Чистый огонь

Улегшись на тюфяк, Дарт начал делать упражнения для набора силы. Сосредоточение – расслабление… сосредоточение – расслабление. В промежутках он отслеживал время, которое летело быстро и незаметно. Поесть ему не принесли, но что такое сутки голодания для мага? Сражаться натощак гораздо лучше, потому что магия требует легкости, к тому же он все равно не стал бы есть принесенную пищу – из осторожности, – и это наверняка вызвало бы подозрения некроманта.

Прошли сутки, но за Дартом никто не приходил. Он заставил себя успокоиться и терпеливо ждать, ведь волнение уносит силы. Наконец он услышал звук отодвигаемых засовов и поворот ключа в замке.

Он вскочил на ноги. Приготовиться… Дверь приоткрылась, и хриплый голос ламии потребовал, чтобы пленник высунул руку. Хитрая тварь! Дарту ничего не оставалось, как подчиниться требованию – он понимал, что у него не хватит сил отжать дверь, к которой привалилась эта нечеловечески сильная нежить.

Ламия схватила его за руку и потребовала другую. Пришлось опять подчиниться: малейшее подозрительное движение – и она прихлопнет ему руку тяжелой железной дверью. Значит, сражения в коридоре не получится.

Вторая ламия схватила его за другую руку. Дверь открылась, и его выволокли наружу. Может быть, одна из них надумает запирать дверь – но нет, ламии оставили ее открытой. Не выпуская рук пленника, они заломили их Дарту за спину и повели его по коридору в лабораторию Скарпенцо.

Некромант возился с чем-то на лабораторном столе. Увидев Дарта, он окинул его испытующим взглядом, пытаясь определить, как сказались на пленнике сутки заточения.

– Ну, что ты надумал? – спросил он Дарта, не придя ни к какому выводу.

– О размере вознаграждения. – Дарт заносчиво вскинул голову. – Думаю, четверти прибыли мне хватит.

– Четверти? – Некромант беззвучно засмеялся. – Так и быть, десятую часть ты получишь, за наглость. Мне она нравится, но постарайся не злоупотреблять ею. Ты рискуешь надоесть мне.

– Да, учитель.

По губам некроманта скользнула довольная усмешка.

– Не учитель, а господин, – поправил он Дарта. – Запомнил?

– Да, господин.

– Очень хорошо. Что ты еще надумал?

– Мне хотелось бы иметь один свободный день в неделю. По вашему выбору и не в ущерб работе, конечно. Раз я буду зарабатывать деньги, мне надо иметь возможность тратить их. – Дарт выдал циничную усмешку. – Все-таки я – молодой мужчина, и у меня есть свои интересы в городе.

Скарпенцо нахмурился и начал сверлить его взглядом. Дарт испугался, не переиграл ли он. Но некромант наконец усмехнулся и кивнул.

– Раз в месяц, так и быть. Колдун должен быть выше этой чепухи, но ты еще щенок и спрос с тебя маленький. Женщин можешь себе позволить, но если я увижу тебя пьяным, ты неделю просидишь в темнице. Ты в ней уже сидел, так что думай.

– Да, господин.

– Еще что?

– Все, господин.

– Значит, договорились. Теперь я возьму у тебя не – много крови. – Взгляд Скарпенцо переместился на ламию, державшую правую руку Дарта. – Дай сюда его руку.

Этого мгновения и дожидался Дарт. Едва хватка ламии ослабла, он выдернул локоть из ее пальцев и резким, коротким толчком в грудь отшвырнул ее назад. От неожиданности ламия не удержалась на ногах и с размаху ударилась о стеллаж.

Раздался звон бьющихся склянок, но Дарт не обратил на него внимания. Не останавливая руки, он круговым движением пронес ее перед собой и ударил молнией в глаза второй ламии. Та вскинула руки, пытаясь сбить огонь с головы. Дарт мгновенно отскочил в сторону, оказавшись лицом ко всем троим.

Остальное происходило в доли мгновения. Первая ламия опомнилась и кинулась на Дарта. Он перевернул на нее ближайший стол, выигрывая время для заклинания, и тут же влепил мощную молнию ей в голову. Голова ламии отлетела, словно грибная шляпка, поддетая ногой.

– Змееныш! – зарычал Скарпенцо.

Дарт успел подумать, что только дураки тратят время на слова, когда нужно действовать, но не позволил себе усмехнуться – он был слишком собран. Некромант вскинул руки и сотворил заклинание.

