Страница 58 из 71
- Ну зачем же так спешить, может, ты еще подумаешь.
- Я не могу откладывать, возможно, меня завтра уже не будет в живых, я это знаю почти наверняка.
Отец Николай задумался.
- Ты точно решил, шо хочешь креститься во имя Святой Троицы?
- Да, я решил.
В ту ночь в полной темноте двое людей тихо вышли из дома священника, прошли через сад и направились к реке. Они шли молча. Горная река в том месте, куда направлялись люди, замедляла свое течение, делая причудливый изгиб. Двое людей вышли к берегу, пели сверчки, тихо шептала вода. Отец Николай крестил Ахмета.
- Крещается раб Божий Александр во имя Отца. Аминь. И Сына. Аминь. И Святаго Духа. Аминь.
В эту же ночь Ахмет-Александр ушел.
Как Алена добралась до станицы В-ской, она не понимала. Был Нальчик и пересадка в автобус на Пятигорск. В Пятигорске еще одна пересадка на В-скую. Ей не хватало десяти рублей, Алена расплакалась, и какая-то женщина сунула ей в руку недостающую десятку. Алена даже не заметила эту женщину, она находилась в полубреду. Силы и рассудок медленно покидали ее.
Был вечер, алое солнце клонилось к закату, когда она вышла из маршрутки на тихой и безлюдной В-ской автостанции. Грязная лохматая собака, словно убитая, лежала в пыли у тротуара. Вечернее тепло поднималось потоками от земли, пахло терпкой травой и разогретыми на дневном солнце тополями. Рядом с закрытым ларьком, выкрашенным зеленой краской, на низенькой табуретке сидела старушка в белом платочке, в ногах у нее стояли эмалированная миска, доверху наполненная семечками, и стакан с горкой.
Алена подошла к старушке.
- Скажите, где живет священник?
Старушка посмотрела на нее подозрительно-вопросительно.
- А ось у церкви, трошки пройти, бачишь серые ворота, у там и проживае, - и старуха махнула рукой в сторону видневшегося за деревьями купола церкви.
- Спасибо, - прошептала Алена.
Старуха проводила ее долгим любопытным взглядом.
Алена шла, еле переставляя ноги, последние двести метров показались ей вечностью. Все тело нестерпимо болело, особенно сбитые в кровь и исцарапанные ноги, во рту пересохло, в голове мутилось. Главное - дойти до этих серых ворот, главное - чтобы он был там. Сердце защемило от этой мысли. Ведь там он, ее Андрей. Какой он теперь? Она не видела его почти десять лет с того самого момента, когда встретила его с женой случайно в Лавре. С тех пор они ни разу не встречались.
Алена подошла к воротам и нажала на кнопку звонка.
Сержант Сергей Баранов дежурил у проходной Ростовской северокавказской военной комендатуры. Вот уже второй час он мучился от невыносимой жары. Ноги в сапогах нестерпимо горели и зудели. Сержант Баранов мечтал о прохладной речке или хотя бы о колонке с водой, на худой случай и ведро с водой сойдет. Бесцветное горячее небо дождя не предвещало.
«Снять бы сапоги и сунуть ноги под струю воды», - мечтал сержант.
Он переминался с ноги на ногу и думал, что эта пытка будет продолжаться еще несколько часов и остается только терпеть, стиснув зубы. Горячий и неподвижный, как из духовки, воздух все более накалялся. Асфальтированный пятачок перед комендатурой начинал напоминать раскаленную сковороду. За пятачком шумели раскидистые тополя, давая вожделенную и недосягаемую тень. Там, под тополями, уютно расположилась серая «Волга» полковника
Адамова. Сержант с завистью посматривал в сторону «Волги»: не потому, что завидовал полковнику, а потому, что завидовал самой машине «Волге», мирно почивавшей в тенечке.
Сергей Баранов решил отвлечься от «Волги», слишком мучительно было туда смотреть, и перевел взгляд на мух, которым, по всей видимости, жара была нипочем, даже, напротив, в удовольствие, если таковые твари вообще способны получать удовольствие. Жирные сонные мухи подолгу зависали на одном месте, издавая приглушенное жужжание военного истребителя, потом внезапно и резко совершали некую ретировку в пространстве, замирая вновь на новом месте дислокации. Мухи несколько отвлекли сержанта от невыносимых страданий. Он даже немного развеселился, глядя на их причудливые движения, как вдруг на дорожке к проходной сержант заметил странного незнакомца, стремительно двигавшегося прямо на него.
