Страница 58 из 77
Выходя из подъезда, я на секунду засомневался — а вдруг пронести пакет не удастся? Но апельсины никуда не исчезли, и я, довольный, быстро зашагал к костру.
Дорога теперь виднелась отчетливей, и, оглянувшись, я удивился — маяк светил куда ярче, чем в прошлый раз. Мало того, с каждым новым шагом он разгорался сильнее, заставляя пятиться тревожную тьму.
Впереди горел костер. И еще один, и еще…
Я застыл, ошеломленный, и чуть не выронил апельсины — это же надо, сколько народа собралось! Неожиданное зрелище заставило сердце дрогнуть, ведь все эти жизни зависели от маяка. От меня.
Борис Львович был прав — я рассуждал как эгоист. И трус. К счастью, мне удалось сделать правильный выбор.
Разглядывая собравшихся, я насчитал девять костров и растерялся, не представляя, к какому из них идти. И тут увидел, что кто-то махнул мне рукой.
— Что, господин смотритель, не ожидали такого многолюдья? — с улыбкой спросил Нифрим, заметив мою растерянность.
— Не ожидал, — согласился я и посмотрел на Нину.
Девушка по-прежнему сидела рядом со старейшиной, но глаза ее были плотно закрыты, а лицо казалось застывшей маской. Теперь она походила на древнюю статую, искусно раскрашенную талантливым мастером, а неровный свет костра, играя на скулах, делал изваяние живым.
Я расстроился: Нина спала.
— Это вам, — сказал я, протягивая Нифриму пакет.
— Что это? — удивился он.
— Апельсины. Еда.
— О, это так любезно! Спасибо. Хотите присесть?
Я покачал головой:
— В другой раз.
Внезапно люди заволновались, некоторые даже привстали, с беспокойством вглядываясь в зловещую темноту. Нифрим тоже поднялся, и лицо его исказилось от изумления:
— Алик?!
Я резко повернулся и увидел невысокого человека, шагающего к маяку. Похоже, он торопился и поэтому игнорировал окружающих, но, приблизившись к нам, неожиданно сбавил шаг.
Выглядел Александр неплохо, совсем не так, как положено мертвецу: приятный, слегка за сорок, шатен, жилистый и живой. Правда, одежда его загрязнилась, местами даже порвалась, кончики пальцев заметно дрожали, а глаза лихорадочно блестели — по всему было видно, что он побывал в переделке.
Слова застряли в горле, и я уставился на прежнего смотрителя, совершенно не зная как быть.
— Так вы не погибли?! — пораженно воскликнул Нифрим.
— Как видишь, нет, — резко сказал Александр и схватил меня за руку. — Пойдем!
Он потащил меня за собой, как мать непослушного ребенка, и я подчинился, додумывая несказанное: «Ему срочно нужна моя помощь».
Возле входа в маяк Александр остановился и посмотрел на меня, да так, что я задрожал.
«Неужели он злится, что я отнял его маяк? — пронеслось в моей голове. — Так что же получается — я больше не смотритель?»
Не знаю почему, но я ужасно расстроился. Хотя, наверное, это из-за Нины…
— Извините, — пробормотал я. — Все думали, что вы погибли…
— Почему ты извиняешься? — округлил глаза Александр.
— Ну… Я занял ваше место, а теперь вы вернулись…
Он нервно улыбнулся:
— Спокойно, парень! Я не вернулся.
— Не понимаю…
Но объяснения не последовало.
— Слушай внимательно: мне нужно туда войти и сразу выйти, — заявил бывший смотритель, указывая на дверь. — Поэтому, будь добр, отвлеки консьержа.
— Зачем? — опешил я.
— Не хочу, чтобы он меня видел, ясно? И сам не болтай!
До меня, наконец, дошло:
— Так вы бежите? Бежите в наш мир? Но почему? Что с вами стряслось?
— Это тебя не касается, — резанул Александр и взялся за ручку. — Готов?
— Стойте! — крикнул я. — Вы не можете так уйти!
— Могу и уйду, — возразил бывший смотритель.
— Две минуты! Пожалуйста! Я сделаю все, что просите. Буду нем как рыба. Только поговорите со мной, помогите мне разобраться!
— И почему я должен тебе помогать? Я десять лет потратил, чтобы найти ответ. Десять страшных лет!
