Опричнина

Попытаемся теперь суммировать все данные о судьбах костромского землевладения в годы опричнины. Уже в 1565 г. из Костромского уезда выселили многих вотчинников в Среднее Поволжье главным образом в связи о опричными репрессиями, применявшимися к старожилам и родичам Адашева. Поскольку две грамоты говорят о том, что в 1566/67 г. Кострома была отписана на государя, то возможно, что в 1567 г. (после 14 февраля) Костромской уезд попал в опричнину[1637]. Переход ее в государев удел соединял в единую территорию суздальские и галицкие опричные земли. Но если это так, то само собой напрашивается предположение о связи перехода Костромы в опричнину с антиопричным выступлением группы участников Земского собора 1566 г. во главе с лидером костромского дворянства князем В.Ф. Рыбиным-Пронским. Впрочем, оба сведения довольно поздние, поэтому вопрос о судьбах Костромы после 14 февраля 1567 г. нуждается в дополнительном исследовании[1638].

Во всяком случае и на Костроме, как и в других опричных уездах, вероятно, была чересполосица владений. Так, еще в 1560 г. И.В. Шереметев Меньшой получил село Борисоглебское Костромского уезда[1639]. Это владение находилось в роду Шереметевых еще в XIV в. О том, что оно когда-либо отписывалось на государя, не говорит в своем завещании 1645 г. сын Шереметева Федор[1640]. Шереметевы же никогда в опричнину не входили.

Трудно сказать, когда перешел в опричнину Гороховец, принадлежавший в 1568/69 г. опричнику Михаилу Темрюковичу Черкасскому.

В 1577 г. Ростов, Пошехонье и Дмитров в жалованной грамоте Кирилло-Белозерскому монастырю названы «дворовыми»[1641]. На этом основании С.Ф. Платонов датирует их переход в опричнину 70-ми годами[1642]. Ссылку на «дворовые порядки» 1577 г. нужно отвести, ибо они устанавливались в результате реформы 1575/76 г. С.Б. Веселовский справедливо писал, что «отождествление так называемых дворовых городов, которые упоминаются после отмены опричнины, с городами, которые действительно были в опричнине, внесло большую путаницу в представления историков по этому вопросу»[1643]. П.А. Садиков для перехода Пошехонья в опричнину дает дату 1565–1571/72 гг.[1644], С.Б. Веселовский — 1567–1568 гг.[1645] Аргументация первого сводится к следующему. В 1571/72 г. В.Ф.Воронцов дал в Троицкий монастырь село Олявидово Дмитровского уезда «с новою придачею, что государь пожаловал те деревни в вотчины нашие место села Николского в Пошехонье»[1646]. Следовательно, дмитровскими деревнями пожаловать царь мог только в 1565–1566 или после 1569 г., когда был казнен «дмитровский» удельный князь Владимир Андреевич. Однако из отписки пошехонской вотчины Воронцова на царя никак нельзя сделать вывод, что все Пошехонье было в опричнине[1647].

Уже П.А. Садиков показал неправильность мнения С.Ф. Платонова, полагавшего, что сразу же после казни Владимира Андреевича в опричнину был взят Дмитров[1648]. Действительно, компенсация В.Ф. Воронцова и И.Ю. Грязного (опричником он не был) около 1571/72 г. землями в Дмитровском уезде вместо отобранных у них владений противоречит утверждению о том, что этот уезд в года опричнины попал в государев удел.

О высылке вотчинников из Переславля на следующий год после введения опричнины писали Таубе и Крузе[1649]. Это сообщение Л.М. Сухотин[1650] принимает за сведение о переходе Переславского уезда в опричнину. Но и в данном случае речь идет об опалах, а не об опричных переселениях (переславцев мы находим в Казани). На основании актов князей Засекиных С.Ф. Платонов датирует переход Переславля в опричнину 70-ми годами XVI в.[1651] С.Б. Веселовский относит взятие этого уезда в государев удел к 1568 г.[1652] П.А. Садиков дает более широкую дату — 1565–1571 гг.[1653] В подтверждение своего вывода он приводит два факта. В 1573/74 г. князь Д.И. Засекин дал в Троицкий монастырь земли, которыми царь его «пожаловал против переславские вотчины селца Козлова»[1654]. Но Засекины были выселены в Казань в 1565 г., и потеря ими переславских земель не может быть объяснена взятием Переславля Залесского в опричнину. Не более убедителен и второй пример, приводимый П.А. Садиковым, — потеря И.Ю. Грязным переславского села Шубина до 1571 г.[1655] «По Кирилло-Белозерской тарханной грамоте 1577 г., - пишет П.А. Садиков, — Переяславль значится «дворовым», следовательно, благодаря поступлению города во «двор» и потерял свою старую вотчину Грязной»[1656]. Выше мы уже говорили, что состав дворовых городов 1577 г. не может служить надежной опорой для выяснения опричной территории в 1565–1572 гг. Поэтому приведенное рассуждение П.А. Садикова не убеждает исследователя в правильности зачисления Переславля-Залесского в опричные города.

