Тайна XV

— Могу я вас просить об одном одолжении?

— Слушаю…

— Можете ли вы, не изменяя вашему долгу, дать знать моему отцу об этом невероятном происшествии, о том, что мы находимся на планете Марс и доказать ему это?

Коинос колебался. Наконец, понизив голос, он ответил:

— Не нарушив моих обязанностей, я не могу этого сделать. Но…

Он замолчал. Ксаверия вздрогнула.

Коинос посмотрел на нее. Она устремила на него свои большие, чарующие глаза и, также понизив голос, сказала:

— Я вас прошу…

Он побледнел и опустил голову. Ужасная борьба происходила в его душе.

— Я вам даю слово, — пробормотал он, наконец… — Я исполню это…

И капли пота выступили у него на лбу.

— Вот, — прибавил он, протягивая Ксаверии записную книжку и стилограф, который он вынул из кармана, — напишите сами вашему отцу. Одно ваше слово будет лучшим и единственно возможным доказательством того, что вы на планете Марс.

Сильно взволнованная, Ксаверия встала. Она все поняла, все поняла. И она согласилась! Согласилась на то, чтобы Коинос, ради нее, по ее просьбе, «нарушил свой долг».

Она схватила записную книжку, открыла ее на чистой странице, набросала несколько строк и возвратила ее Коиносу.

Слезы застилали ее глаза, пока она писала.

Наступило продолжительное молчание… Сидя на диване, Ивонна более не плакала. Она смотрела на сестру и покраснела, когда Ксаверия, протянув руку Коиносу, просто сказала:

— Благодарю вас… Идите!..

Он схватил протянутую ему руку, слегка коснулся ее губами и быстро направился к выходу; но голос ее опять остановил его:

— Сударь! — сказала она еще раз.

Он обернулся, спрашивая ее глазами.

— Увидим ли мы других пленниц? — спросила молодая девушка.

— До моего возвращения вы будете жить вместе, сколько вам угодно. Вам довольно только будет сказать, и ваши желания будут исполнены…

И резко повернувшись, он вышел.

Несколько минут спустя, Коинос, в сопровождении механика Альфа, вышел на террасу. Радиоплан был тут же. Но сама терраса опустилась до уровня земли. Улицы между домами были тоже на одном уровне с террасами. По-видимому, Коинос и Альфа сжились с этими аномалиями, потому что они, казалось, не замечали их. Альфа заставил радиоплан описать полукруг на салазках, а в это время Коинос нажимал ногой коммутаторы…

Альфа был уже на радиоплане. Коинос последовал за ним; хрустальный свод герметически закрылся. Предводитель схватил руль, в то время, как механик наклонил малый рычаг. Тогда радиоплан стал чувствительным к волнам Герца, исходившим от радиатора, возвышавшегося на востоке острова. Радиоплан поднялся, заколебался на минуту, затем вдруг поднялся вверх… Затем он начал удаляться от Марса со своей обычной скоростью 300,000 километров в час.

Пролетая сквозь лучезарный свет солнца и звездные очарования ночи, он походил на огненную стрелу в бесконечности… И ровно через семь дней, семь часов и семь минут после того, как он покинул Аржир, радиоплан тихо спускался в атмосферные слои земли над Африкой, в стране Бельгийского Конго, в пункте, отмеченном пересечением первого градуса южной широты и двадцатого — восточной долготы.

Радиоплан спустился на обширную эспланаду, среди которой возвышался радиатор, подобный тому, что был на острове Аржир. Пятнадцать жилых помещений с террасами, окруженные непроходимыми девственными лесами, которые покрывают центральные области независимого государства Конго, вытянулись в линию вокруг эспланады.

В ту минуту, как Коинос и Альфа выходили из радиоплана, на пороге домика, построенного у подножия радиатора, показался человек и побежал на встречу Коиносу.

— Ничего нового? — сказал без всякого предисловия предводитель, как будто он возвращался с обыкновенной экскурсии по окрестностям, а не с планеты Марс.

Впрочем, человек, казалось, привык к этому обращению, потому что он просто ответил:

— Вчера прибыла обыкновенным путем телеграмма из Парижа в Браззавиль.

И он протянул лист бумаги, сложенный и запечатанный.

