Авгур

— А что с Пельменем? — спросила Анька. — И куда ты ехать собрался?

И он рассказал ей про разговор с Пашкиным отцом и про наглую паспортистку, и про беседу с хитрым майором. Добрая Анька слушала, открыв рот, хлопала ресницами и шмыгала носом.

— Ну, вот, — закончил Андрей. — Езжай, говорит, отсюда. Дорогу, мол, сам найдешь.

— А как же ты без печати?..

— Усы, лапы и хвост — вот мои документы, — ответил он цитатой из мультика и в доказательство постучал по предплечью. — Предъявлю, если что — пусть попробуют усомниться. И вообще, я им еще спасибо должен сказать, что в очереди стоять не пришлось. Говорю же — там полный финиш. Я тебе сейчас не завидую…

— А что делать, — Анька вздохнула. — У меня-то ни усов, ни рогов. Придется стоять как все. Пойдем, проводишь на остановку.

— А хочешь, с тобой поеду? Скорчу страшную рожу — без очереди пропустят.

— Нет уж, спасибо. Я уж как-нибудь так…

На этот раз подошел не «икарус», а дребезжащий «ЛАЗ» — грязно-белый, с синей полосой на боку. Судя по виду, он был в строю уже лет двадцать, как минимум. Анька легко запрыгнула на ступеньку, обернулась и помахала рукой. Двери захлопнулись, и автобус, горячий как сковородка, тяжело покатился дальше. Андрей, улыбаясь, проводил его взглядом. Потом немного собрался с мыслями и решил зайти в продуктовый. Нарзану купить — а то дома уже закончился.

Он перешел дорогу. Квадратная урна у магазина была забита липкими обертками от пломбира. Над ней кружились жирные мухи. Андрей поморщился, шагнул на крыльцо и потянул на себя стеклянную дверь.

И нос к носу столкнулся с Русиком.

Ксюхин бойфренд выглядел несколько непривычно — лицо помято, футболка не первой свежести, волосы прилипли ко лбу. От него явственно несло перегаром, а под мышкой он держал двухлитровую пластиковую бутыль с самым дешевым пивом, которым брезговали даже местные алкаши. Короче, орел наш выглядел так, словно не просыхал с выпускного. «Не понял, — озадаченно подумал Андрей. — И как, интересно, Ксюха на это смотрит?»

— О, Сорокин, — сказал Руслан, фиксируя мутный взгляд, и протянул ладонь. Рукопожатие было вялым.

— Здорово, — сказал Андрей и хотел пройти мимо.

— Погоди, — Руслан придержал его за плечо. — Слышь, Андрюха, ты это… Ты Оксану не видел?

— Видел. Вчера в подъезде столкнулись. А что такое?

— А что она… ну, что про меня сказала?

— Про тебя? — Андрей удивился еще сильнее. — Вообще ничего. С какой радости, собственно говоря?

— Точно? Ладно, тогда если еще раз встретишь, передай ей, короче…

— Секунду, Русик! Ничего я передавать не буду. Делать мне больше нехер. Если надо, сам к ней зайди — и решайте свои вопросы…

Руслан скривился и нехотя пробурчал:

— Она со мной говорить не хочет!..

Стыдно признаться, но чувство, которое Андрей испытал после этой фразы, было чистым и незамутненным злорадством. Ха! Фигня, что сарай сгорел, зато у соседа корова сдохла! В том смысле, что не только ему облом. Ну, надо же, какой поворот сюжета — Ксюха с ее великолепным красно-желтым клеймом и скромный синий Русланчик. Синий, да. Во всех смыслах этого слова. А что ему еще делать, кроме как пиво дуть? Извини, братан, но Ксюшенька теперь в другой лиге…

— Дай угадаю, — сказал Андрей. — Вздохнула и говорит: «Мы с тобой слишком разные». А глаза такие добрые-добрые…

Руслан обжег его грозным взглядом, но быстро сдулся. Потом отвернулся и плюнул в сторону урны. Плевок получился слабенький и до цели не долетел — даже мухи не обратили внимания. Русик спросил сквозь зубы:

— Сорокин, неужели эта дрянь на руке настолько людей меняет?

Андрей смотрел на него и чувствовал, как злорадное возбуждение уходит.

— Не знаю, — сказал он. — Веришь ли, самому интересно. Ладно, я пойду, извини. У самого проблем выше крыши.

Он шагнул в магазин и несколько секунд бессмысленно пялился на витрину. Потом, наконец, купил минералку и снова вышел на улицу. Руслана у крыльца уже не было. Андрей завернул во двор и побрел к своему подъезду.

— Малой, тормози! Андрюха!

