Страница 11 из 13
Что мы могли противопоставить американцам? Легкий орбитальный самолет «Красная звезда». Беспилотные крылатые ракеты, запускаемые с «Бурана» и «Су–100». Орбитальную станцию «Союз», работы на которой начались в 1960 году и которая должна была стать первым форпостом на пути к Луне. Росла сеть контрольно–измерительных пунктов, обеспечивающих наблюдение за сателлитами и связь с ними. В спешном порядке переоборудовались аэродромы по всей стране – теперь они могли принимать орбитальные самолеты и их носители.
Запуски осуществлялись каждую неделю. В небе становилось тесно. И хотя американцы придерживались экваториальных орбит, всем было ясно, что раньше или позже дойдет до стычек. Если они преследуют по всему океану наши корабли и подводные лодки, провоцируя иногда столкновение, то что их могло остановить в околоземном пространстве, которое они считали своим?..
83 сутки полета
…Пожаловался Алексею. Сказал, что приближаюсь к самому неприятному месту в своих мемуарах.
– Что такое? – удивился он.
– Звезда Шиборина, – ответил я.
Алексей задумался. Потом спросил:
– Но ты ведь, вроде, никого там не сбил? Или я чего–то не знаю?
– Повезло, – сказал я. – Никого не сбил. Иначе ты полетел бы на Луну с кем–нибудь другим.
– Почему ты так думаешь?
– Потому что.
Если вы заметили, я не из пацифистов. Я считаю, что в ситуациях, когда речь идет о жизни и о будущем, человек вправе применить оружие и уничтожить врага. Но одно дело, когда на тебя прет черная фашистская машина, и другое – когда приходится наказывать за дерзость.
Никто не осудил и никогда не осудит пилотов–астронавтов, которые защищали наше право на освоение космоса и, выполняя приказ, были вынуждены стрелять по чужим кораблям. Ведь это тоже подвиг. Но не тот подвиг, которым можно гордиться. И ребята никогда не выпячивали свои военные заслуги. Они все понимали. Титов и Николаев ушли из Отряда. Другие продолжали летать, но просились на транспортные рейсы. Каманин в этом вопросе всегда шел навстречу и переводил в другие группы, переукомплектовывал экипажи.
Я думаю, если бы мне удалось сбить один из американских орбитальных самолетов, то в первую экспедицию на Луну меня вряд ли послали бы. Королев настаивал, чтобы первым человеком на другой планете был «чистый» человек, без крови на руках. Он был прав, конечно. Такой человек должен был встать в один ряд с Ильюшиным, остаться в памяти человечества на веки вечные. Такой человек должен был ездить по миру, демонстрируя преимущества нашего социалистического строя, и так, чтобы ни одна западная зараза не могла смутить его вопросом, когда и скольких астронавтов он убил. Мне, кстати, задавали подобные вопросы, и я честно спокойно отвечал: «За свою жизнь я не убил ни одного человека».
– Пиши как было, – посоветовал Алексей. – Зря страдаешь. В конце концов потомки нас рассудят.
Итак, пишу как было.
6 июля 1966 года с мыса Канаверал стартовал тяжелый корабль «Джемини–2». Он вышел на высокую орбиту с тем же наклонением, что и орбита, на которой находилась «Красная звезда–5». В этой «Звезде» уже семь лет покоилось тело Сергея Шиборина. Сначала на «Джемини» не обратили внимания. Мало ли с какими целями американцы могли запустить свой новый корабль. Однако после того, как «Джемини» накрутил шесть витков, стартовали два орбитальных самолета «Дайна–Сор». Сначала они вышли на низкую орбиту, затем сделали два маневра: увеличения высоты и увеличения наклонения орбиты. Стало ясно, что американцы сводят пилотируемые сателлиты в группу. Мы и сами часто прибегаем к этому трюку: эскадрилья орбитальных самолетов выглядит внушительнее да и вооруженность у нее заметно выше, чем у отдельного аппарата. Аналитики Генштаба прикинули и по всему выходило, что целью американской группы является «Звезда» Шиборина. Это казалось невероятным, ведь Советский Союз давным–давно объявил корабль Шиборина мемориалом – памятником всем героям космоса. Этот статус был закреплен в документах ЮНЕСКО. Таким образом, американцы покушались на самое святое – на память о погибших во имя прорыва к звездам.
