Страница 75 из 91
Описание земель вылилось в мероприятие, очень важное по своим последствиям. В ходе переписи земель в основных районах Русского государства вводилась единая окладная поземельная единица — так называемая «большая соха»[1617]. Основой для поземельной реформы был опыт введения большой сохи в дворцовых владениях в середине 40-х годов XVI в.[1618] Размер этой сохи для разных категорий земель был не одинаков: для земель служилых феодалов (и дворцовых)[1619] он составлял 800 четвертей «доброй земли» в одном поле, для церковных земель — 600 четвертей и, наконец, для земель черносошных крестьян — 500 четвертей. Это фактически означало различную степень тяжести обложения, определявшуюся социальной принадлежностью землевладельца. Классовый смысл реформы виден уже в том, что в наиболее тяжелом положении оказывались черносошные крестьяне, ибо при одинаковом количестве земель у различных землевладельцев им приходилось платить больше всего налогов[1620]. Реформа была наиболее благоприятна светским феодалам и несколько ущемляла духовных землевладельцев, что соответствовало общей линии реформ начала 50-х годов XVI в. При организации переписи писпы должны были руководствоваться специальной Книгой сошному письму, своего рода справочным пособием, в котором указывалось, какие земли и как следует класть в соху, приемы вычисления размеров налогов как с целой сохи, так и с ее части. Древнейший из сохранившихся списков Книги сошному письму относится к 60-м годам XVI в. и содержит роспись по сошному обложению дворцовых земель (указ, «по колко пашни класти в соху»)[1621]. Многочисленные системы обложения, существовавшие в первой половине XVI в., еще изучены недостаточно, но вполне вероятно, что среди них обычным было подворное исчисление налогов. Замена подворного принципа обложения поземельным свидетельствовала об остроте земельного вопроса в середине XVI в. Неслучайно поземельная перепись середины XVI в. сопровождалась многочисленными раздачами земель в поместья и отпиской земель у отдельных монастырей[1622].
Сокращение земельных и торговых привилегий монастырей-вотчинников происходило в обстановке реформы таможенной политики. К сожалению, скудость материалов не позволяет выяснить многие существенные стороны Этой реформы. До нас дошло за 30–50-е годы всего только 5 таможенных грамот (частично в отрывках): Устюжны Железопольской 1543 г.[1623], Пскова 1549 г.[1624], Белоозера 20 июля 1551 г.[1625], Каргопольская 1555/56 г.[1626] и Двинская 1560 г.[1627] По этим грамотам мы видим, как постепенно таможенное ведомство высвобождается из-под контроля наместников, все чаще и чаще сбор косвенных налогов передается на откуп отдельным должностным лицам из центрального аппарата и предприимчивым деятелям из местного населения или «на веру»[1628]. Откупщики собирают тамгу, пуд и померное под контролем создающихся органов земского управления[1629]. Таможенные пошлины шли в июне 1549 г. в казну, казначеям и дьяку Никите Курцеву Фуникову,[1630] а в 1551 г. казначеям и дьякам Ю. Сидорову и К. Кроткому (вероятно, до 1553 г.)[1631]. Кстати говоря, именно эти дьяки подписали жалованные грамоты во время майской проверки 1551 г., ликвидируя таможенные привилегии монастырей[1632].
В системе таможенных пошлин в середине XVI в. произошло мало изменений.
Уже устюженская грамота 1543 г. знает рублевую пошлину, наряду с которой существовали и другие многочисленные таможенные поборы (явка, померное, весчее с купца и продавца по деньге, свальная с воза или телеги и т. п.). С местных жителей она в случае привоза товаров платилась в размере 1,5 деньги, а с иногородних — 7 денег (в более поздних грамотах было 4 деньги). Неравенство в обложении показывало еще прочность межобластных таможенных барьеров, порожденных неизжитостью в стране экономической обособленности. Но уже сама тенденция к установлению единой рублевой пошлины была порождена ростом товарно-денежных отношений и частично фискальными интересами, удобством взимания сборов[1633].