Коинос сорвал печать, развернул и стал читать.

Окончив, Коинос поднял голову; ни один мускул не дрогнул на его лице.

— Это Бастьен, — сказал он. — Я должен быть послезавтра в Бордо… Расстояние 5,400 километров. Это займет часов тридцать. Мой моноплан готов?

— Да, начальник.

— Вели его подвести. Мы едем.

— Надолго?

— Туда и назад, конечно… Четыре дня самое большое… но если бы я опоздал, будьте осторожны! Где Норман?

— Он спит… Теперь моя очередь сторожить!

— Хорошо! Убери радиатор, опусти дома под землю. Мы не одни на свете пользуемся аэропланами, у них на службе тоже дирижабль Бордо-Тимбукту… А я опасаюсь Никталопа!..

— Как? — воскликнул его собеседник, не будучи в состоянии скрыть изумления. — Г-н Сэнт-Клер знает что-нибудь?

— Он все отгадал! Неосторожность Гамма принесла свои плоды. И он вполне заслужил двенадцать пуль, которые пронзили его грудь… Ну, иди, скорее моноплан!..

Коинос продолжал говорить сам с собою:

— Я этого боялся! Никталоп силен, я его знаю! Он один достаточно исследовал эти края, чтобы открыть пункт радиомотора. Все должно быть уничтожено, прежде чем он будет здесь… Потому что он может сесть на дирижабль Бордо-Тимбукту, который выходит из Бордо 9-го и 20-го числа каждого месяца, и продолжить путь из Тимбукту на аэроплане. Ах, если бы я мог возвратиться на Марс сейчас же… Но надо слушаться Оксуса, необходимо повидать Бастьена… Кроме того, по правде говоря, я рад, что могу помериться силами с Никтолопом. Он меня некогда победил на почве географических исследований. Я буду гордиться перед самим собой тем, что, в свою очередь, могу победить его на более опасном поприще… Я взял уже у него Ксаверию. Дело идет о том, чтобы ее сохранить, потому что этот дьявольский человек способен придти оспаривать ее у меня даже на Марсе. По счастью, кроме этих двух механиков, никто в Мире не знает об изобретении радиопланов. На этот раз, благодаря Оксусу, я буду сильнее. Все дело в том, чтобы помешать Никталопу прибыть сюда прежде, чем я сам окончательно не буду на острове Аржире.

Этот монолог Коиноса был прерван появлением на террасе чего-то вроде белой птицы, которая грациозно опустилась в нескольких шагах от Коиноса. Это был аэроплан, похожий на Блерио, на котором этот знаменитый авиатор перелетел Ла-Манш. Но мотор был совершенно иной, потому что XV изобрели электрический мотор малого веса, который поглощал электричество из окружающего воздуха.

Человек, встретивший предводителя, соскочил с сидения. Сидение было двойное. Альфа, который до тех пор не произнес ни слова, молча уселся; Коинос сел около него, взялся одной рукой за руль, другой за рычаг поворота.

— Уведи радиоплан и сейчас же исполни мои приказания.

— Будьте спокойны, начальник. До вашего возвращения на эспланаде ничего не будет; Норман и я выйдем только на ваш зов.

— Хорошо!

Коинос нажал ногой педаль… Аэроплан покатился на трех колесиках, его подвижные крылья затрепетали, он поднялся на воздух и понесся вперед… Через две минуты он исчез за деревьями девственных лесов, по направлению к северо-западу.

8 октября, в четыре часа утра, буфет на вокзале в Бордо, пустой с полуночи, наполнился вдруг путешественниками, прибывшими к поезду на Баионну. Громкие голоса путешественников, шум и свист локомотивов, скрип багажных тележек — все это сливалось в один однообразный гул. Сутолока у касс была страшная…

В то время, когда волна путешественников начала прибывать, в зал вошел человек, в фуражке туриста, надвинутой на глаза, с поднятым воротником. Он уселся в самый темный угол к маленькому столику, на котором дымился стакан кофе. Нервно мешая ложечкой в стакане, он внимательно осматривал всех входивших. Вдруг его маленькие, быстрые глаза заблестели, он перестал мешать кофе и сделал быстрый жест левой рукой.

В ту же минуту какой-то путешественник отделился от толпы и пошел прямо к уединенному столику.