Авгур

— Они ровесницы?

— Энна на пять лет старше.

— Если не возражаете, с вашей дочерью я завтра тоже поговорю.

— Да, конечно. Действуйте на свое усмотрение, говорите, с кем пожелаете. Я предупрежу людей. В замке вы можете передвигаться свободно. Ну, за исключением…

— Я понимаю. Не беспокойтесь, милорд, в сокровищницу я не полезу.

Он криво усмехается, потом вдруг останавливается и, схватив меня за плечо, произносит яростным шепотом:

— Найди их, авгур, ты слышишь?.. Найди тех, кто это устроил, и я лично вырву им глотки. Я весь город готов повесить, чтобы защитить свою дочь. Но если с ней что-то произойдет, то и ты живым отсюда не выйдешь, это я тебе обещаю. Ты понял меня, авгур?

Глядя в его бешеные глаза, отвечаю по возможности кротко:

— Да, я понял, милорд.

Он отпускает меня, отворачивается, а через пару секунд спрашивает совершенно спокойным голосом:

— Чем еще я могу помочь?

— Я хотел бы взглянуть на комнаты всех пропавших.

— Вас проводят. Я вызову мажордома.

— Благодарю вас…

…Мажордом — седой как лунь и прямой как палка — отпирает дверь, и я вхожу в довольно скромную комнату. Кровать с балдахином, платяной шкаф, туалетный столик. Большое зеркало. На стенах гобелены — что-то идиллически-пасторальное. Портрет — девица со вздернутым носом и светлыми волосами.

— Это она? Пропавшая?

Мажордом подтверждает. Девушка была дальней родственницей наместника. Родители умерли, и ее поселили в замке. Ничем среди сверстниц не выделялась. За ней ухаживал один из молодых офицеров стражи, но предложение, вроде, так и не сделал. Две недели назад барышня зашла в свою комнату, заперлась, а утром не вышла. Ее хватились, взломали дверь. Внутри было пусто, окно закрыто изнутри на щеколду. Никаких следов борьбы или чего-то подобного, только у зеркала валялась раскрытая пудреница.

Выслушав все это, еще раз оглядываю небогатую обстановку. За окном уже ночь, но в комнате достаточно света — мажордом зажег настенные лампы.

У меня ощущение, что я только что узнал нечто важное, но конкретно сформулировать не могу. Значит, девушка мирно сидела с пудреницей, а потом исчезла, словно вдруг растворилась в воздухе. Правильно? Да, соглашается мажордом, именно такое создалось впечатление.

Так, ладно, что там с двумя другими пропавшими? Одна — супруга казначея, это я уже слышал. Совсем молодая, кстати, хотя сам казначей разменял недавно седьмой десяток. Ладно, речь сейчас не об этом. Исчезла из своих покоев средь бела дня. И, наконец, экономка. Возраст — слегка за тридцать. Красивая? Услышав вопрос, мажордом немного смущается. Да, отвечает, весьма привлекательная особа. И тоже пропала прямо из комнаты.

Что получается? Три красивые женщины исчезают. Четвертая (тоже, кстати, весьма недурна собой) с утра до вечера сидит перед зеркалом.

Кстати, интересная мысль…

Подхожу к зеркалу у стены. Оно стоит на ножках — не очень широкое, но высокое. Провожу пальцем по завитушкам на раме, ногтем слегка стучу по стеклу. Заглядываю с другой стороны. Тоже ничего интересного — ни надписей, ни значков.

Мажордом скептически наблюдает. Наверно, до моего приезда все это уже проделывали не раз. Ну, ничего, потерпит.

Ставлю перед зеркалом стул. Сажусь, любуюсь собственным отражением. Минуту, две, три. Ничего не происходит. За окном завывает ветер. Ровно горят светильники. Ну-ка, а если так…

— Будьте добры, погасите лампы.

Он делает это, не выказав удивления. Комнату заполняет густая тьма, только звезды светят в окно. Через пару минут глаза привыкают, и я даже, вроде бы, различаю в зеркале собственный силуэт. Мне кажется, или стена за моей спиной начинает слегка светиться? Оглядываюсь — нет, ничего подобного. Снова присматриваюсь к отражению. Теперь я уверен — оно отличается от реальной картины. Там, в зазеркалье рождается едва уловимый свет. Его источник находится за спиной у моего двойника.

