Страница 2 из 94
При всей разнице оценок деятельности Василия III между ними можно подметить и некоторое сходство: и панегиристы московского государя, и его хулители невольно (первые) или нарочито (вторые) подчеркивали существенную разницу между его временем и великим княжением его отца. Обе стороны сходились на том, что годы великого княжения Василия III отмечены утверждением единодержавия.
В бурные годы правления Ивана IV обе оценки деятельности его отца полностью сохранялись. Так, для автора Степенной книги (начало 60-х годов XVI в.), широко использовавшего Послание Иосифа Волоцкого Василию III и Похвальное слово, великий князь Василий Иванович — «истовый вождь, умный правитель, вседоблий наказатель, истинный кормчий»[10]. Да и сам Иван Грозный производил «истинного Росийского царствия самодержавство божиим изволением почен» от Владимира Святославича и до своего отца[11]. Так создается уже четко выраженное представление о том, что история России — это история самодержавия, существовавшего на Руси «изначала». Это представление в последующем — XVII и XVIII вв. — стало основой исторических воззрений дворянских историографов.
Берсеньевскую традицию продолжал позднее князь Андрей Михайлович Курбский, ярый враг грозного царя. Рационалист по своим взглядам, он склонен был приписывать реальное влияние на ход истории живым людям и их страстям, а не божьему «промыслу», как то делали его предшественники. В своем основном труде — «Истории о великом князе Московском» (1573 г.) — Курбский считал, что «злые нравы» русских князей объясняются «наипаче женами их Злыми и чародейцами». Так, Иван IV родился от незаконного второго брака его отца, который отличался многими злыми и богопротивными делами[12]. Характеристика Курбского определялась его близостью к политическим и идеологическим противникам Василия III и самого царя Ивана, в частности к Максиму Греку и нестяжателям.
Трагические события опричных лет, а позднее и грозовой вал «смуты» заслонили публицистам конца XVI и начала XVII в. предания о сравнительно спокойном времени правления Василия III. Но и в этот период изредка вспоминались дела и дни отца царя Ивана, причем снова очень противоречиво. Так, составитель Хронографа редакции 1617 г. в духе официального славословия писал: «Бе бо мужествен государь царь и великий князь Василей Иванович всея Русии и на сопротивныя враги велие храбръство показа, яко и цари окрестные мнози с державами своими приходяще к нему и покоряющеся служити ему». Будучи близким к канцелярии Посольского приказа, составитель Хронографа особенно отмечал, что Василий III «титлу великия державы себе состави» (т. е. стал именоваться уже царем), причем никто из его предшественников «таковым самодержательством не писашеся и не нарицашеся»[13].
С другой стороны, автор «Выписи о втором браке Василия III», в духе традиции Берсеня и Курбского осуждая великого князя за развод с Соломонией Сабуровой и заточение Максима Грека и Вассиана Патрикеева, задним числом предсказывал, что от незаконного брака у Василия Ивановича родится сын, который будет «грабитель чужаго имения», а царство Российское наполнится «страстми и пе-чалми»[14].
«Отец русской исторической науки» В. Н. Татищев довел систематическое изложение истории российской только до нашествия татаро-монголов на Русь. Последующее время, и в частности годы правления Василия III, отразилось в его подготовительных материалах в виде переложения текста Никоновской летописи[15]. Общее представление В. Н. Татищева о происходивших в конце XV–XVI вв. событиях более или менее ясно. Для Татищева, как дворянского историка, история России сводилась преимущественно к истории русского самодержавия. Иван III Великий, «спровергнув власть татарскую, паки совершенную монархию возставил». Василий III, которого Татищев вслед за польскими авторами называет Храбрым, привлек его внимание тем, что он взял Смоленск, «все Северское княжение от Литвы возвратил» и построил на Суре город Василь и. Итак, Василий III лишь продолжил дело своего отца. В «Разговоре о пользе наук» Татищев говорит, что Иван III основал монархию, которую «сын и внук в лучшее состояние привели»[16].
Первый обстоятельный очерк деятельности Василия III составлен был князем М. М. Щербатовым, поместившим его в своей «Истории Российской»[17]. Автор для его создания привлек большой комплекс сохранившихся материалов, большей частью рукописных. Среди них — Никоновская летопись, Воскресенская летопись[18], Летописец начала царства и краткий Кириллов летописец[19], Типографская летопись[20], Степенная книга[21], Царственная книга[22], Казанский летописец и некоторые другие[23]. Из архива коллегии иностранных дел М. М. Щербатов черпал духовные, договорные грамоты великих и удельных князей, поручные бояр и крымские посольские дела. Много этих материалов он опубликовал в приложении к своей «Истории»[24]. Из исторических трудов XVI–XVIII вв. М. М. Щербатов использовал «Хронику» М. Стрыйковского, «Опыт» П. Рычкова[25], «Ядро» A. И. Манкиева, в меньшей мере разрядные и родословные книги, списки думных чинов. Знал Щербатов также ряд работ по истории Турции (Д. К. Кантемира), Польши и других европейских стран.
