Страница 29 из 91
В Новгороде в то же время насчитывалось свыше 26 000 жителей[568]. По словам Меховского, Новгород «на много больше, чем Рим»[569]. Наличие в Новгороде «невероятного количества… зданий» отмечал П. Иовий[570].
В Коломне к середине XVI в. насчитывалось около 3200 человек; в Можайске — 5700 человек, в Малом Ярославце — около 800 человек[571]. «Славным и многонародным градом» в середине XVI в. был Ростов[572]. Переживали расцвет в XVI в. Дмитров[573] и Серпухов, в котором к 1552 г. проживало свыше 2500 человек[574].
Сильно вырос к середине XVI в. и Нижний Новгород, особенно после того как Василий III в 1525 г. перевел туда «торг» из Казани[575]. В 1531 г. во время пожара на Нижегородском посаде сгорело 1400 дворов[576].
Рост городов является, по словам В. И. Ленина, «самым наглядным выражением…» отделения промышленности от земледелия[577]. В 20-х годах XVI в. русские и иностранные современники писали о росте неземледельческого населения России. «Вси бегают рукоделиа, вси щапят торговании, вси поношают земляделателем», — писал митрополит Даниил[578].
Русские города изучаемого времени по составу населения отличались разнообразием. В центре страны преобладали города, в которых наряду с посадским населением имелась прослойка светских и духовных феодалов. В них получило значительное распространение дворовладение феодалов-беломестцев. Территория города делилась на крепость («город», по тогдашней терминологии) и посад. На русском Севере чаще всего встречались города-посады, в которых обычно отсутствовали крепостные сооружения. В них не было и дворов светских феодалов, хотя монастыри и церкви владели многими городскими участками. На Северо-Западе рядом с такими старинными торгово-ремесленными городами, как Псков и Новгород, располагались крепости, лишенные торгово-ремесленного люда (некоторые псковские пригороды).
Городки-крепости с незначительным ремесленным населением получили особенное распространение на юго-западе и юго-востоке страны, где они служили целям обороны от вторжения литовских феодалов, а также от набегов крымских и казанских ханов. В этих городках были расположены военные гарнизоны приборных людей (пищальников и др.). Постепенно и в них по мере продвижения русской границы на юг возрастала численность посадского населения.
К середине XVI в. произошли существенные изменения и в составе русских городов. Ряд старых городов, значение которых было велико в условиях феодально-раздробленной Руси, пришел позднее в упадок. К их числу относится Микулин, когда-то центр удельного княжества[579], Радонеж и некоторые другие. Запустел от постоянных войн ряд городов на Северщине (например, Острея и Перевитск). Впрочем, гораздо характернее было строительство новых городов. Целый ряд новых городов появился на русском Севере (в их числе Каргополь, Турчасов, Тотьма, Устюжна, Шестаков)[580]. Присоединение Новгорода и Пскова привело не к запустению этих городов, а к новому подъему их экономики[581], что свидетельствует о прогрессивном значении процесса создания Русского централизованного государства.
Воссоединение северских земель с Россией дало новый толчок к основанию новых и развитию старых городов на юге страны (восстановлены, укреплены и заселились города Пронск, Зарайск и др.). Новые города появились и в Поволжье (Темников).
Образование и укрепление Русского централизованного государства в условиях экономического роста страны привели к изменениям и в типах городов. Частновладельческие города, как пережиток феодальной раздробленности, постепенно ликвидируются. Уже С. Герберштейн сообщал о мероприятии правительства Василия III по уничтожению частновладельческих городов[582]. Правда, формы осуществления этого мероприятия не вполне ясны[583]. Во владении духовных и светских феодалов оставалось небольшое число городков (Алексин — митрополичий, Зарайск — у монастыря Николы Зарайского, Касимов — у татарских царевичей). Возможно, князьям Прозоровским принадлежал Холопий Торг, все более терявший свое экономическое значение. Ряд городов находился у северских князей (Воротынским, например, к 1562 г. принадлежали часть Воротынска, Одоев[584], Новосиль)[585].
