничек – успокоился? Если боишься, что он тебя покусает, то можно ему кирпич в пасть забить. Таким способом в средневековье всяких там вампиров усмиряли, чтоб не шастали темными призраками по Европе.
Вайс, не отрывая взгляда от мешка, смущенно пробормотал:
– Простите, господин обер-шарфюрер, мне показалось, – и поднял мешок.
Похоронная команда растворилась в стенном проеме и, пройдя через узкий коридор, оказалась перед овальной железной дверью. Слышался пронзительный свист: откуда-то снаружи через щели поступал свежий холодный воздух. Хольман бросил мешок, подошел к двери и, повозившись с замком, распахнул ее внутрь.