Словом, в своем труде М. М. Щербатов выступал во всеоружии имевшихся в распоряжении исследователя XVIII в. источников. Общая оценка истории России первой трети XVI в. сводилась у него к характеристике деятельности Василия III. М. М. Щербатов подчеркивал, что этот великий князь «усилил Россию», «содержал себе в союзе» ближайшие к России народы, стараясь избегать войны, ибо «почитал ее всегда вредною государству». В целом же «хотя не обретем мы в нем столь блистательных качеств, каковыми отличался его родитель… однако обретаем в нем сие набожие не суеверное и на добродетели основанное, которое есть основание твердых правил мудрого правителя»[26].
Откровенная монархическая концепция сочеталась у Щербатова с осторожной защитой привилегий аристократии. Так, прямо не осуждая заточение Василием III князя B. Д. Холмского, он замечает, что желательно было бы узнать причины этой опалы. Ведь бывали в истории случаи, когда «любимцы» государя творили его именем «неправосудия»[27].
Касаясь известия, что Василий III уморил в темнице голодом своего соперника Дмитрия, М. М. Щербатов ставил вопрос: не было ли это вызвано тем, что В. Д. Холмский хотел возвести Дмитрия Ивановича на престол, что и вынудило Василия III принять такие суровые меры против обоих лиц[28]. Возможно, это был своеобразный намек на события 1764 г., когда подпоручик Мирович хотел освободить находившегося в заточении Ивана VI Антоновича, но тот был, согласно распоряжению Екатерины II, убит, а сам Мирович казнен.
При описании присоединения Пскова М. М. Щербатов отмечал социальную рознь в городе («часть псковского народа быв утеснена другою»), в результате чего угнетенная псковским боярством часть населения надеялась в лице Василия III найти себе защиту[29].
10
Полное собрание русских летописей (далее — ПСРЛ), т. ХХГ, 2-я половина. СПб., 1913, стр. 610–611.
11
Послания Ивана Грозного. М.—Л., 1951, стр. 9—10.
12
Русская историческая библиотека (далее — РИБ), т. XXXI. СПб., 1914, стб. 161–165.
13
А. Попов. Изборник славянских и русских сочинений и статей, внесенных в хронографы русской редакции. М., 1869, стр. 181–182.
14
С. Белокуров. О библиотеке московских государей. М., 1898, прил., стр. 1.Х.
15
В. Н. Татищев. История Российская (далее — Татищев), т. VI. М.—Л., 1966.
16
В. Н. Татищев. Разговор о пользе наук и училищ. — «Чтения в Обществе истории и древностей российских при Московском университете» (далее — Чтения ОИДР), 1887, кн. 1, стр. 138.
17
М. М. Щербатов. История Российская (далее — Щербатов), т. IV, ч. II. СПб., 1783.
18
«Типогр. 53» (ныне Государственный Исторический музей (далее — ГИМ), Синодальное собрание (далее — Синод.), № 144); ср. ПСРЛ, т. VIII.
19
«Типогр. 55» (ныне ГИМ, Синод. № 486); ПСРЛ, т. XXIII, XXIX
20
«Типогр. 57» (ныне ГИМ, Синод. № 789); ср. ПСРЛ, т. XXIV. Издана была М. М. Щербатовым в 1784 г. (Летописец, содержащий Российскую историю от 6714 (1206) лета до 7042 (1534) лета. М., 1784).
21
«Типогр. 56» (ныне ГИМ, Синод. № 358); ср. Книга Степей-ная царского родословия, содержащая историю Российскую с начала оныя до время государя, царя и великого князя Ивана Васильевича (далее — Книга Степенная), ч. 1—II. М., 1775; ПСРД, т. XXII, ч. 2.
22
Царственный летописец. СПБ., 1772 (издал М. М. Щербатов).
23
«Типогр. 50», «Патр. 305». Обзор летописей см.: Щербатов, т. I–II. СПб., 1901, стб. 19–24.
24
Щербатов, т. IV, ч. III. М., 1784.
25
П. Рычков. Опыт Казанской истории. СПб., 1767.
26
Щербатов, т. IV, ч. И, стр. 541–542.
27
Щербатов, т. IV, ч. И, стр. 398.
28
Щербатов, т. IV, ч. И, стр. 401.
29
Щербатов, т. IV, ч. И, стр. 408.