Со второго этажа ему махал Серега-Хомяк. «Я сегодня прям-таки нарасхват», — подумал Андрей.

— Чего, Серега?

— Стой там, я спущусь! — и он метнулся с балкона.

Андрей недоуменно пожал плечами и вытер вспотевший лоб. Потом аккуратно отвинтил крышку и сделал большой глоток из бутылки. Ладно, подождем, фиг ли…

Серега бомбой вылетел из подъезда. Он даже майку не потрудился надеть — белое пузо вызывающе сверкало на солнце. Узор на руке у него был довольно сложный, охряный с зеленоватым оттенком.

— Слышь, малой, — Серега тяжело отдувался. — Ты, это… В натуре, что ли?

Несмотря на некоторую нечеткость формулировки, Андрей уловил, о чем идет речь. Он тяжело вздохнул и уже привычным движением задрал рукав на левом предплечье. Серега впился глазами в «татуировку».

— …! — сказал Хомяк. — А я думал, брешут, бляха…

— Это все ты виноват, Серега, — укоризненно заметил Андрей.

— Я?!

— Ну, а кто ж еще? Ты мне что сказал? «Зеленый будешь или, может быть, желтый». А что получилось? Короче, за базар придется ответить…

— Малой, млять, я же не знал! — Хомяк, похоже, реально сел на измену. — Я тогда с бодунища был, не соображал ни хрена…

— Да расслабься, — с досадой сказал Андрей. — Шуток не понимаешь? Чего ты вдруг такой нервный?

— Шуток? А, ну да, блин… гы-гы… Тут, короче, такая тема…

Он замялся, а глазки беспокойно забегали. Андрей терпеливо ждал, потом, наконец, не выдержал:

— Серега, давай, телись. А то я сейчас расплавлюсь.

— Ну, это, короче, малой… Андрюха, постой на стрелке, если не западло…

Андрей поперхнулся минеральной водой.

— Чего?..

Хомяк оглянулся по сторонам и зачастил полушепотом:

— На нас тут один гоблин наехал… Ну, то есть, это мы на него наехали… То есть он, мля, реально борзый, нюх потерял вообще. Не с нашего города, я его до этого ни разу не видел. И сразу, сука, пальцы гнуть начал, понты кидать. Ну, мы и… Короче, крыша у него конкретная оказалась — круче только яйца, бляха. Если б я заранее знал — обошел бы за километр. А теперь они: «Мы тебя закопаем». А вот х… вам! Короче, Андрюха, я им стрелку забью — на мерцающего они хрен залупнутся…

Андрей слушал возбужденного Хомяка и не верил своим ушам. Наконец, улучив момент, когда тот замолк на секунду, попытался воззвать к разуму собеседника:

— Серега, окстись, ау! Ты вообще с кем сейчас разговаривал? Где я — и где стрелка, подумай сам! Нашел, блин, тоже защитника…

Но Серега уже воспарил мечтою в горние выси:

— Я тебе отвечаю — они зассут, когда эту хрень увидят! Я бы точно зассал…

Последний аргумент показался Андрею не совсем убедительным, и он уже приготовился возразить, но тут им пришлось прерваться. Во двор со стороны улицы влетели белые «жигули» с тонированными стеклами, и из всех четырех дверей почти синхронно вылезли мужики с короткими стрижками. Телосложение крепкое, морды наглые — так бы Андрей, наверно, записал в протоколе.

— Здорово, станичники, — дружелюбно сказал один — пониже ростом, чем остальные.

— Приехали, мля, — пробормотал Хомяк, и Андрей не понял, что имелось в виду — то ли конкретно прибытие «жигулей», то ли общая ситуация в жизни. Скорее всего, второе. Серега лихорадочно озирался.

— Загораем, Хомяк? — поинтересовался вежливый собеседник, кивая на голое Серегино брюхо. — Тебя же, сука, предупредили — сегодня ровно к обеду. А сейчас…

Он неспешно посмотрел на часы.

— …уже без двадцати три. И как это понимать?

— Я не успел, — сказал Серега охрипшим голосом.

— А, — кивнул мужик, — это другое дело. Занятой человек, бывает. Ну, лучше поздно, чем никогда. Экипаж подан — садись, поехали.

— Я… я не поеду, — сказал Хомяк.

— Да ладно? Здесь останешься, что ли? Не, Хомяк, извини. Не катит.

Он кивнул своим спутникам, и двое подошли ближе. Еще один остался возле машины — наверное, страховал. Хмырь в белой тенниске небрежно отодвинул Андрея, и тот, споткнувшись о неровный асфальт, приземлился на задницу под балконом.