Мнения по поводу ответных действий разделились. Одни считали, что это провокация, и нужно проигнорировать запуск и маневры группы. Другие были настроены более решительно и доказывали, что это не простая провокация, американцы явно испытывают нас на прочность, стараясь продемонстрировать всему миру, кто в космосе хозяин, поэтому следует перехватить группу, пока она не подошла слишком близко к мемориальному кораблю. Реальность, как мы все узнали позже, оказалась прозаичнее. Американцы действовали так нагло, потому что полагали, будто могут сделать все быстро, поставив нас перед фактом. Они знали наверняка, что корабль Шиборина не заминирован. Они знали наверняка, что сумеют вскрыть его, как консервную банку, извлечь тело мертвого пилота и шифровальное устройство. Они знали наверняка, что на орбитах нет сейчас маневренных советских кораблей, а значит, мы вряд ли сумеем перехватить их в момент проведения инспекции. Но они недооценили наши возможности. Как и всегда, они недооценили нас.
К 1966 году в воздухе над территорией СССР и нейтральными водами Мирового океана постоянно барражировали от восьми до двенадцати самолетов–носителей «Су–100». На подвеске они несли по одному орбитальному самолету класса «Красная звезда». Когда из ЦУПа пришел приказ за подписями министра обороны и командующего ВКС, пять носителей сменили курс, поднялись в стратосферу и сбросили «звезды». Те работали по принципу ракетоплана – сразу после сброса включался жидкостный ракетный двигатель, самолет начинал набирать скорость и высоту, пока не выходил на орбиту. Там он совершал маневры в зависимости от поставленной задачи. Поскольку стандартная «Красная звезда» в своей поздней модификации несла в себе только одного пилота–астронавта и простейшую пушку Нудельмана, она могла подниматься до 500 километров – до орбит, на которых размещались наши ударные платформы с ядерными ракетами. Собственно, круглосуточное патрулирование и должно было обеспечить защиту этих платформ от внезапной атаки. Но корабль Шиборина ходил ниже – на высоте 370 километров в апогее, и запущенные перехватчики без каких–либо проблем добрались до него.
«Звезды» атаковали «Джемини» сразу, без предупреждения. Космический бой отличается от воздушного боя. Там не до сантиментов, не до благородных виражей. Если цель попала в перекрестие прицела, надо нажимать на гашетку – следующего шанса может и не представиться. Так нас учили.
«Джемини» вошел в запретную зону, приблизившись к кораблю Шиборина на расстояние трех километров. По нему дали залп сразу две «звезды». Одна попала. Снаряды прошили американский корабль насквозь. Астронавты, их там было двое, погибли. И лучше не знать как они погибли. Лучше оставить это…
Корабли «Дайна–Сор» могли принять бой. Но численный перевес был на нашей стороне, и они не решились. Они сбежали.
Я не участвовал в том рейде. Я участвовал в отражении атаки на «Союз–3». Но эта атака последовала как ответ на разгром у «Звезды» Шиборина. Тут Алексей…
ФРАГМЕНТ ШЕСТОЙ
89 сутки полета
…Алексей опять весь день просидел за перископом, наблюдал Марс. Уверяет, что уже сумел различить отдельные детали поверхности.
– Каналы видел? – спрашиваю я.
Алексею очень хочется сказать, что он их видит. Но вранье я опознаю сразу же, а потому он пожимает плечами и говорит, что нет, не видел.
– Жаль, – говорю я. – Пора бы.
Продолжаем бездельничать. На велотренажер садимся редко. Сокращаем таким образом расход кислорода. Если бы не костюм «Пингвин», который создает нагрузку на опорно–двигательный аппарат, мы давно превратились бы в длинных бескостных червяков. Циолковский, несмотря на всю свою мудрость, ошибался, доказывая, что в невесомом мире люди будут испытывать только комфорт. На самом деле невесомость превращает людей в уродов. Если не изнурять себя ежедневно на тренажере по пять–шесть часов, то очень скоро кости станут тонкими, как у птиц, мышцы атрофируются, меняются даже внутренние органы. Мы с этим столкнулись, когда стали летать на орбитальные станции, и, к счастью, Яздовский быстро придумал решение. Он и сам летал на «Союз–2», чтобы все попробовать. Провел там больше года, но добился своего: выработал программу восстановления и на себе испытал: когда вылезал из спускаемого аппарата, то встал и пошел. Отругивался еще от коллег, которые пытались его под руку вести…