Мажордом испуганно охает. Кажется, он тоже что-то увидел. Я встаю и велю ему зажечь лампу. Брожу по комнате, пытаясь соображать. Если это то, что я думаю…

— Завесьте чем-нибудь зеркала, которые имеются в замке, — говорю я своему спутнику. — Во всех комнатах. Особенно в той, где обитает дочь его светлости. С нее и начните, прямо сейчас.

— Но она ведь, наверно, уже легла! — похоже, перспектива вторгнуться ночью в чужую спальню пугает его значительно больше, чем ожившие отражения.

— Придется разбудить. Имейте в виду, если до завтра кто-то еще исчезнет, это будет на вашей совести. Впрочем, постойте. Сначала доложим лорду-наместнику — он, кажется, еще в своем кабинете. Его светлость подтвердит мои полномочия. Потом вы займетесь обходом комнат, а я буду вынужден отлучиться…

…Мой скакун, свернув с дороги, огромными прыжками несется по полю. Наконец-то я вижу место, которое мне подходит. В окрестностях замка ничего подобного не было — там или холмы, или рощи, или деревни. А мне нужно открытое нераспаханное пространство. Вот, примерно, как здесь.

Спешиваюсь. Достаю из потайного кармана прозрачный шарик. Не думал, что придется его использовать, но другого выхода я не вижу. Больше мне надеяться не на что.

Сжимаю шарик в ладони, потом бросаю в траву. Все, дело сделано, можно ехать назад. Ждать не имеет смысла — результат, скорее всего, появится только утром. И он станет мне известен независимо от того, где я буду находиться к тому моменту. Тогда и узнаем, правильно ли я оценил ситуацию.

Но, еще не успев запрыгнуть на скакуна, я ощущаю, как земля под ногами вздрагивает. Где-то там, на неведомой глубине происходит тяжелое шевеление. Словно гигантский червь прогрызает себе дорогу к поверхности.

Глава 6

И опять Андрей проснулся после обеда. Организм, уставший от нервотрепок, использовал любую возможность для восстановления сил. Проще говоря, Сорокин А.С., он же мерцающий, он же хамелеон, научный феномен, исполнитель никому не известной миссии бессовестно дрых часов по тринадцать, а то и по четырнадцать в сутки. Вещих снов, на которые намекал товарищ майор, пока что не наблюдалось. Да и хрен бы с ними, подумал Андрей лениво. Мозги и так уже закипают — особенно после ознакомления с манускриптом…

Творение неизвестного автора он вчера так и не дочитал. Сначала вернулась мама и позвала его ужинать, потом он зачем-то включил юмористическое шоу по ТВ-6, где пытались спародировать «МузОбоз», и это навело такую тоску, что спать захотелось даже раньше обычного. Глаза слипались, и рукопись пришлось отложить.

Сейчас читать не хотелось — тем более, что практической пользы от манускрипта Андрей не видел. Никаких параллелей с реальной жизнью в тексте не обнаружилось. Ну, разве что, шарики, которыми пользовался авгур, похожи на Горючие Слезы. Ладно, и что из этого следует? Непонятно.

Андрей умылся, съел бутерброд и, выбравшись на балкон, долго смотрел на спиральную башню на горизонте. Вернулся на кухню, выпил еще полкружки сладкого чаю. Бесцельно побродил по квартире. Наконец, не придумав ничего лучше, включил-таки телевизор. По главному каналу передавали новости.

— В Москве сегодня вновь приступила к работе миссия Международного валютного фонда, — сообщила дикторша, чуть не подпрыгивая от радости. — Глава делегации Жерар Беланже проведет переговоры в Министерстве финансов, Центробанке и Министерстве по налогам и сборам. Многие эксперты дают оптимистические прогнозы! Поводом стало принятие Госдумой пакета законов, направленных на увеличение доходной части бюджета. А именно это было основным условием МВФ для выделения России новых кредитов. Совет директоров фонда рассмотрит данный вопрос в ближайшее время…

О, подумал Андрей, кому-то в Москве еще бабла подвезут. Давно пора! А то смотришь на эти изможденные лица и понимаешь — не доедают люди…

Потом показали, как Ельцин на фоне российского триколора отчитывает министра юстиции. Борис Николаевич был хмур и сверкал очами, бородатый министр обреченно кивал.