Опричнина

К началу 1566 г. Иван Грозный решился наконец нанести новый серьезный удар старицкому князю Владимиру Андреевичу. Поводом к этому, возможно, была бездеятельность князя Владимира (может быть, вынужденная, ибо царь сам же всячески лишал своего родича какой-либо инициативы) во время осеннего набега Девлет-Гирея. В сентябре старицкий князь, сопровождаемый недавно прощенными боярами М.И. Воротынским и И.П. Яковлевым, должен был стоять «для бережения от воинских людей на Туле». При этом полки находились под командованием бояр, «а князю Володимеру Ондреевичю ходить по вестем, только придут на которые места царевичи, по его наказу»[739]. Вероятно, старицкий князь ничего не сделал (не мог сделать или не хотел — остается неясным) ни для предотвращения набега крымского хана, ни для разгрома его сил. Вскоре после этого наступило время расплаты. Если в 1563 г. у князя был «переменен» весь состав его двора, то в начале 1566 г. Иван IV этим не ограничился. Боярином к Владимиру был назначен близкий к царю князь А.И. Ногтев, дворецким — С.А. Аксаков[740]. Вместе с тем царь сменил всю территорию его удела. В январе, сразу же после возвращения царя в Москву после двухмесячного отсутствия в столице, у Владимира Андреевича в обмен на Дмитров забрали его основную резиденцию — Старицу[741]. В феврале произошел обмен Алексина на Боровск, и, наконец, в марте выменяли Верею и замосковные волости на Звенигород[742] и Стародуб Ряполовский с селами. Владимир Андреевич получал старинные удельные земли, разбросанные в разных частях государства[743]. Царь рассматривал Владимира Андреевича как знамя антиправительственных сил и стремился обеспечить полное подчинение себе неудачного претендента на московскую корону.

Обмен землями, лишавший князя Владимира прочной опоры в лице старицких вассалов, знаменовал собой решительное наступление на крупнейшее удельное княжество, оставшееся к тому времени на Руси.

Таким образом, уже предыстория опричнины и первый год ее существования показывали, что правительство Ивана IV своим основным политическим противником считало старицкого князя и тех влиятельных представителей феодальной аристократии, которые могли быть его опорой.

Государственные мероприятия, осуществленные в первый год опричнины, русское правительство рассматривало как необходимое предварительное условие для решения вопроса о дальнейшем ходе Ливонской войны. Еще в августе 1565 г. в Москву прибыл гонец из Литвы с грамотой от литовских панов радных к московским боярам с предложением продолжать мирные переговоры[744]. Военные действия были прекращены, в Литву был направлен в ноябре 1565 г. русский посланник В.М. Желнинский с «опасной грамотой» для польских послов[745].30 мая 1566 г. в Москву прибыли большие литовские послы во главе с гетманом Ходкевичем[746]. Русское правительство стояло перед дилеммой — или продолжение затяжной войны, или мир и отказ от дальнейших территориальных приобретений в Ливонии и Литве. Для решения этого вопроса летом 1566 г. и созывается земский собор, постановления которого должны были сыграть важную роль в дальнейших судьбах Русского государства.

Глава IV

Земский собор 1566 г

Литература о земских соборах велика. Особенно усилился интерес к ним за последние годы. Соборам XVI в. посвящены специальные исследования М.Н. Тихомирова, В.И. Корецкого и С.О. Шмидта[747]. Однако Земский собор 1566 г. в советской историографии специально не рассматривался, в то время как появились новые материалы, которые позволяют пересмотреть представления о соборном представительстве XVI в. Имею в виду публикацию источников о государеве дворе в XVI в.[748] и исследования о составе высших правительственных учреждений, опричников и лиц, казненных в годы опричнины[749].

Впервые проблема земских соборов в русской исторической литературе была поставлена в середине XIX в. в условиях подготовки буржуазных реформ. Историки так называемого «государственного направления» в дворянско-буржуазной историографии (С.М.Соловьев и Б.Н. Чичерин) рассматривали собор 1566 г. как одно из свидетельств борьбы государственного начала, представленного Иваном Грозным, с родовым, выразителем интересов которого было боярство. По мнению С.М. Соловьева, собор 1566 г. Иван IV созвал потому, что не хотел единолично решать вопрос о Ливонской войне. Подозревая в неискренности бояр, а также зная о враждебности народа к опричникам, Царь решил обратиться на этот раз «ко всей Земле»[750].

Главным оппонентом С.М. Соловьева по вопросу о земских соборах выступил идеолог раннего славянофильства К.С. Аксаков. Его основная мысль сводилась к тому, что создание единого государства на Руси привело к возникновению Земского собора: «первый царь созывает первый Земский собор… отношения Царя и народа определяются: правительству — сила власти, земле — сила мнения». Земский собор имеет «одну чисто нравственную силу мнения, без всякой примеси внешней принудительности»[751]. Идеалистические представления о народности земского собора совмещались у Аксакова с либеральной трактовкой характера деятельности этого учреждения.

Отвечая К.С. Аксакову, С.М. Соловьев отрицал преемственность земских соборов от древнерусского веча и считал бездоказательным, что на соборе 1566 г. высказывалось мнение народа, что он «был собором всей России». «Где же выборные из городов, из областей?» — спрашивал Соловьев. Иронизируя, он говорил: «Значит, гости и лучшие купцы московские были представителями всех областей объединенной России?»[752]. В ответных замечаниях К.С. Аксаков в последних словах Соловьева усмотрел неточность, считая, что на соборе 1566 г. «присутствовали не одни гости и купцы московские, а в числе их многие купцы смоленские (22 чел.) и даже один костромитин»[753].

