Возлюбленный Луи

С другой стороны, король может и выздороветь. И что тогда будет с Пьером? Герцогиня никогда так просто не прощала своих врагов.

А пока она горячо беседовала со своим советником, «дядей» Ришелье, который, как главный камердинер, конечно же был рядом с умирающим.

– Что со мной будет? – напрямую спросила она герцога.

– Этого вам никто не скажет, – ответил Ришелье. – Если он действительно умирает, тогда вам придется уехать. Вопрос в том, сможете ли вы сделать это тайно? Толпа настроена к вам не особенно дружелюбно, учитывая, что король больше не сможет защитить вас.

Герцогиня была напугана, и Ришелье, которого часто раздражала ее заносчивость, не мог не порадоваться своей маленькой победе, хотя он и был ее союзником.

Они разговаривали в небольшой передней, которая вела в спальню короля.

– Приведите священника, – приказала герцогиня.

Ришелье привел испуганного Пьера Перуссо, который выглядел так, будто он предстал перед лицом самого Князя Тьмы.

– Король должен исповедаться? – спросила она.

– Я не могу ответить вам, мадам. Это зависит от воли короля.

– Если он согласен, я должна буду уехать?

– Мне сложно ответить на ваш вопрос, мадам.

– А вы ответьте! – вскричала герцогиня. – Я не хочу, чтобы меня отослали публично. Если мне придется уехать, то я поеду тайно.

– Может быть… возможно, сам король не захочет исповедаться, – пробормотал священник.

– Мне кажется, что его величеству придется захотеть, – мрачно заметил Ришелье.

– Нам нужно избежать скандала, – заявила герцогиня. – Признаю, что грешила с королем. Но… разве для королей нет особых заповедей?

Пьер Перуссо был настолько потрясен, что не нашелся с ответом. Ришелье взял его за руку.

– Я всегда был вам хорошим другом, иезуит, – начал герцог. – А вам нужны хорошие друзья при дворе, и вы это прекрасно знаете. А теперь я прошу вас принять решение: должна ли герцогиня остаться здесь или ей лучше незаметно уехать. Если она должна уехать, то ей нужно сделать это без особой шумихи.

– Я не могу помочь вам, – почти в слезах кричал священник. – Я не знаю, каково будет решение короля.

Герцогиня и Ришелье обменялись усталыми взглядами. Продолжать изводить несчастного было бесполезно. Им оставалось только ждать и надеяться.

Состояние Людовика ухудшилось, и епископ подготовил короля к тому, что ему пришло время очистить душу перед лицом Господа.

– Вы не сможете это сделать, ваше величество, – говорил епископ, – пока ваша любовница здесь. Вам остается лишь одно. Вы должны приказать ей уехать. Только тогда вы сможете вовремя начать покаяние.

Король дал согласие, и вскоре о решении Людовика узнали все придворные. Галерею, соединяющую покои короля и покои его любовницы, разрушили. Теперь и народ знал о том, что любовницу короля отсылают. Герцогиня и ее сестра должны были как можно быстрее и по возможности незаметно покинуть Мец.

Но у них было слишком много врагов. «Король умирает, – говорили принцы, которых герцогиня не хотела подпускать к постели короля. – Теперь больше нет нужды терпеть произвол фаворитки».

На улицах и в тавернах города люди решали ее участь. Они обещали научить не задирать нос и грозились выкинуть ее из города.

Герцогиня, в свою очередь, была в ярости и очень напугана. Она боялась попасть в руки толпы – именно такой судьбы желали ей ее враги.

Морепа был рад такому повороту событий и даже не пытался скрыть свое ликование. Герцог Шатильон, наставник дофина, заявлял, что изгнание фаворитки – это лучшее из того, что когда-либо случалось с королевским родом Франции.

Ришелье обнаружил, что все его сторонники отвернулись от него и даже планируют изгнать его. Герцогиня понимала, что часы ее пребывания в Меце сочтены. А в пути через всю Францию ей не раз придется столкнуться лицом к лицу с враждебно настроенной толпой.

Пока они готовились к отъезду, к ним пришел маршал де Бель-Иль. Он выразил свои соболезнования и заявил, что его волнует то затруднительное положение, в котором оказались сейчас дамы.

