Страница 85 из 90
Княгиня долго жила в Берлине, и вот из-под ее пера появились: «Разочарование кронпринцессы, или История любви и семейной жизни Цециллии, бывшей германской кронпринцессы», «Германия при трех императорах». Бывала в Вене. Отсюда — «Австрийский двор изнутри». Во Франции «Франция без вуали»… Книги выходили на английском, французском, немецком, даже шведском.
Все это было потом. Но и ко времени знакомства с Родсом одно из ее литературных упражнений уже наделало немало шума в Европе. В октябре 1883 года во французском журнале «Нувель ревю» появился очерк «Берлинское общество». В нем высмеивались верхи берлинского общества, начиная с кайзера, рейхсканцлера и двора. Ко двору кайзера Вильгельма I молодая и тогда еще не очень скомпрометировавшая себя княгиня действительно была допущена и описала его со знанием дела. Берлинский свет встревожился. Гольштейн, один из руководителей немецкой дипломатии, возмущался «ядовитостью» статьи и гадал, кто же мог быть ее автором.
Даже в изданной спустя много десятилетий, уже в 1957 году, книге известного западногерманского историка Хельмута Рогге «Гольштейн и Гогенлоэ» тот же вопрос: «Подлинный автор сенсационной статьи, которая потом в виде книги вышла под псевдонимом граф Поль Василий, так до сих пор и не установлен».
А это был псевдоним княгини Радзивилл. Она подписала так множество своих книг и статей. Весь этот шум в Берлине княгиня произвела, когда ей исполнилось всего двадцать пять.
Свое бойкое перо она готова была предоставить в распоряжение Сесиля Родса. К тому же она сразу перезнакомилась с ведущими южноафриканскими политиками — Яном Хофмейером, британским верховным комиссаром Милнером и другими. И тут начала демонстрировать Родсу свой главный дар — умение плести интриги. Явно предлагала поставить и этот дар ему на службу.
Смысл ее игры сводился к тому, чтобы, подогрев честолюбие Родса, снова втянуть его в борьбу за пост премьер-министра и убедить, что победа возможна лишь при ее содействии.
Потом началась война. Пока Родс был заперт в Кимберли, княгиня оставалась в Кейптауне и отнюдь не дремала. Неустанно обрабатывала капских политиков, писала письма в Лондон известным журналистам и парламентариям. Увещевала, уговаривала, убеждала: для процветания британской нации необходимо поставить Родса у власти в Южной Африке, как только кончится война.
Казалось бы, все это должно было нравиться Родсу. Но получилось не так. Еще до начала бурской войны он стал избегать встреч с княгиней. Должно быть, ее назойливая активность настораживала его, а может быть, и раздражала. Он, видимо, быстро понял, что она опутывает его своими сетями, ставит от себя в зависимость.
Когда Родс вернулся в Кейптаун после осады Кимберли, княгиня снова изо дня в день стала появляться в Хрут Скер к завтраку. В какой-то мере из-за ее назойливости Родс и отправился в Англию, пробыв в Кейптауне лишь месяц. Княгиня последовала, было, за ним, но, узнав об этом в Лондоне, он тут же вернулся в Южную Африку.
Княгиня попала в беду. Деньги иссякли, кредиторов не было.
Но она нашлась. Связалась и тут с людьми, занимавшимися подделкой драгоценностей, и ей сделали фальшивые дубликаты бриллиантов. Настоящие бриллианты она заложила. Надела фальшивые, а потом заявила полиции, что драгоценности украдены. Их оценили в пятьдесят тысяч фунтов — громадную по тем временам сумму. Если бы мошенничество удалось, княгиня была бы на время спасена. Но все открылось. Тогда она объявила, что обручена с Родсом и что он якобы даже помогал ей развестись с мужем, потому что собирался сам жениться на ней. Полиция замяла дело. Хозяин гостиницы был менее сговорчив и выгнал беспокойную постоялицу. Бриллианты тем временем были проданы с аукциона и куплены ее зятем, князем Блюхером.
Она стала ждать возвращения Родса из его поездки по Родезии. Как ни странно, вернувшись в Кейптаун в ноябре 1900-го, Родс помог ей деньгами. И потом помогал еще полгода. Правда, часть денег пошла на создание журнала «Все более великая Британия». Княгиня действительно издавала такой журнал, хотя и очень недолго — с июня по август 1901 года.
