Страница 42 из 51
Пушка вздрогнула и замерла.
Шефер, как мог, вытер застилавшую глаза кровь и, пошатываясь, подошел к придавленной пришельцем Лигачевой. Она встретила его полным ужаса взглядом вытаращенных карих глаз.
— Оно умерло? — нетвердым голосом спросила она, тяжело дыша не только оттого, что на ее груди лежало грузное тело пришельца.
— Во всяком случае, больше не танцует, — ответил он и сел на снег, ничуть не огорчившись, что от этого резкого движения швы его полярного костюма разошлись на бедрах. Пятна вытекавшей желтой жидкости были немного светлее, чем снег вокруг мертвого пришельца.
Хорошо, что хотя бы не светится в темноте, как кровь этой твари, подумал Шефер.
Он поднял взгляд на Лигачеву, которая теперь тоже сидела уставившись на поверженного врага.
— Милая услуга, — сказал он, — спасибо.
— И все? — спросила она. — Единственное чудовище перебило всех моих людей и рабочих на станции?
Прежде чем ответить, Шефер внимательно огляделся, пристально всмотревшись в темноту в обоих направлениях вдоль оврага.
— У меня такое ощущение, что эта ненасытная тварь всего лишь часовой, — заговорил он, — который приглядывал за порядком. Будь их здесь больше, мы сейчас вряд ли были бы живы, но могу держать пари, что их попадется немало дальше по дороге к тому месту, где на карте вашего ученого приятеля отмечено приземление корабля.
Лигачева встала на ноги, очистила снегом блестящую слизь с шинели и посмотрела сверху вниз на мертвое существо:
— Если все так, как вы говорите, его друзья не обрадуются, узнав, что он ушел от них навсегда.
Шефер невесело улыбнулся и снова вытер кровь с лица.
— Должен признать, что вы правы, и меня это вполне устраивает. — Он подобрал брошенное в пылу схватки одеяло и накрылся им, обернув концом голову не столько для тепла, сколько в надежде остановить кровотечение.
То ли потеря крови сказалась на его ощущениях, то ли виною тому было недавнее напряжение сил, а может быть, просто оттого, что в овраге не было ветра, или по какой-то другой причине, но сейчас ему было не особенно холодно.
— Вы в порядке? — спросила Лигачева.
— Прекрасно себя чувствую, — ответил Шефер. — Вы обмолвились о приятелях этого парня, — напомнил он и помолчал, пока не увидел в ее взгляде недоумение. Подобострастно поклонившись, он показал рукой в направлении места посадки корабля пришельцев: — Не согласитесь ли прогуляться со мной, чтобы доставить им плохую новость?
— С удовольствием принимаю ваше приглашение, — ответила Лигачева.
Она сняла магазин со своего АК-100 и подняла другой, оброненный кем-то во время резни. Поставив его на место, она оглядела трупы своих людей или, скорее, людей Яшина. Затем снова уставилась на мертвого монстра.
— Не разобрать ли нам его на части? — спросила она. — Это снаряжение могло бы нам пригодиться.
— Если бы мы знали, как им пользоваться, — согласился Шефер. — Ребята от науки позабавятся этими игрушками с удовольствием, но давайте прихватим их на обратном пути, не возражаете? Все это может заключать в себе мины-ловушки, и я не стал бы ни к чему притрагиваться, пока мы внимательно не посмотрим, нет ли подвоха.
Лигачева помедлила, затем протянула руку к трупу монстра.
Наплечная пушка стала поворачиваться в ее сторону.
Она окаменела, уставившись на черную трубку, потом стала отводить руку, готовясь метнуться в сторону, если пушка выстрелит.
Трубка перестала поворачиваться. Лигачева подождала еще немного, но оружие пришельца оставалось неподвижным.
Она не поняла, было это последнее движение результатом предсмертной судороги существа, выполнением устройством какой-то неоконченной функции или действием автоматической системы защиты. Она решила, что повторять эксперимент не стоит, Шефер прав: труп может быть заминирован и с мародерством можно повременить.
Лигачева отступила на шаг от трупа и повернулась к Шеферу:
— Пойдем.
Глава 27
— Генерал Мейвис? — сказал адъютант. — Не мог бы я поговорить с вами конфиденциально, сэр?
