Опричнина

Прошло немного времени, и в феврале 1541 г. Соловецкому монастырю, благосостояние которого во многом зависело от соляных промыслов, выдается льготная грамота, разрешавшая ему беспошлинную продажу 6 тысяч пудов соли[1134]. Соловецкая грамота 1541 г. резко отличалась от других подобных актов, выданных правительством нового временщика И.Ф. Бельского, которые, как правило, характеризовались сдержанностью в предоставлении податных привилегий. Объяснение этому С.М. Каштанов ищет в попытках правительства И.Ф. Бельского распространить свое влияние на один из крупнейших северных монастырей, склонных поддерживать князей Шуйских[1135].

Но наибольших податных льгот удалось добиться новому игумену — Филиппу, и это несмотря на то, что правительство Адашева в середине XVI в. проводило серьезные мероприятия по ограничению монастырских привилегий. Уже в октябре 1547 г. освобождается от уплаты податей двор Соловецкого монастыря, находившийся в Новгороде на Щитной улице[1136]. В ноябре того же года по челобитью игумена Филиппа, из-за того, что в монастыре «братии прибыло много и прокормитца им нечем», Иван IV увеличил монастырю беспошлинную торговлю солью на 4 тысячи пудов, доведя ее до 10 тысяч пудов. 17 мая во время общего пересмотра иммунитетных актов и ликвидации тарханных привилегий грамота Соловецкому монастырю была подтверждена без каких-либо ограничений[1137].

В июне 1550 г. в связи с началом строительства каменной церкви в монастыре Филиппу удалось получить у Ивана IV две деревни в Выгозерской волости (девять обеж) с восемью варницами и островок на реке Суме с тремя непашенными дворами. Правда, обежную дань, ямские деньги и примет крестьяне этих деревень должны были платить в государеву казну, но варничный оброк (32 гривны «в ноугороцкое число»), «наместнич» и «волостелин корм» шли уже теперь в пользу монастыря[1138]. На следующий год (в июне 1551 г.) соловецкие старцы получили уже запустевшую Троицкую церковь в Выгозерской волости (где когда-то умер один из основателей Соловецкого монастыря, Савватий) и деревню при устье реки Сороки (один из рукавов реки Выга) у моря (одна обжа) с несудимыми привилегиями[1139]. Позднее с этих владений (где на реке Сороке был ез для рыбной ловли) царев оброк был вовсе снят[1140].

В июне 1555 г. монастырю пришлось на время поступиться своими основными тарханными привилегиями. На «монастырский обиход» они могли покупать и впредь беспошлинно «хлеб и всякий запас», но за продажу соли они уже должны были платить тамгу и другие пошлины, «как и с торговых людей»[1141]. Серьезный ущерб был в известной мере компенсирован тем, что царь пожаловал монастырю 26 деревень Сумской волости, когда-то принадлежавшие Марфе Борецкой (77 1/2 обеж), и 33 сумские варницы (ранее платили восемь с половиной рублей оброку)[1142]. В феврале 1556 г. соловецким старцам удалось исхлопотать грамоту на село Пузырево Бежецкого Верха: отныне в эту вотчину мог въехать для суда лишь один данный пристав, да и то только в два срока (на Рождество и Петров день)[1143]. В том же году монастырь снова начал получать тарханные привилегии: был сложен оброк с девяти виремских варниц[1144].

Не менее щедрыми были вклады царя деньгами и ценными вещами. Лучшие псковские «колокольные литцы» изготовили для Соловецкого монастыря медные колокола на денежные пожалования царя и вельмож. В сентябре 1547 г. для храма Преображения изготовлен колокол псковичем Тимофеем Андреевым. В1557 и в 1558/59 гг. Матвей и Кузьма Михайловы, дети знаменитого псковского мастера Михаила Андреева[1145], отлили еще два колокола[1146]. Один колокол весил 180 пудов и стоил 870 рублей, второй — 95 пудов (300 рублей), да и малые колокола стоили 50 рублей[1147]. В 1557 г. царь дал на строение Преображенского собора тысячу рублей, а на следующий год — золотой крест с «мощами»[1148].