Но все-таки, почему Родс ссужал ей деньги? Она же была ему явно неприятна. Быть может, сыграло свою роль то, что княгиня, едва оправившись, снова принялась за старые политические игры: снова льстила, изворачивалась, вербовала сторонников, пыталась побудить Родса к восстановлению былых связей с Хофмейером и другими лидерами капских буров, чтобы он добился их поддержки в борьбе за пост премьер-министра будущей «объединенной Южной Африки».
В какие-то моменты ей, вероятно, удавалось снова разбудить его честолюбие. Но захватить его надолго такие мечтания уже не могли — слишком он был болен и надломлен.
Вскоре полиция выяснила, что один из знакомых княгини, уже сидевший в тюрьме за подделки, шлет ей письма с нарочитыми упоминаниями о ее якобы несметных богатствах в России. Эти письма княгиня показывала Родсу как свидетельства своей кредитоспособности.
Любопытно, что в России какая-то собственность у княгини все же была, даже в самые тяжелые моменты ее денежных затруднений. Чтобы убедиться в этом, вовсе не нужны были фальшивые письма. Достаточно взять справочник «Весь Петербург» за начало нынешнего века. Там сказано, что княгиня Екатерина Адамовна Радзивилл владеет домом № 3 по Дмитровскому переулку в центре Петербурга. Этот довольно большой дом, кстати, стоит и по сей день, хотя переулок и близлежащие улицы сильно пострадали от бомбежек в конце 1941 года. Вероятно, была у княгини и другая собственность, но, как отмечает один из биографов Родса, почему-то «ее имущество было трудно реализовать, превратить в деньги».
Обнаруживались все новые проделки княгини. Ссылки ее на дружбу с английским премьер-министром Солсбери и другими влиятельными политиками, которых она в лучшем случае едва знала, вряд ли были безобидной шуткой. Но вот появились и подделанные ею телеграммы от этих людей.
А потом тот же знакомец из уголовного мира подделал для нее подпись самого Родса на довольно крупных векселях. В августе 1901-го газете «Кейп Аргус», пайщиком которой был и Родс, пришлось предостеречь читателей от фальшивых векселей за его подписью.
Княгиня пошла на шантаж: дала понять, что владеет документами, компрометирующими Родса, Милнера и Чемберлена. Родс встревожился больше других. Во всяком случае, очевидно, именно он был инициатором процесса против княгини.
У нее хватило энергии на новый шантаж. Она написала Милнеру, что Родс якобы согласился прекратить процесс, если она передаст ему свою переписку с Милнером. Но эффект получился обратный. По приказу Милнера у княгини произвели обыск и отобрали все документы, связанные с Родсом. Она продолжала шантаж: говорила, что у нее есть и другие материалы и что они находятся в безопасном месте — у германского канцлера… Не помогло и это.
Делом о фальшивых векселях Родса занялся самый известный в Южной Африке сыщик — Джордж Истон, и на проведенном им расследовании потом учили молодых детективов. Княгине же предъявили двадцать четыре обвинения в подделках и других махинациях. 20 ноября 1901 года ее арестовали. Ей удалось освободиться под залог. Первое, что она сделала, — снова заявила, что у нее есть компрометирующие Родса документы. Часть своих подделок попыталась приписать врачу Шольтцу, который часто бывал в Хрут Скер, а жену его ославила любовницей Родса. У врача нервы оказались хуже, чем у княгини, он скоропостижно умер.
В начале 1902 года Родса вызвали на ее процесс в качестве свидетеля. Он был в это время в Лондоне. Чувствовал он себя плохо, а на юге Африки стояло изнуряющее жаркое лето. Свои показания мог дать и в Лондоне, но все же отправился в Кейптаун. Но прийти в суд для дачи показаний ему не пришлось. Давал их в постели, не мог даже подняться. А самого суда не дождался. Умер за месяц до него.
В апреле 1902 года княгиню приговорили к двум годам тюрьмы. Выйдя на свободу, она все же сумела сделать деньги на Родсе — не на живом, так хоть на мертвом. Написала о нем главу в своих воспоминаниях, изданных в 1904 году, а потом и целую книгу «Сесиль Родс».