– Вы должны знать, мадам, – сказал маршал, – что взбешенная толпа ждет, когда ваша карета будет проезжать по улицам Меца.

– Я знаю, месье де Бель-Иль, – ответила герцогиня, тщетно пытаясь сохранить достоинство.

– Тогда, я надеюсь, вы позволите мне передать мою карету в ваше полное распоряжение, – сказал маршал. – Она большая, и если задернуть занавески, то никто и не поймет, кто в ней едет.

– Как мне благодарить вас? – вскричала герцогиня.

– Не думайте об этом, – почтительно ответил маршал. – Я не мог не помочь дамам. Занавески в карете задернуты. Когда люди узнают, что вы исчезли, карета будет уже далеко от города.

Вот так герцогине де Шатору и удалось покинуть Мец.

Король был очень слаб и совершенно беспомощен, поэтому епископ Суассонский и Пьер Перуссон все управление взяли на себя. Задача священников состояла в том, чтобы по всем правилам сопроводить короля в рай, а Людовику оставалось верить, что он очень скоро покинет этот мир.

Раскаивается ли он в своих грехах? Да, раскаивается всем сердцем. Очень хорошо, но лишь полное раскаяние спасет его душу.

Он должен раскаяться публично; он должен признаться во всех своих многочисленных грехах; он должен согласиться вышвырнуть герцогиню де Шатору из дворца.

Король впадал в беспамятство; он был слишком слаб, чтобы что-либо понимать, но его душу спасали знатоки своего дела. Враги Ришелье и герцогини праздновали победу, а придворные уже начинали оказывать знаки уважения дофину. Епископ объявил, что королева обязана немедленно явиться к одру короля, чтобы вся Франция знала – наложница изгнана, а муж и жена вновь воссоединились в своей любви. Людовик соглашался со всем, абсолютно не понимая, что говорит.

И тут произошло чудо. Однажды утром Людовик проснулся здоровым.

Когда герцогиня покидала Мец, в город въехала королева. Мария была очень несчастна, она только что узнала, что умерла малышка Тереза-Фелиция. Кроме того, королева полагала, что раз уж король отослал любовницу и послал за женой, то он на краю смерти.

Людовик был все еще очень слаб. Мария встала на колени перед королем; и в глазах Марии стояли слезы.

– Я прошу у тебя прощения, – сказал он, – за все то унижение, которое я тебе причинил.

Мария кивнула и улыбнулась, глотая слезы.

– Я прощаю тебя, – ответила она. – Теперь тебе осталось попросить прощения у Господа.

Людовика задело это ханжеское, типичное для его жены замечание, но он действительно жалел, что причинил ей так много боли, и хотел помириться с Марией.

Париж безумствовал. Людовик выздоровел, он изгнал любовницу. Король и королева опять вместе. Он бесстрашно сражался вместе со своими солдатами, будет править своим народом благородно и справедливо, и для Франции вновь настанет золотой век.

О Людовике отзывались с большой любовью. Он обязательно станет самым великим королем Франции. На этот раз люди не просто называли Людовика своим королем. Они звали его Людовик Возлюбленный.

Как только Людовик поправился, он вернулся к армии. Пока король болел, маршалу Ноаю не удалось достичь особенных успехов, и Людовик начал понимать, что ошибался, считая его великим полководцем.

Этот глупец позволил войскам правителя Лотарингии Чарльза в полной безопасности пересечь Рейн и отправиться на помощь Богемии, отбивающейся от армии Фридриха, короля Пруссии. То, что Ноай позволил Чарльзу сбежать, было возмутительно. Народ был недоволен маршалом, и когда тот приехал в Мец посовещаться с королем, то обнаружил, что потерял его доверие.

Людовик присоединился к своей армии во Фрейбурге, который сразу сдался в руки Франции к приезду короля. Однако наступала зима, и продолжать войну стало невозможно.

Людовик вернулся в Париж. Горожане встретили его так, как очень редко встречают своих королей. Несмотря на лютый холод, люди высыпали на улицы, чтобы показать, как сильно они любят Людовика.