Белозерская грамота 1551 г. в своей основной части повторяла старую грамоту 1497 г.[1634], но изменения, обнаруживающиеся в ней, весьма любопытны. Так, например, в грамоте 1551 г. находится новый большой раздел о взимании померного со ржи и других видов зерна (в размере деньги с 4 четвертей). Этот раздел свидетельствует о росте торговых операций хлебом в середине XVI в. Вводилась обязательная уплата гостиного приезжими купцами за остановку на гостином дворе. Как видно, на рынке Белоозера все чаще и чаще появлялись иногородние купцы, что свидетельствовало о росте межобластных торговых связей. Наконец, специально оговаривалось, что уклоняющиеся от уплаты таможенных податей карались высокими штрафами (протаможье и пропотенье).
Таковы некоторые замечания о таможенной политике середины XVI в., которые можно сделать по сохранившимся источникам[1635].
Тенденция к унификации таможенного обложения и постепенное внедрение откупной системы сбора косвенных налогов содействовали развитию товарно-денежных отношений в стране, ликвидируя мелочную опеку наместничьей администрации.
В связи с таможенной реформой и организацией поземельной переписи находилась и унификация мер, в частности введение единой московской четверти. Эта четверть находилась в основе системы обложений (из четвертей составлялись сохи)[1636]. И. И. Смирнов установил, что реформа осуществлялась в 50-х годах XVI в.[1637] 21 декабря 1550 г. двинским земским властям была отправлена гра» мота, в которой царь писал, что он «послал… к вам на Двину меру мерную, новую», с которой следовало сделать «спуски» (копии). Старостам и целовальникам предписывалось, чтобы отныне при продаже хлеба «все люди, купцы и продавцы, всякое жито мерили в те пятенные новые деревянные меры». Единые меры вводились и в других городах («А таковы есми меры послал во все свои городы ровны»)[1638]. Объем новой четверти был больше старой и относился как 1 к 11/2 или к 11/3[1639]. Это вполне соответствовало и увеличению сохи как поземельной единицы.
Реформа дала некоторые результаты. В 70-х годах XVI в. Штаден, быть может, преувеличивая единство мер и весов в России, писал: «Нынешний великий князь достиг того, что по всей Русской земле, по всей его державе одна вера, один вес, одна мера»[1640].
Последняя из реформ, к которой приступили в начале 50-х годов XVI в. и которой суждено было позднее приобрести особенно важное значение, — это введение земских учреждений и переход к отмене кормлений.
1617
В силу неизжитости пережитков феодальной раздробленности в отдельных землях России, сохранявших особенности в управлении периода их самостоятельности, были временно оставлены прежние окладные единицы: в Новгороде — обжа, в Пскове — выть, в Перми — сошка и др.
1618
АФЗиХ, ч. 2, № 178.
1619
Так в единственном списке XVI в. Книги сошному письму (Собр. Ундольского, № 824), а также в некоторых списках XVII в. (Государственная библиотека СССР имени В. И. Ленина, Q XVII, № 66, л. 172; Q XVII, № 87). В XVII в. размер дворцовой сохи стал 600 четвертей. На этот факт обратила внимание К. Т. Острикова в дипломной работе «Книга сошному письму, как исторический источник», защищенной в 1958 г. в Историко-архивном институте.
1620
См. С. В. Веселовский, Сошное письмо, т. I, стр. 348; Л. В. Черепнин, Русская метрология, М., 1944, стр. 63.
1621
Собр. Ундольского, № 824, л. 79–80 об. Существующее в литературе мнение о том, что Книга сошному письму составлена в 1629 г. (См. «Книга сошного письма 7137 года» — «Временник ОИДР», кн. 17, М., 1853, отд. 3, стр. 33 и след.), основано на недоразумении: в многочисленных списках памятника, сохранившегося в различных редакциях XVII в., упоминается указ 1629 г., на основании которого весь памятник и датируется этим годом.