Р.Г. Скрынников, принимая гипотезу Л.М. Сухотина, обращает внимание на то, что центр опричнины — Александрова слобода-находился на территории Переяславского уезда, а также и на то, что из этого уезда вышло много опричников[1657]. Но ни один из этих доводов не имеет доказательной силы, ибо непосредственно не свидетельствует о принадлежности Переславля к опричнине.

С мнением П.А. Садикова о переходе в опричнину какой-то части Московского уезда также нельзя согласиться, ибо он ссылается лишь на то, что у трех московских детей боярских Паховых еще до февраля 1567 г. была «отписана на… царя» деревенька Дедернина этого уезда[1658]. Но владение Паховых могло быть просто конфисковано у них «в опалу» точно так же, как лишился деревни Дедерниной ее предшествующий владелец конюх Герасим Быкасов. Герасим, вероятно, пострадал за антиопричные выступления своего родича члена Земского собора 1566 г. крестьянина Бундова (отцом последнего был Бунда Быкасов).

Уже С.Б. Веселовский обратил внимание на казавшийся ему парадоксальным факт «полного несоответствия» упоминания духовной грамоты Ивана Грозного (1572 г.) об отобранных царем вотчинах стародубских князей с фактами продажи и дачи по душе этих же земель их бывшими владельцами[1659]. В самом деле, Спасо-Ефимьев монастырь приобрел следующие земли, числящиеся по духовной 1572 г. за Иваном IV: по духовному завещанию 1562 г. Тимофея Федоровича Пожарского В монастырь перешло село Фалеево[1660]; еще в 1568–1569 гг. Иван Васильевич Черный Пожарский передал в монастырь село Троицкое в Стародубе Владимирского уезда[1661]; вдова Петра Борисовича Пожарского Феодосья с двоюродным братом Петром Тимофеевичем в 1571–1572 гг. дали в монастырь село Дмитреевское по духовной сына Феодосьи Ивана (того же года)[1662]; в том же году та же княгиня вместе со своей, сестрой Марьей — дочерью Семена Михайловича Мезецкого (вдовой Василия Ивановича Коврова) передала в тот же монастырь село Лучкино в Стародубе[1663]. Ковровы также сделали значительные вклады землей в Спасо-Ефимьев монастырь. В духовной Ивана Грозного помещен следующий текст: «село Рожественское да деревня Каменное да три села Васильева, что было князь Иван князь Семенова сына Пожарского». Речь идет, конечно, об Иване Семеновиче Коврове[1664]. В 1566–1567 гг. он передал спасо-ефимьевским старцам село Рождественское[1665]. Уже к концу 1566 г. И.С. Ковров получил обратно конфискованную у него вотчину: в ноябре он продал половину сельца Васильева, деревню Каменку и другие Петру Ивановичу Ромодановскому[1666].

1637

В марте 1569 г. царскую грамоту в Костромской уезд подписал опричник дьяк Осип Ильин (Садиков П.А. Из истории опричнины XVI в. № 35; Кобрин В.Б. Состав… С. 40). В грамоте 1569/70 г. говорится, что царь взял одну костромскую вотчину «в свою царьскую светлость в опришнину» (Садиков П.А. Из истории опричнины XVI в. № 41).

1638

Обращает на себя внимание и тот факт, что в Смоленской десятне 1574 г. упоминаются 305 переведенцев из 40 с небольшим городов. Из каждого города названо от одного до 17 человек и только из Новгорода переведено 40, а из Костромы — 36 человек (подсчитано по кн.: Мальцев В. Борьба за Смоленск (XVI–XVII вв.). Смоленск, 1940). Такое значительное число костромичей в Смоленске могло быть вызвано лишь событиями опричных лет. Не ясно, появились ли эти костромичи в Смоленске в связи с переселением 1565 г. или в связи с тем, что Кострома в 1567 г. попала в опричнину.