Новоприобретенные соляные варницы и земли, льготы и денежные вклады были только частью средств подъема экономики Соловецкого монастыря. Не меньшее значение придавал Филипп перестройке самого хозяйства, введению целого ряда технических новшеств. Так, при посеве теперь стала употребляться особая сеялка с десятью решетами, причем работал на ней всего один старец[1149]. Мало того, «доспели решето, само сеет и насыпает и отруби и муку розводит розно да и крупу само же сеет и насыпает и разводит розно крупу и высейки».

Если ранее в Соловецкой вотчине рожь сами монахи и служебники носили веять, то Филипп «нарядил ветр мехами в мельнице веяти рож». Вообще Филипп уделял большое внимание мельничному делу («мельницы делал да ручьи копал к мельницам, воду проводил к монастырю»). Сложное приспособление изготовлено было и для варки квасов. Раньше на варке занята была «вся братия и слуги многие из швални», теперь с этой работой справлялись один старец и пять слуг. Квас выпаривали, и он «сам сольется изо всех щанов да вверх подоймут, ино трубою пойдет в монастырь да и в погреб сам льется да и по бочкам разойдется сам во всем».

Наряду с применением технических усовершенствований использовалась в хозяйстве и рабочая сила скота. Раньше копали глину на кирпич вручную, а при Филиппе, когда строительная работа приобрела невиданный дотоле размах, — «волом орут одним, что многие люди копали и глину мяли на кирпичи людьми, а ныне мнут глину на кирпич коньми»[1150].

Соляной промысел, железоделательное и кирпичное производства находились также в поле зрения хозяйственного и инициативного игумена. Он завел варницу в Солокурье, на Луде, а также в Колемже (по два црена)[1151]. Сооружена была сложная водная система (объединяющая многочисленные озера), необходимая для развития мельничного дела[1152]. На проведение протока из Пертозера в озеро Святое Филипп истратил из своих личных денег 40 рублей[1153]. К 1566 г. уже действовали на острове три водяные мельницы[1154].

Развивая хозяйственную деятельность Соловецкого монастыря, игумен Филипп принимает срочные меры по регламентированию поборов с крестьян в пользу монастырских служебников[1155]. 15 августа 1548 г. он «жалует» «Виремские волости и Шиженские, и сухонаволочан, и сумлян и слободку монастырских крестьян» особой уставной грамотой[1156]. Возможно, нормы этой грамоты распространялись в той или иной форме на всю монастырскую вотчину. Крестьяне Виремской волости должны были давать с лука[1157] «поминки» монастырскому приказчику — по четыре деньги, доводчику — по две деньги, а келарю — одну деньгу. Бобыли и казаки платили соответственно в два раза меньше[1158]. Все натуральные поборы переводились на деньги, и их размер строго ограничивался. В той же градации устанавливались и судебные пошлины, приказчику с рубля по десяти денег, а доводчику хоженого на версту — по полуденьге[1159]. Запрещалось доводчикам брать с крестьян всякие посулы и поминки.

1134

Досифей. Указ. соч. Ч. 3. С. 3–7.

1135

Каштанов С.М. Феодальный иммунитет… С. 250.

1136

Каштанов С.М. Хронологический перечень иммунитетных грамот XVI в. Ч. I //АЕ за 1957 г. М., 1958. С. 372. № 557.

1137

Досифей. Указ. соч. Ч. 3. С. 7–12.

1138

Досифей. Указ. соч. Ч. 3. С. 17–21. Около 1563 г. с варниц (две монастырские, шесть крестьянских, одна пустая) соловецким старцам шло 5 руб. 13 алтын 2 деньги (ПКОП. С. 165).

1139

Досифей. Указ. соч. Ч. 3. С. 21–23.

1140

ПКОП. C. 165.