1622
Подробно этот вопрос рассмотрен И. И. Смирновым (И. И. Смирнов, Очерки, стр. 423–440).
1623
ЦГАДА, Городовые книги по Устюгу Великому, № 1, л. 55–56.
1624
ЦГАДА, Гос. древлехранилище, рубр. 3, № 2.
1625
ААЭ, т. I, № 230; РИБ, т. XXXII, № 185.
1626
ЦГАДА, собр. Мазурина, № 3096.
1627
ЛЗАК, вып. I (XXXIV), стр. 199–203.
1628
Уже в грамоте 1561 г. упоминаются таможники «на веру или на откуп», (Троице-Сергиев м., кн. 527, № 318). Сохранился формуляр крестоцеловальной записи таможенных откупщиков, который можно датировать 1560–1582 гг. (о царице говорилось безымянно, но упоминался царевич Иван), скорее всего 70-ми годами XVI в., (ср. сходную земскую крестоцеловальную запись: «Памятники русского права», вып. IV, стр. 197–198, 221). В записи говорится, что царь «велел брать свою царскую пошлину в своей государеве отчине, и нам та пошлина брать сполна… А хитрости нам, имя рек, ни в чем не чинити, никоторыми делы никоторою хитростью в государеве казне; николи ни в чем по сему крестному целованию по дружбе не отдати, а не по дружбе не переняти. И самим, имя рек, ни в чем в го-судареве казне не корыстоватца… И друг друга беретчи в государстве казне в хитрости и в татьбе. А которой нас сведает будет, которой товарищ наш учнет хитрость чинить в государеве казне или красти, и нам на того сказати… А которые торговые люди иногородцы приезжые учнут товары свои являти, и нам у них товары свои осматривати и оценивати в правду… А которые гости учнут в которой пошлины хитрости чинити, красти и недоплачивати, а дойдут промыту, и нам на тех промыт имати» (ГИМ, собр. Барсова, № 2077, л. 12–12 об.).
1629
В грамоте от 9 июля 1556 г. земским властям Бежецкого Верха говорилось, что если таможенники-откупщики «учнут приходити о управе о таможных делах, и вы б их в том росслушивали и управы бы еси им чинили по их по таможной по уставной грамоте» (П. А. Садиков, Очерки по истории опричнины, стр. 427).
1630
П. А. Садиков, Очерки по истории опричнины, стр. 259; ср. ЦГАДА, Гос. древлехранилище, рубр. 3, № 20.
1631
ААЭ, т. I, № 220.
1632
Подробнее об их деятельности см. П. А. Садиков, Очерки по истории опричнины, стр. 262–266; с 1554 по 1556 гг. таможенные пошлины поступали дьяку Т. Карачарову (ЦГАДА, собр. Мазурина, № 3096, ср. П. А. Садиков, Очерки по истории опричнины, стр. 267)
1633
Ю. А. Тихонов, указ. соч., стр. 270.
1634
См. ААЭ, т. I, № 134.
1635
Подробнее см. А. Т. Николаева, указ. соч., стр. 245–266; Ю. А. Тихонов, указ. соч., стр. 258–290.
1636
Казенная четверть равнялась 2400 кв. саженей, а на владельческих землях иногда 3200 кв. саженей.
1637
И. И. Смирнов, Очерки, стр. 455–474,
1638
ДАИ, т. I, № 45, стр. 63.
1639
Н. Никольский, указ. соч., стр. 256; ПСРЛ, т. IV, ч. 1, вып. III, стр. 622. В московскую четверть входило 6 пудов ржи (А. И. Никитский, К вопросу о мерах в древней Руси — ЖМНПр., 1894, № 4, стр. 389).
1640
Г. Штаден, указ. соч., стр. ИЗ; см. также Н. В. Устюгов, Очерк древнерусской метрологии («Исторические записки», кн. 19, 1946, стр. 317 и след.).