1639

Сравнивая по разрядам число костромских дворян в 1565 (745 человек) и 1572 гг. (500 человек), Р. Г. Скрынников делает вывод, что примерно 2/3 местных служилых людей вошли в состав опричнины (Скрынников Р.Г. Начало опричнины. Л., 1966. С. 355). Но этот вывод покоится на недоказанных посылках или на ошибках. Прежде всего всех 500 костромичей нельзя зачислять в состав опричников: среди них могли находиться и неопричные служилые люди. Кроме того, изменение в численности костромского дворянства примерно за 10 лет нельзя объяснять только одним переходом уезда в опричнину: могли сказаться и войны, и другие обстоятельства. Наконец, среди 500 дворян могли быть и лица, испомещенные в Костроме после 1564 г. Таким образом, данные, используемые Скрынниковым, безоговорочно сопоставлять нельзя.

1640

Барсуков А.П. Род Шереметевых. Кн. I. СПб., 1881. С. 255.

1641

Садиков П.А. Из истории опричнины XVI в. № 72. С. 280.

1642

Платонов С.Ф. Очерки… С. 108.

1643

Веселовский С.Б. Учреждение… С. 91.

1644

Садиков П.А. Очерки… С… 190.

1645

Веселовский С.Б. Учреждение… С. 91. К сожалению, этот свой вывод С.Б. Веселовский ничем не обосновывает.

1646

Садиков П.А. Из истории опричнины XVI в. № 55. С. 260.

1647

Впрочем, какие-то опричные земли в Пошехонье могли быть. В Ярославской писцовой книге 1567–1569 гг. упоминается владение вдовы Данилы Романовича в Черемошской волости на Волге (т. е. на границе с По-шехоньем), находившееся «на опришнинском рубеже» (ЦГАДА. Ф. 1209. № 7785. Л. 177).

1648

Платонов С.Ф. Очерки… С. 108; Садиков П.А. Очерки… С. 266.

1649

Таубе и Крузе. С. 36.

1650

Сухотин Л.М. К пересмотру вопроса об опричнине. VII–VIII. С. 133.

1651

Платонов С.Ф. Очерки… С. 108.

1652

Веселовский С.Б. Учреждение… С. 91.

1653

Садиков П.А. Очерки… С. 190.

1654

Садиков П.А. Из истории опричнины XVI в. № 62. С. 270.

1655

Лихачев Н.П. Сборник актов, собранных в архивах и библиотеках. Вып. I. СПб., 1895. С. 583.

1656

Садиков П.А. Очерки… С. 166.

1657

Скрынников Р.Г. Опричный террор. Л., 1969. С. 14.

1658

Садиков П.А. Из истории опричнины XVI в. № 12. С. 204; Он же. Очерки… С. 170, 190.

1659

Веселовский С.Б. Монастырское землевладение в Московской Руси во второй половине XVI в. // ИЗ. 1941. Кн. 10. С. 98, 99.

1660

Савелов Л.М. Князья Пожарские //ЛИРО. Вып. 2–3. М., 1906. С. 16. По духовной Ивана IV, это село принадлежало Тимофею и Ивану Пожарским. Возможно, речь идет о двоюродном брате Т.Ф. Пожарского — Иване Васильевиче Черном с племянником Тимофеем Борисовичем, которые могли выкупить землю у монастыря.

1661

Сборник Муханова. Изд. 2. СПб., 1866. № 282.

1662

Савелов Л. М. Указ. соч. С. 40–44.

1663

Савелов Л. М. Указ. соч. С. 44–46.

1664

По писцовым книгам М. Трифонова 1564/65 г. с. Васильево по третям принадлежало И.С. Коврову, Андрею Ивановичу Коврову и вдове Василия Коврова (Садиков П.А. Из истории опричнины XVI в. № 43). Р.Г. Скрынников считает, что переписчик, копировавший духовную, допустил здесь ошибку, (Скрынников Р.Г. Духовное завещание царя Ивана Грозного // ТОДРЛ. Т. XXI. С. 310). Никакой ошибки на самом деле нет: Ков-ровы восходят к Пожарским.

1665

Савелов Л.М. Князья Ковровы // Сборник статей в честь М.К. Любавского. Пг., 1917. С. 291–292.

1666

Садиков П.А. Из истории опричнины XVI в. № 43. Треть сельца Васильевского в 1567/68 г. принадлежала князьям Андрею Ивановичу и Иосифу Андреевичу Ковровым (ЦГАДА. ГКЭ. Суздаль. № 52/11831).