Страница 77 из 91
Глава VIII
ДАЛЬНЕЙШЕЕ РАЗВИТИЕ РЕФОРМ
ПЕРЕХОД К ПОЛИТИКЕ НАСТУПЛЕНИЯ НА БОЯРСКУЮ АРИСТОКРАТИЮ
РЕФОРМЫ 1553–1560 гг
Первые преобразования, проведенные правительством компромисса, уже вскоре после их осуществления дали свои плоды. Присоединение Казани в 1552 г., безусловно, было ускорено благодаря военным реформам 1549–1552 гг.: известна, в частности, та большая роль, которую сыграли стрелецкие полки в штурме Казани.
При всем этом реформы первого периода правления Адашева были куплены дорогой ценой. Централизация государственного аппарата проходила за счет усиления феодально-крепостнической эксплуатации. Крестьяне и ремесленники несли на себе всю тяжесть новых налогов. Это из среды крестьян набиралась посошная рать, а из среды горожан — войско пищальников. Тяжесть фискального гнета была одной из причин, приводивших к разорению и обнищанию крестьянства. Именно к пятидесятым годам относится начальный момент того запустения центра, которое приобрело столь огромные размеры позднее в 60–80-х годах XVI в. Уже в 50-х годах XVI в. замечается обезлюдение части деревень Новгородской области. Бегство крестьян в дальнейшем примет еще более широкие размеры[1650]. Писцовая книга Бежецкой пятины 1564 г. сравнительно с книгой 1551 г. дает картину начавшегося запустения новгородских деревень. Касаясь причин «захудания крестьян», писцы отмечали и «царевы подати», и «помещиково воровство», и «насильство»[1651]. Представители местной администрации пользовались первым удобным случаем, чтобы взыскивать поборы или штрафы с крестьян. Они же в самую страдную пору вызывали крестьян на суд, отрывая их от работ, — «сроки на них наметывают, частые в деловую пору, — читаем мы в жалобе 1557 г. старцев одного монастыря, — и манастырския деи крестьяне от того бежат из-за них вон»[1652]. Ответом на реформы начала 50-х годов было дальнейшее усиление борьбы крестьянства и посадских людей. Если с открытыми восстаниями горожан правительству Адашева удалось покончить, то этого нельзя сказать о его борьбе с другими формами классового протеста народных масс.
Одной из форм сопротивления крестьян феодальному нажиму был отказ от выполнения предписаний государственной власти и распоряжений господ. Не слушались властей ярославского Спасского монастыря в 1555 г. крестьяне соседних с ним деревень[1653]. В грамоте на Двину от 6 декабря 1557 г. говорилось об «ослушании» крестьян при уплате ими налогов[1654].
Это были не единичные случаи. В земских грамотах 1555 г. говорилось, что «посадцкие и волостные люди под суд и на поруки не даютца» наместникам и их людям, «кормов им не платят, и их бьют»[1655].
Об убийствах кормленщиков — наместников и волостелей — специально рассказывается в летописной записи об отмене кормлений под 1555/56 г. По словам ее автора, «тех градов и волостей мужичья многие коварства содеяша и убийства их (т. е. кормленщиков. — А. 3.) людем; и как едут с кормлений, и мужики многими искы отъискывают, и много в том кровопролития и осквернениа душам содеяша… и многие наместникы и волостели и старого своего стяжаниа избыша, животов и вотчин»[1656].
Продолжались выступления «разбойников» в различных уездах Русского государства. До нас дошли губные наказы 1555 г. в города Медынь, Владимир, Переяславль Рязанский, Старую Рязань[1657], 1556 г. — в Зубцовский уезд[1658] и 1559 г. — в Новгород[1659], свидетельствующие о том, что «разбои» уже не только были обычным явлением северных и центральных районов России, но и распространились на юг страны. В губных наказах середины 50-х годов уже не просто упоминаются «разбои», а «разбои и татбы великие» (подчеркнуто нами. — А. 3.)[1660].
В борьбу с «разбоями» активно включается и администрация крупнейших духовных корпораций. Так, в октябре 1555 г. власти Троице-Сергиева монастыря составили специальный приговор, которым запрещалось под угрозой денежного штрафа держать в селе Присеки Бежецкого уезда скоморохов, татей и разбойников. Сотскому вменялось в обязанность «татей или разбойников, поймав, отвести к старостам губным»[1661].
Вероятно, в связи с нарастанием сопротивления народных масс в 1554/55 г. в Москве состоялись массовые казни посадских людей. По сообщению одного летописца, Иван IV «велел казнити торговых многих людей и гостей на Пожаре площеди, многое множество казненных, идеже ныне стоит храм во рву на костях казненных и убиенных, на крови поставленный»[1662].