«Боевик!» - испуганно подумал сержант и сжал потными ладонями свой «Калашников», преграждая путь подозрительному типу.
- Вы к кому? - рявкнул сержант что было силы, мгновенно забыв про мух, «Волгу» и горящие в сапогах ноги.
- К полковнику Адамову, - спокойно ответил незнакомец, смотря прямо в глаза перепуганному сержанту.
В это мгновение послышались гул мотора и визг тормозов. Напротив комендатуры резко остановилась светлая «девятка» с сильно тонированными окнами.
- На землю! - крикнул незнакомец сержанту.
Сержант упал на асфальт, инстинктивно закрыв руками голову.
Стекла «девятки» опустились, и раздался сухой треск автоматных очередей. Зазвенели разбитые стекла. Тело незнакомца странно затряслось и рухнуло рядом с распластавшимся на земле сержантом. Все стихло так же внезапно, как и началось. Перепуганный сержант вжимался в горячий асфальт, боясь пошевелиться. Рядом в луже крови, неестественно подвернув ногу и устремив к небу широко раскрытые неподвижные глаза, лежал незнакомец.
Навстречу пострадавшим, как в немом кино, выбегали люди из распахнувшихся дверей комендатуры. Раздалось несколько очередей вслед уезжающей «девятке».
Уже через час на месте происшествия работали эксперты-криминалисты и представители ФСБ. За оцеплением, отмеченным красно-белыми лентами, толпились вездесущие журналисты и любопытствующие зеваки. Некоторые журналисты пытались прорваться за оцепление, чтобы взять интервью. Насмерть перепуганного сержанта отправили в медсанчасть. Кто-то из представителей прессы пытался прорваться и туда.
В кабинете полковника Адамова было накурено. Старый вентилятор, пожелтевший от времени и табачного дыма, тихо стрекотал в углу, не принося никакого облегчения сидящим в комнате. Полковник Адамов непрерывно и нервно курил, пепельница на столе была полна окурков. Рядом стояла чашка с отколотым краем и недопитым крепким кофе, похожим по цвету на битумную смолу.
ЧП на территории комендатуры сильно выбило полковника из колеи. Это было уже второе ЧП: полгода назад сюда пыталась прорваться террористка-смертница, но взрывное устройство, которым она была обмотана, не сработало. Тогда тоже налетели журналисты и наделали много шума в прессе.
Полковник был задумчив и, казалось, не замечал ничего вокруг себя. В дверь решительно постучали.
- Войдите, - почти крикнул полковник.
- Разрешите войти, - произнес хорошо знакомый голос, и на пороге появился майор Смирнов.
- Заходи, Борис, давай без официоза. Что у тебя, узнали что-нибудь? - выпалил полковник, сунув окурок в переполненную пепельницу.
Майор Борис Григорьевич Смирнов решительно вошел в кабинет, с грохотом отодвинул стул и сел, шумно выдохнув. Он всегда передвигался с шумом, зачастую роняя стулья и натыкаясь на углы. За что и был прозван «Громов». Кличка прилипла к нему настолько, что некоторые не всегда понимали, что это его кличка, а не фамилия.
- Что у тебя, Боря, не тяни резину, - произнес полковник, глядя на устраивающегося на стуле сослуживца.
Стул под Смирновым жалобно заскрипел. Майор засопел и раскрыл красную пластиковую папку.
- Андрей Петрович, дай закурить, - произнес Борис, переводя дыхание, - ну и жара.
Адамов протянул ему свои сигареты и поспешно закурил сам.
- Не знаю, как и начать, - произнес Громов, стряхивая в ту же заполненную до краев, видавшую виды пепельницу.
- Убитый наш, - Громов перевел дыхание и устремил взгляд в открытое окно, за которым неподвижно стояли утомленные солнцем тополя. - Убитый наш, ты не поверишь, Андрей, оказался находящимся в федеральном розыске террористом и одним из первых помощников Султана Ахметом Абу Али.