Страница 17 из 91
После первой битвы, когда черные рыцари поставили заслон его воинам, и он был уверен, что проиграет, он потерял много сил. Победа окрылила его, придала уверенность. Но как же он разочаровался, когда понял, что не сможет передохнуть ни минуты. Снова надо раскручивать зар и вести рыцарей вокруг поля. Если он так вымотан после первого сражения, что будет дальше? Сможет ли он довести начатое до конца? Тут же сказал сам себе: “Смогу”. Надо повторить правила успеха: вера, спокойствие, зар. Хорошо Ланселоту - он Управитель, не чувствует течения веков, не ощущает усталости, не теряет бдительности. Диригенс всего лишь смертный человек. Скорее всего, он ввязался не в свое дело. Но наставник Мар-ди погиб на костре. Он сам погибнет здесь. И что? Достойная смерть. Главное, чтобы не напрасно.
Когда зар взмывал вверх, лучи света напомнили ему первое знакомство с Храмом. Сколько ему тогда было? Всего двадцать четыре. За два года он успел пройти путь он минервалса в мире Золотого Эрвина до минарса. Сам он не смел мечтать об этом. Очень уж редко выпадает такая удача. Самое большее, на что мог рассчитывать минервалс - это стать туралом - Стражем Храма. Но этой части удостаивалось так мало людей… Шансов стать минарсом и увидеть когда-нибудь ареопагита лично, было еще меньше. Отчетливо вспомнился наставник Бадиол-Джамал, тот, кто нашел его и дал ему имя. Он дожил до седин, но так и не смог стать диригенсом. Этому красивому старику с неукротимым духом и обезоруживающей нежностью в глазах Мар-ди долгими ночами рассказывал без утайки о своей жизни, мечтах, желаниях и поражениях. Утром становилось стыдно: зачем рассказал? Вдруг Бадиол-Джамал передаст его слова выше и о мечте стать туралом тогда можно забыть? Но получилось наоборот. Именно его откровенность помогла в двадцать четыре года стать равным престарелому минарсу. Наставник в личной беседе поведал кое-что одному из диригенсов, тот доложил ареопагиту и вот - он впервые видит Храм Света. Серебристые лучи, исходящие от стен перемешиваются с белыми лучами, излучаемыми алтарем. Свет, пронзает насквозь. Впервые в сознании появилось недоумение: как люди, знающие свет, могут выбирать тьму?
А ведь могут - и Ланселот тому свидетель. Мар-ди ощущал его недовольство. Как он выглядит? Меняет внешность как ареопагит? Прикинулся стариком или наоборот цветущим юношей? Воспитывает детей и внуков, ублажает жену или предпочитает бордели? Если бы они знали об этом таинственном Управителе хоть что-то!
16 июня, около девяти утра, лагерь недалеко от Дверь-камня
Владислав вскочил, рука машинально хлопнула по пустой кобуре. Зубы заскрипели от разочарования - вот честно, лучше б кинжал в спину, чем пистолет отобрали.
Серый летел обратно, как кот от бультерьера. Влад недоуменно оглянулся на сотрапезников. Те наблюдали за происходящим, но с места вскакивать не спешили. Асуэл даже продолжал лениво пожевывать зеленую дольку какого-то незнакомого Владиславу плода. Почему такое спокойствие? Нет опасности или плевать на судьбу непонятного пришельца?
На краю леса, сразу вслед за берущим высокие ноты воришкой, показалась высокая фигура, закутанная в серый плащ. Увидев его, воины отряда - и эльфы, и орки - встали. Но за оружие никто не хватался. Поднялись и военачальники, с которыми обедали люди. Даже вольф поднялся на лапах.
Сергей навострился проскочить мимо мента и бежать дальше и дальше за горизонт, но тот подхватил его под руку. На Влада тут же уставились безумные глаза:
- Таааам… там… Он… - зубы Серого плясали, так что говорить внятно он не мог.
Владислав на всякий случай затолкал его за широкие спины аборигенов. Пусть они первые разбираются. Потом и собой заслонил, чтобы воришка быстрее в себя пришел. Сработало. Серый справился с зубами и зашептал горячо, чтобы другие не услышали:
- Я пошел… а тут с неба… Я даже не понял сначала… Мышенция летучая. Вот такенная, - он растянул руки, как рыбак, показывающий, какую акулу выловил. - Прямо передо мной. Под ноги. А потом человек встал. Бежим скорей, а? - он просительно заглянул в глаза. Влад вместо ответа махнул рукой, мол, все понял, не мешай.