Одной из наиболее ярких форм классовой борьбы середины XVI в. было реформационное движение. В России, как в Польше и в ряде других стран, в силу недостаточного развития бюргерской оппозиции большой удельный вес в реформационном движении приобрели представители дворянства. Мелкое дворянство имело ряд общих интересов с горожанами, их общими врагами были светские и церковные магнаты.
В дворянской среде, затронутой реформационным движением, создается кружок Матвея Башкина. К началу 50-х годов XVI в. М. Башкин занимал видное место среди верхушки дворянства. Очень интересны социальные взгляды этого вольнодумца, выступавшего против полного холопства и кабальной зависимости. Гораздо дальше шел в своих взглядах «еретик» Феодосий Косой. Беглый холоп одного из царских вельмож, он выражал интересы крестьянской бедноты и городского плебса. «Рабье учение» Ф. Косого включало в себя проповедь неповиновения властям, развивало идеи равенства, непризнания войн и т. д.[1663]
Напуганное подъемом реформационного движения, правительство Ивана IV приняло чрезвычайные меры по ликвидации «вольномыслия» еретиков, поддержав инквизиционные процессы, которые были организованы осифлянским духовенством.
После того как царю в июне 1553 г. стало известно о «ереси» М. Башкина, он отдал распоряжение об организации следствия по делу о вольнодумном сыне боярском. В октябре 1553 г. состоялся церковный собор, осудивший М. Башкина, и в декабре 1553 г. он был доставлен в Волоколамский монастырь в заключение, очевидно, пожизненное[1664]. Такая же судьба постигла и его соратников.
В ереси был обвинен и глава радикального направления нестяжателей — старец Артемий. В конце января 1554 г. его отлучили от церкви и отправили на «вечное заточение» в Соловецкий монастырь[1665]. Единомышленники Артемия также были разосланы по монастырям. Наконец, около 1554/55 г. «поимали» и доставили в Москву для организации процесса Ф. Косого, которому, однако, удалось бежать из-под стражи и эмигрировать в Литву. В 1556/57 г. состоялся церковный собор, разбиравший дело ряда последователей Феодосия Косого из числа заволжских монахов[1666].
Обострение классовой борьбы в 50-х годах XVI в. сопровождалось сложными коллизиями внутри господствующего класса. Если дворянство, не удовлетворенное половинчатыми мероприятиями правительства, ждало более решительного осуществления своих социально-политических требований, то феодальная аристократия, наоборот, настороженно относилась к попыткам наступления на ее привилегии. Но дальнейшее укрепление самодержавия было немыслимо без пересмотра княжеско-боярских владельческих прав и уменьшения роли боярства в управлении страной.
1650
И. Л. Перельман, указ. соч., стр. 167.
1651
А. М. Гневушев, указ. соч., стр. 57.
1652
Амвросий, указ. соч., ч. 4, стр. 709; АГР, т. I, № 80, стр. 221. Кашинские наместники и их тиуны, согласно жалобе властей Троице-Сергиева монастыря, судят монастырских крестьян «силою и мыти и всякие пошлины на них емлют» (Троице-Сергиев м., кн. 527, л. 482).
1653
«Исторические акты ярославского Спасского монастыря», т. I, № 19, стр. 20.
1654
П. А. Садиков, Очерки по истории опричнины, стр. 428–431.
1655
С. А. Шумаков, Губные и земские грамоты Московского государства, стр. 110; ср. ААЭ, т. I, № 214, 243.
1656
ПСРЛ, т. XIII, ч. 1, стр. 267.
1657
«Памятники русского права», вып. IV, стр. 176–185; А. А. Зимин, Губные грамоты XVI в., стр. 210–229.
1658
Акты Юшкова, № 178, стр. 155–161.
1659
Архив ЛОИИ, Собр. Лихачева, № 228, л. 75–81.
1660
«Памятники русского права», вып. IV, стр. 179.
1661
ААЭ, т. I, № 244.
1662
Государственная библиотека СССР имени В. И. Ленина, Музейное собр., № 4848, л. 75 об.; ср. Q № 732, л. 166 (Государственная библиотека имени М. Е. Салтыкова-Щедрина); ЦГАДА, Рукописные книги МИД, № 13/14, л. 78 об.; № 94а, л. 45 об. — 46; Собр. Мазурина, № 522, л. 228.
1663
Подробнее см. А. А. Зимин, И. С. Пересветов и его современники, стр. 168 и след.
1664
А. А. Зимин, Краткие летописцы XV–XVI вв., стр. 18.
1665
ААЭ, т. I, № 239.
1666
ААЭ, т. I, № 289, ящик 190.