1141

Досифей. Указ. соч. Ч. 3. С. 12–17. В январе 1559 г. уточнены размеры этого запаса: 3 тысячи четвертей ржи, 300 четвертей пшеницы, 200 четвертей овса, 540 четвертей ячменя, толокна, гороха и прочих круп, 6 тысяч аршин сукон, 300 пудов масла и др. (Там же. С. 25–30).

1142

ПКОП. С. 159–162. «Отказную грамоту» на эту волость подробно разбирает A.A. Савич (Савич A.A. Указ. соч. С. 173–174). Вероятно, волость была передана монастырю в связи с начавшимся ее запустением. По «Отказной грамоте» там насчитывалось уже 14 пустых дворов.

1143

Досифей. Указ. соч. Ч. 3. С. 24–25.

1144

ПКОП. С. 164–165.

1145

О нем см.: Богусевич В.А. Литейный мастер Михаил Андреев // Новгородский исторический сборник. Вып. 2. Л., 1937. С. 83—104; Смирнова Э.С. Два памятника псковского художественного литья XVI в. // С А. 1962. № 2. С. 243 и след.

1146

Возможно, при описании колокола, отлитого в 1557 г., отчество Матвея ошибочно названо «Григорьев» («Начертание жития, подвигов и изречений святителя Филиппа И, митрополита Московского и всея России чудотворца. М., 1860. С. 114–147).

1147

Досифей. Указ. соч. Ч. 1. М., 1836. С. 224; Летописец Соловецкий… С. 24. На приобретение большого колокола было истрачено также 370 руб., полученных монастырем от А.И. Воротынского.

1148

ЛСМ. С. 20. В изготовлении этого креста принимал участие богатейший новгородский купец и дьяк Ф.Д. Сырков, пожертвовавший монастырю 210 рублей (О Сыркове см.: Пронштейн А.П. Великий Новгород в XVI в. Харьков, 1957. С. 146–148,218-220). В 1560 г. царь еще пожаловал два колокола по 25 рублей, а в 1561/62 г. — снова золотой крест. Царем сделаны были вклады в Соловецкий монастырь «по душе» Анастасии Романовны (100 рублей), брата Юрия (100 рублей), Марии Темрюковны (100 рублей) и Марфы Собакиной (70 рублей). См.: ЛСМ. С. 23.

1149

«Доспел севальню, десятью решеты один старец сеет» (Летописец Соловецкий… С. 34).

1150

Летописец Соловецкий… С. 32, 34–35.

1151

ЛСМ. С. 26. Ср.: Попов А. Горные промыслы Соловецкого монастыря в XVI в. Архангельск, 1926. С. 32–33; Заозерская Е.И. У истоков крупного производства в русской промышленности XVI–XVII веков. М., 1970. С. 250–251.

1152

«Горы бо великия прокопа и юдолия избразди, и воду тещи от езера во езеро претвори к двадесятим, бо пятьдесят езером число и два источники сотвори и под монастырь во езеро приведе. От езера же воду испусти, внуть киновии проведе. Толчею же и мелею ко упокоению братскому сотвори» (ГБЛ. Троицкое собр. № 694. Л. 97 об. — 98).

1153

ЛСМ. С. 24.

1154

Савич A.A. Указ. соч. С. 52.

1155

«При Филиппе же игумене слугам и доводчикам определено жалованье» (ЛСМ. С. 28).

1156

ААЭ. Т. I. № 221. С. 209.

1157

Лук на севере часто приравнивался к обже. В писцовой книге 1551 г. прямо говорилось, что «луки написаны обжами» (Досифей. Указ. соч. Ч. 3. С. 15). Ср. «лук-обжа» в грамоте 1551 г. (Там же. С. 22). Лук, как правило, был единицей обложения неземледельческого населения Русского Севера (Веселовский С.Б. Сошное письмо. Т. I. М., 1915. С. 3).

1158

В Сумской волости около 1563 г. было много «бобыльских дворов беспашенных, варят наимуючи по варницам соль» (ПКОП. С. 161).

1159

По ст. 8 Судебника 1550 г. судебные пошлины шли: с рубля — боярину, дьякам и подьячим — всего 20 денег.