Человек шел по расположившемуся в лесу лагерю. Эльфы, орки и вольфы агрессивно не реагировали. Все почтительно ожидали, когда существо пройдет мимо, и только потом садились.
Серый выглянул из-за спины мента, опять затянул просительно:
- Давай уйдем!
- Успокойся, - Влад повел плечом, будто муху отогнал. - Видишь, никто не дергается. Они лучше нас знают, надо убегать или нет.
- Подожди, вот вблизи его увидишь, посмотрю, что скажешь, - надулся Серый и спрятался за спину.
Мужчина приблизился и Влад смог его рассмотреть. Первое, что пришло в голову: “Хороший бы баскетболист получился из этого чудища”. Пришелец явно выше Влада на две головы, а может и больше. Лицо его сразу напомнило белокожего напарника Васильева, который после первого же дневного дежурства летом становился красным как рак. Череп абсолютно лысый. Крючковатый нос, казался горой между запавшими щеками. Губы - почти щелочки. Глаза - небольшие черные пуговицы - пронзали насквозь. Показалось, что “мышенция” успела не только содержание кишок проверить, но и состав крови оценить. Тело, закутанное в серый плащ, можно принять за ожившую лестницу - мяса на нем, будто совсем нет, одни кости. И походка какая-то странная. Он словно вообще не переставляет ног. Так и идет, весь сразу. Когда плащ приблизился к военачальникам, Каон заговорил.
- Пусть Саера не причинит тебе зла, Осшер.
- Доброй Саеры, Каон. Пригласишь ли ты меня в лагерь? Я принес весть. В этом нет угрозы для вас.
- Здесь каждый готов принять тебя, - ящер повел рукой, приглашая его к столу, даже хвост как-то мирно и согласно кивнул.
Осшер выразительно посмотрел на Влада, колючий взгляд которого горел подозрительностью.
- Может, не все, - поправился Каон. - Но не суди их. Они из чужого мира, и еще не знают тебя.
Пришелец опять посмотрел на Владислава. Из-за спины мента быстро выглянул Серый и тут же спрятался.
- Люди? - поинтересовался “баскетболист”. - Это и есть те, что вышли из камня? Те, что вошли в храм Ланселота, пали к его ногам и вручили ему жизнь? И чья благая длань коснулась их? Это они? Да, я вижу. Это они.
В этот раз на мента и вора обернулись все. Владислав раздраженно отвел глаза. Уставились, точно на экспонат в музее. Он-то точно знал, что кроме пятен грязи ничего на нем не было. Нет чтобы их как в сказке: сначала искупали, а только потом накормили, напоили… Нет, сразу за стол, а теперь стоят рассматривают. И сколько ему еще прикажете небритым и грязным ходить?
Наконец все снова повернулись к Осшеру. В натянутой тишине слышно пение птиц и позвякивание доспехов у других столов. Прошло несколько секунд. Наконец “плащ” перешагнул символическую черту.
- Приглашение с благодарностью принято. Я в свою очередь клянусь, что не сотворю зла ни одному из присутствующих здесь, - секунду помолчал. - Если никто не замышляет зла против меня, либо моих друзей.
Затем он повернулся к Свирепому.
- Благодарю, что ты принял меня в стаю быстрый вождь. Клянусь не убивать, а защищать.
Вольф кивнул. Оскалился.
- Восемнадцатая по счету. Осшер, ты клянешься мне восемнадцатый раз.
- Клятва лишней не бывает.
- Мы верим тебе.
Осшер обратился к Торасту.
- Хе, востен рдухау кластеназа. Врыхта гхез?
Орк ударил себя в грудь. Кожаный доспех отозвался глухо, будто ударили по доске.
- Что скажешь ты, Ут?
Хоббит поклонился.
- Доброго вестника рады видеть у любого костра. Друг моего повелителя - мой друг.
Осшер сделал еще один шаг. Кивнул, будто уверял всех, что точно сдержит слово, и дальше уже пошел без задержек.
Он прошел к столу и сел без приглашения. Остальные вытянулись в струнку.
- Вольно. Ха, ха, ха, - последнее он сказал, чеканя каждое слово. - Не смущайтесь, я ненадолго. Одно крыло здесь, другое там.