Мейвис оторвал взгляд от видеомонитора и посмотрел на адъютанта. Он был из штата Белого дома. Генерал жестом пригласил его в коридор и предложил:
— В моем кабинете.
— Как только адъютант закрыл дверь, Мейвис спросил с неудовольствием в голосе:
— В чем дело?
— Они знают, генерал, — с готовностью ответил адъютант, — русские знают все. Мейвис нахмурился:
— Что вы имеете в виду, говоря «все»? Что именно они знают?
— Я имею в виду, что президент только что получил конфиденциальную телеграмму от русского президента, в которой говорится, что мы забросили к ним команду с приказом захватить или уничтожить корабль пришельцев. Русские дьявольски раскипятились. Они угрожают войной, если мы не заберем оттуда наших людей или не прикажем им сдаться.
— Войной? — фыркнул генерал. — Эти ублюдки едва ухитряются кормить свой народ и содержать в исправности танки, но собираются пойти на нас войной?
— У них еще сохранилась основная часть ядерного арсенала, сэр, — подчеркнул работник Белого дома.
— Да, верно, но семьдесят процентов этого арсенала откажет при запуске, потому что уровень их производства и технического обслуживания...
— На который они делали поправку, создавая массу этих дьявольских игрушек. Даже если только тридцать процентов прорвется сквозь...
— Речь идет о тридцати процентах, которые могут быть запущены.
— И все же, сэр, если отбросить... — Он оборвал себя. — Зачем нам спорить? При всем уважении к вам, сэр, должен напомнить, что мы в любом случае не хотим войны с русскими.
— А мы и не собираемся доводить до нее, — возразил Мейвис. — Они выходят из себя, стоит кому-то бросить нелицеприятное слово в адрес сербов или купить какую-нибудь литовскую машину, однако войны все еще нет, или мы воюем? — Он сел на край стола. — Так что же говорит президент об этой телеграмме?
— Ну, сэр, он был готов к жестким мерам, пока какой-то ретивый трудоголик из Министерства обороны не обмолвился, что шоу там дают генерал Филипс и тот коп Шефер. Вы ведь знаете, как он относится к Филипсу.
— И?
— И теперь он хочет прикрыть эту миссию. Генерал долго пристально смотрел на собеседника, прежде чем заговорил снова:
— Дело дрянь. Пора раскачивать лодку?
— Нет, сэр. Прямое указание свернуть все немедленно.
— Он хотя бы знает, от чего мы отказываемся?
— Знает, сэр. Он также помнит о той громадной воронке в Центральной Америке и догадывается, что любопытство русских будет вознаграждено не лучше нашего.
— Он целиком полагается на умение этих тварей заметать следы.
— Так точно, сэр, и не без основания, судя по последним сообщениям.
Мейвис не спускал глаз с адъютанта, ожидая продолжения, но тот ничего больше не сказал, не пожелав пояснить свое заявление. Отсутствие комментария и непроницаемое выражение лица представителя Белого дома ясно показывали, что эта тема исчерпана.
Мейвис вздохнул.
— Есть сейчас связь с Филипсом? — спросил он.
— Да, сэр, он установил аппаратуру спутниковой связи в радиорубке той насосной станции и только что включил ее в работу.
Генерал угрюмо кивнул:
— Понятно. Я надеялся, что он уже выступил и мы не сможем с ним связаться. Значит, не судьба. Ладно, если он еще там, вызовите генерала на связь и скажите, что его бродячий цирк покидает этот город. Он знает, где его ждет новый ангажемент.
— Да, сэр. Это все?
— Если у вас больше нет плохих новостей для меня, то все. Благодарю вас.
Адъютант повернулся кругом и вышел из кабинета, а генерал Мейвис угрюмо уставился на карту мира, почти полностью закрывавшую одну из стен его кабинета. Его взгляд сосредоточился на полуострове Ямал в самой середине скованной льдом северной морской границы России.
— Это хуже, чем плохая новость, — произнес вслух Мейвис. — Невидимость, космические корабли, энергетические пушки... Всех этих игрушек у нас не будет... а ведь как было бы интересно столкнуться с русскими лоб в лоб и выяснить раз и навсегда, кто из нас хозяин положения. — Он вздохнул и встал. — Не возьму в толк, кто же вынес сор из избы?