К середине XVI в. основной формой собственности феодалов в городах были слободы и дворы. Размеры частновладельческих слободок были велики. Так, например, в конце 1519 г. в г. Переяславле в одной только слободке митрополичьего Борисоглебского монастыря было 18 дворов ремесленников (20 человек), среди них 6 сапожников, 6 ложечников, 2 гвоздочника, 1 ковшевник, 1 «укладиик»[586].
В том же городе Переяславле в 1543 г. у Троице-Сергиева монастыря было в слободке 12 дворов[587]. У крупнейших монастырей имелись дворы во многих городах.
К 1545 г. у одного только Троице-Сергиева монастыря было: двор и соляные варницы в Балахне[588], дворы во Владимире, Гороховце, Кашине, Костроме, в Москве (в Китай-городе и в Кремле), в Нерехте (двор, лавки и 3 варницы)[589], в Нижнем Новгороде (в «городе» и на посаде), в Переяславле (12 дворов), у Соли Переяславской (еще ранее там были варницы), в Ростове, Суздале, Соли Галицкой (ранее там были варница и двор), в Твери, Угличе, на Холуе (двор и варницы) и на Уготе[590], а также около этого времени — 2 двора в Дмитрове (на посаде и в «городе»)[591], двор в Кашине[592] и Коломне[593]. У Волоколамского монастыря были дворы в Волоколамске, Рузе, Старице[594], в Дегунине[595], Дмитрове[596].
Ликвидация частновладельческих городов в первой половине XVI в. дополнялась постепенным сокращением объема привилегий светских и духовных феодалов в остальных городах. Белые слободы и дворы служилых людей и духовенства все более и более включаются в тягло. Однако эти мероприятия правительства Ивана III и Василия III в период боярского правления не получили продолжения, что привело к новому росту белых слобод и дворов, наносившему серьезный ущерб посадскому населению городов.
Несмотря на засилье феодалов, основную массу населения русских городов составляли ремесленники и мелкие товаропроизводители и торговые люди.
Русские города середины XVI в. были центрами торгово-ремесленной деятельности. Весьма интересные наблюдения по составу населения Новгорода сделаны А. П. Пронштейном. По его подсчетам, в этом городе в середине XVI в. было служилых дворов 5,5 %, церковно-монастырских — 15 %, а посадских — 79,5 %. При этом среди посадского населения, судя по более поздним данным (80-х годов XVI в.), 66,32 % было ремесленников, 5,54 — торговцев, 13,8 — лиц, занимавшихся сельским хозяйством, и 14,34 % —лиц свободных профессий, а также занимавшихся извозом и пр.[597]
568
А. П. Пронштейн, указ соч., стр. 31–32. Подсчеты А. П. Пронпттейна более убедительны, чем цифра 50–60 тыс. человек у И. Красова (И. Красов, Разбор мнений о населении древнего Новагорода — ЖМНПр., 1854, № 2, стр. 142).
569
М. Меховский, указ. соч., стр. 106.
570
С. Герберштейн, указ. соч., стр. 265
571
Составлено по кн. П. П. Смирнова «Города Московского государства», т. I, вып. 2, Киев, 1919, стр. 92, 120–121. В Торопив в 1540–1541 гг., согласно И. И. Побойнину, было 2400 человек.
572
Д. Корсаков, Меря и Ростовское княжество, Казань, 1872, стр. 198.
573
М. Н. Тихомиров, Город Дмитров от основания до половины XIX в., стр. 15–23.
574
Н. Д. Чечулин, указ. соч., стр. 158.
575
ПСРЛ, т. XXII, ч. 1, СПб., 1911, стр. 520; С. Герберштейн, указ. соч., стр. 157; М. Н. Тихомиров, Новый памятник московской политической литературы XVI века, в кн.: «Московский край в его прошлом», М., 1930, ч. 2, стр. 111–112. Подробнее об этом см. диссертацию Ш. Ф. Мухамедьярова, стр. 265–266.