Последняя фраза прозвучала пугающе, и подозрения превратились в уверенность: что-то не так с этой работой, и с маяком, и с людьми.
Заслонив собой вход, я потребовал объяснений:
— Если хотите уйти незамеченным, расскажите, что вам известно. Иначе я не стану никого отвлекать.
Однако мой ультиматум на него не подействовал.
— Ну и ладно! Они все равно узнают, — невесело сказал Александр, отстраняя меня от двери.
Похоже, у меня осталась последняя попытка.
— Значит, вы хотите, чтобы я повторил вашу судьбу? Почему? Я же не враг!
Александр внезапно смягчился:
— Нет, ты дурак, который клюнул на их удочку. Наверняка уже возомнил себя героем, спасающим мир от жуткой тьмы? Но правда в том, что мир в спасении не нуждается.
— А как же демоны? — усомнился я.
— Их нет, — огорошил бывший смотритель.
Дыхание перехватило, голова закружилась, и я осел на ступеньку:
— Значит, меня обманули?
— О, не только тебя!
— Объясните!
— Хорошо, — сказал Александр и опустился рядом. — Представь, что маги древности отыскали способ привязать себя к нашему миру. Для этого они поселили здесь специально подготовленных рабов, являющихся своеобразными якорями. Как их готовили, мне неизвестно, но эти опустошенные люди стали вместилищами для душ. Таким образом, дух умирающего мага не устремляется к звездам, а переходит на эту сторону, вселяясь в тело раба.
— Но их тут больше сотни! — потрясенно воскликнул я.
— Возле этого маяка. Не забывай, что есть и другие. Так вот, время на этой стороне движется так медленно, что, считай, его и вовсе нет. Прошлое и будущее в этом месте как бы отталкиваются друг от друга, и происходит что-то вроде временного зависания, поэтому наш год длится здесь всего четыре дня.
— Получается, Дни тьмы — это всего лишь ночь? Одна длинная ночь?
— Так и есть, — подтвердил Александр.
— Постой! Когда же маги поселили здесь рабов?
— А ты как думаешь?
Я вздрогнул: неужели эти люди — ровесники Вавилона?
— Но ведь это вечная жизнь!
— Ага, в темнице, — кивнул Александр. — Настоящая жизнь там, на нашей стороне. Поэтому маги находятся тут недолго.
— А какова функция смотрителя? — спросил я, с трудом переварив услышанное.
— А вот это самое интересное. Маяк позволяет им путешествовать в наш мир и обратно.
— Ну и пусть себе путешествуют. Мне-то что?
— А то, что смотритель не может оставить маяк.
— Как так?
— Думаешь, твоя вахта продлится месяц? Черта с два! Ты больше не сможешь вернуться в наш мир.
— Даже в Дни света?
— Даже в Дни света, — глухо повторил Александр. — Видишь ли, часть тебя уже здесь, на этой стороне, в одном из рабов. Поэтому в Дни света ты будешь спать. Возможно, тебе приснится, что ты вернулся и зажил на широкую ногу, как тебе обещали. Мне, например, снилось. Такая сладкая иллюзия…
— Это ужасно… — прошептал я. — Что же делать?
— Ну я нашел свой сосуд и убил, — признался Александр. — Теперь я свободен и могу переступить порог.
— А как же я?
— Не знаю. Думай сам. И решай. Лет десять у тебя точно есть. Хотя, если честно, я был уже на грани. Дело в том, что смотрители как бы перетекают на эту сторону, поэтому живут недолго.
— Мне только тридцать, — простонал я.
— Надо же — я старше тебя всего на три года, — вздохнул Александр.
— А что после смерти? Для нас?
— Скорее всего, смотритель превращается в блуждающий дух.
— Как они?
— Наверное, как они. Но утверждать не берусь. А проверять не хотелось…
Я сжался: теперь меня пугала совсем другая тьма — та, которую я увидел на секунду заглянув в свое будущее.
Александр поднялся:
— Извини, но мне пора уходить.
Понимаю, ему не терпелось вернуться в наш мир.
— Ответьте на последний вопрос: как отыскать мой сосуд?
— Им должен быть кто-то из тех, кого ты встретил в свое первое посещение.
— И как я узнаю этого человека?
— Он будет постоянно спать. Кстати, им может оказаться женщина.