Развивая построение Соловьева, В.Н. Чичерин исходил из тезиса о том, что Россия, как и другие европейские страны, «при устроении государства прошла через период земских собраний… как Филипп Красивый собирает Генеральные штаты, ища в них опоры против папской власти, так Иван IV, два с половиною века спустя, созывает Земский собор для решения дела о войне или мире с Польшей». Земские соборы, по его мнению, созданы самим правительством лишь в административных целях. В.Н. Чичерин не придавал земским соборам никакого политического значения, ибо они не имели юридических прав, и отрицал выборность соборных представителей в XVI в. А самые мнения участников собора 1566 г… по его мысли, скорее всего были внушены «желанием» правительства. Об этом свидетельствует их единообразие[754].

Автор обобщающего исследования о земских соборах В.Е. Латкин, как В.Н. Чичерин и В.И. Сергеевич, изучал русские земские соборы в сравнении с западноевропейскими представительными учреждениями, но заимствовал от славянофилов мысль о стремлении царя опереться на народное мнение. Он считал, что созвание собора 1566 г. «вызвано было необходимостью для представителя верховной власти искать опоры в народе» ввиду «сумбура» во внешней и внутренней политике в годы опричнины[755].

739

ДРК. С. 265–266 [РК 1475–1598 гг. С. 222].

740

ДДГ. С. 420. Ср. о них: Скрынников Р.Г. Начало. С. 185–186.

741

Царь вернулся в Москву 27 декабря, а 15 января была составлена меновная грамота на Старицу (ПСРЛ. Т. XIII, 2-я пол. С. 400; СГГД. Ч. I. № 187. С. 526).

742

Звенигород некоторое время находился в уделе казанского царя Семиона (Едигера) Касаевича до его смерти в августе 1565 г. (ПСРЛ. Т. XIII, 2-я пол. С. 398). Позднее, после гибели Владимира Старицкого, до 1572 г. в Звенигороде «княжил» Михаил Кайбулич (ДДГ. № 104).

743

ПСРЛ. Т. XIII, 2-я пол. С. 400; СГГД. Ч. I. № 187, 188; Веселовский С.Б. Учреждение опричного двора в 1565 г. и отмена его в 1572 г. // ВИ. 1946. № 1. С. 90–91; Он же. Последние уделы в Северо-Восточной Руси // ИЗ. 1947. Кн. 22. С. 108.

744

Сб. РИО. Т. 71. С. 302–315; ПСРЛ. Т. XIII, 2-я пол. С. 398.

745

Сб. РИО. Т. 71. С. 315–327; ПСРЛ. Т. XIII, 2-я пол. С. 394–400; КПМВКЛ. Т. I. М., 1843. № 167–168.

746

ПСРЛ. Т. XIII, 2-я пол. С. 402; Сб. РИО. Т. 71. С. 346; КПМВКЛ. Т. I. № 169.

747

Тихомиров М.Н. Сословно-представительные учреждения (земские соборы) в России XVI в. // ВИ. 1958. № 5; Корецкий В. И. Земский собор 1575 г. и поставление Симеона Бекбулатовича «великим князем всеа Руси» //ИА. 1959. № 2; Шмидт С. О. Соборы середины XVI века // ИСССР. 1960. № 4.

748

Тысячная книга 1550 г. и Дворовая тетрадь 50-х годов XVI / Подг. A.A. Зимин. М.; Л., 1950.

749

Веселовский С.Б. Синодик опальных царя Ивана как исторический источник // Проблемы источниковедения. Вып. III. М.; Л., 1940; Зимин A.A. Состав Боярской думы в XV–XVI веках // АЕ за 1957 г. М., 1958; Он же. О составе дворцовых учреждений Русского государства конца XV и XVI в. // ИЗ. 1958. Кн. 63; Кобрин В.Б. Состав опричного двора Ивана Грозного // АЕ за 1959 г. М., 1960.

750

Соловьев С.М. История России с древнейших времен. Кн. II. Т. VI. СПб., Изд-во: Общественная польза, 1892. Стб. 197.

751

Аксаков К.С. Полн. собр. соч. Т. I. М., 1861. С. 150. Ср. С. 151, 205,295 И др.

752

Соловьев С.М. Собр. соч. СПб., Изд-во: Общественная польза, 1890. Стб. 1588,1589.

753

Аксаков К.С. Полн. собр. соч. Т. I. С. 204.

754

Чичерин Б,/Н. О народном представительстве. М., 1866. С. 363–365. Концепцию Чичерина в дальнейшем развил В. И. Сергеевич (см.: Сергеевич В.И. Земские соборы в Московском государстве // Сборник государственных знаний. Т. II. / Под ред. В.П. Безобразова. СПб.,-1875. С. 5). Славянофильскую традицию продолжил И.Д. Беляев (Беляев П.Д. Земские соборы на Руси. М., 1902. С. 20–25; Он же. Судьбы земщины и выборного начала на Руси. М., 1905. С. 75, 92 и сл.).

755

Латкин В.Н. Земские соборы древней Руси. СПб., 1885. С. 74.