Дарт по первому же звуку определил мощнейшее заклинание белой молнии и быстро произнес в уме свое любимое защитное заклинание – отражение с усилением. С ладоней Скарпенцо сорвалась ослепительная вспышка и, угодив в подставленные руки Дарта, отразилась от них во вторую ламию, разнеся ее на куски.

Некромант опешил. Пользуясь его замешательством, Дарт в два прыжка достиг двери и толкнул ее плечом. Дверь не открылась – она была с защелкивающейся ручкой. Дарт завертел ручку, она подалась – он вдруг почуял сзади опасность и резко присел. Огненный шар пролетел над ним и обрушился на дверь, распахнув ее настежь. Дарт выскочил из комнаты и отпрыгнул за косяк, чтобы не получить следующий удар в спину.

Второй пылающий снаряд пронесся по коридору. Вдруг из ведущей на лестницу двери выскочили две мужские фигуры. Не веря собственным глазам, Дарт узнал в одной из них ректора, заносившего руки для огненного посыла.

Однако он умел не отвлекаться на удивление во время боя. Мгновенно повернувшись к лабораторной двери, он увидел в проеме Скарпенцо. Некромант кинулся за мальчишкой, но, увидев подкрепление, схватился за ручку двери, чтобы закрыть ее. Дарт ударил ему молнией по пальцам и заставил выпустить раскалившуюся ручку. Некромант попятился в комнату, и Дарт потерял его из виду.

Несколько мгновений спустя из лаборатории донесся скрежет оконных шпингалетов, а затем хриплый, резкий выкрик Скарпенцо:

– Ха-а-рш-ш!!!

Зербинас с разгону вбежал в открытую дверь. Прижавшийся в угол Дарт увидел сквозь проем, как помещение лаборатории полыхнуло огнем, на фоне которого замаячила темная фигура отшатнувшегося ректора. Одежда Зербинаса затлела, концы волос вспыхнули. Подбежавший следом мужчина странной внешности, синекожий и рыжеволосый, одним коротким словом потушил на нем огонь.

– Магия не берет его! – прохрипел, не оглядываясь, ректор. – Он весь увешан амулетами, как ритуальное дерево суу!

– Подвинься, я поддам огоньку. – Синекожий оттер ректора от двери, и в комнате снова полыхнуло огненное облако.

Раздался оглушительный щелчок молнии, затем еще и еще один. Ослепительно белая игла ударила в косяк рядом с головой синекожего. Тот выскочил из лаборатории и оказался рядом с Зербинасом.

– Уйдет ведь, – пробормотал он сквозь зубы. – Это он своего улдара звал!

– Пропусти меня туда, Хирро. – Отдышавшийся Зербинас приготовил руки для посыла и шагнул в дверь, а затем мгновенно отступил обратно. В лаборатории что-то грохнуло. Зазвенело бьющееся стекло, из проема вырвался черный густой дым. Ответная молния расщепила дверной косяк.

– Что там? – спросил Хирро.

– Я уронил шкаф на окошко, чтобы Скарпенцо не выскочил оттуда, – ответил ректор, не сводя глаз с двери. – Приготовься, он сейчас появится – с посохом, так что давай поосторожнее…

Едва они отскочили на несколько шагов от дверного проема, как там, в клубах черного дыма, зашевелилась черная фигура некроманта с боевым посохом в руках. Скарпенцо замахнулся посохом на магов, Хирро одновременно с ним дернул рукой, словно вытряхивая что-то из рукава в ладонь, и сделал короткий, быстрый взмах. Посох сработал, и коридор наполнился пламенным вихрем.

Все стихло. Дарт закашлялся – он успел защититься от огня, но горячий воздух обжег ему горло. Зербинас захлопал ладонями по тлеющей одежде. Из лабораторной двери показалась безголовая ламия. Она шарила руками перед собой, разыскивая врагов. Молния Хирро сразила ее наповал.

Оба мага кинулись в лабораторию и остановились над упавшим колдуном. Из горла некроманта торчал метательный кинжал. Скарпенцо был еще жив и пытался приподняться на руках, его глаза с бессильной ненавистью уставились на вошедших. Хирро наклонился над ним, вынул кинжал и перерезал ему горло. Зербинас окинул взглядом разгромленную лабораторию, но врагов здесь больше не было. Он переглянулся с Хирро.

– Теперь, думаю, наш старый приятель не воскреснет, – подытожил тот.