576
А. С. Гациский, Нижегородский Летописец, Нижний Новгород, 1886, стр. 33.
577
В. И. Ленин, Полное собрание сочинений, т. 3, изд. 5-е, стр. 558.
578
Государственная библиотека СССР имени В. И. Ленина, Фундаментальное собр., № 197, л. 485 об.; ср. В. Жмакин, Митрополит Даниил и его сочинения, М., 1881, стр. 543.
579
В 1580 г. на его месте уже было село Городище (ПКМГ, т. I, СПб., 1877, отд. 2, стр. 343).
580
В Устюжне в 1566 г. было 713 черных тяглых дворов и 14 пустых мест (П. /7. Смирнов, Города Московского государства, т. I, вып. 2, стр. 120–121). В Двинских посадах (Холмого-рах, Неноксе, Луде, Уне и др.) в середине XVI в. было около 763 дворов, а в Каргополе — 476 (там же, стр. 83).
581
См. А. П. Пронштейн, указ. соч., стр. 91, 92 и след.; Н. Н. Масленникова, указ. соч., стр. 181–182. В середине XVI в., по данным П. П. Смирнова, в псковских пригородах было: в Опочке —172 посадских двора, в Гдове — 290, Вороноче — 371, в Острове — 208, Велье — 105, Выборге — 148, Владимирце — около 27, Дубкове — около 62, Кобылье — 34, Изборске — 57, Вреве — около 86, Вышгороде — 31, Себеже — 75, Красном — 90 дворов (П. П. Смирнов, Города Московского государства, т. I, вып. 2, стр. 34–35). В новгородских городах в 1545 г. было: в Старой Русе — 1473,5 дворов, в Порхове — 68, Ладоге — 103, Кореле — 243, Орешке — 93, Яме—117 дворов (там же, стр. 35–36). Впрочем, цифры населения по Порхову и Кореле взяты из разметного списка 1545 г., куда они попали, очевидно, из писцовых книг 1495–1500 гг. (в Кореле в 1568 г. было 460 посадских дворов); в Торопце в 1540/41 г. было 415 дворов тяглых, а всего 521 двор (И. И. Побоунин, указ. соч., стр. 133–134.
582
Василий III якобы «отнял у всех князей и других властелинов все их города и укрепления» (С. Герберштейн, указ. соч., стр. 20).
583
См. П. П. Смирнов, Посадские люди и их классовая борьба до середины XVII в., т. I, стр. 85–95.
584
ПСРЛ, т. XIII, ч. 2, стр. 344.
585
Подробнее о частновладельческих городах см. П. П. Смирнов, Города Московского государства, т. I, вып. 1, стр. 78 и след.
586
АФЗиХ, ч. 1, № 23. Специальность четырех дворовладельцев не указана.
587
ГКЭ, Переяславль, № 119/8893.
588
В 1538 г. было 2 дворовых места и варницы (Троице-Сергиев м… кн. 518, л. 10–12 об.).
589
ГКЭ, Кострома, № 32/4999.
590
Троице-Сергиев м., кн. 527, л. 256–257 об.
591
См. грамоту 1534 г. (АГР, т. I, № 43).
592
См. грамоту 1534 г. (Троице-Сергиев м., кн. 527, л. 207–208).
593
Отписан в монастырь в июне 1546 г. (Троице-Сергиев м., кн. 521, л. 178 об. — 179 об.).
594
См. грамоту 1534 г. (Архив ЛОИИ, Собр. Головина, № 55).
595
ГКЭ, Козельск, № 1/5882; ср. ААЭ, т. I, № 109.
596
См. грамоту 1534 г. (ГКЭ, Дмитров, № 46).
597
А. П. Пронштейн, указ. соч., стр. 30–33.