Страница 60 из 69
Создание общерусского государственного аппарата
Важнейшим итогом общественно-политического развития России к началу XVI в. было завершение создания единого государства, ставшего одной из могущественнейших европейских держав того времени. На рубеже XV–XVI вв. наряду с объединением основных русских земель вокруг Москвы происходило строительство общерусского государственного аппарата. Этот процесс, имея в своей основе подспудные социально-экономические процессы, протекал медленно, но неуклонно. После присоединения Твери (1485 г.), части Рязани (1503 г.) и северских земель (1494–1503 гг.) в Северо-Восточной Руси кроме единого Русского государства существовало только два самостоятельных государственных образования — Великое княжество Рязанское и Псковская феодальная республика. Но и они находились в полувассальной зависимости от Москвы. Рязанский великий князь Василий Иванович женат был на сестре русского государя — Анне. После смерти Василия (1483 г.) его старший сын Иван в том же году признал себя «молодшим братом» Ивана III. Что же говорить о его младшем брате — Федоре, получившем Перевитеск? После смерти бездетного Федора (1503 г.) его земли получил Иван III.[686] По смерти Ивана Васильевича Рязанского (1500 г.) опекуншей малолетнего князя Ивана стала его бабка — Анна (до смерти в 1501 г.), затем мать Аграфена.
Псков издавна поддерживал дружественные отношения с Москвой. Русский государь направлял туда князя-наместника. С Иваном III Псков координировал и свою внешнюю политику. Часть русских земель (прежде всего Смоленск) находилась еще в составе Великого княжества Литовского. Завершение объединения русских земель в единое государство оставалось важнейшей задачей, с которой вскоре успешно справилось правительство Василия III.
Единое государство, создававшееся в Северо-Восточной Руси, было многонациональным. Наряду с русским в него вошли некоторые народы Среднего Поволжья (мордва), а после присоединения Новгорода — карелы, коми и другие народы Севера. Этот факт имел огромное значение, несмотря на то что первоначально нерусские народы не составляли в количественном отношении сколько-нибудь значительной части населения страны. Традиции совместной жизни разных народов в рамках одной государственности оказали заметное влияние на дальнейшее развитие России, и в частности на ее взаимоотношения с народами Поволжья. Сильная группировка феодальной знати, ориентировавшаяся на Москву, образовалась в Казанском ханстве. Временное присоединение Казани в 1487 г. было предвестником грядущего вхождения всего Среднего и Нижнего Поволжья в состав Русского государства.
Особое место в системе феодальных образований в России на рубеже XV–XVI вв. занимало вассальное Касимовское княжество. Правительство оказывало татарским царевичам на русской службе прямую финансовую поддержку («ясак»). В свою очередь царевичи со своей конницей обязаны были нести военную службу русскому государю. Связанные родственными связями с крымскими и казанскими ханами, они представляли собой важный козырь для русского правительства как в сложной дипломатической игре, так порой и в прямых вооруженных столкновениях с Казанью, Крымом и Большой Ордой. Положение татарских царевичей на сословно-иерархической лестнице феодальной знати в России было настолько высоким, что даже в середине XVII в. они считались «честью… бояр выше, а в думе ни в какой не бывают и не сидят». В Государеве родословце середины XVI в. татарские царевичи помещены непосредственно за потомками удельных князей московского дома.[687]
Образование Касимовского княжества связано с именем сына Улу-Мухаммеда Касима, выехавшего на Русь в 1446 г. За поддержку, оказанную московскому великому князю в борьбе с Дмитрием Шемякой около 1452 г., он получил городок Мещерский (Касимов) и стал основателем этого княжества, сыгравшего важную роль в подготовке присоединения Казани. После смерти Касима (около 1469 г.) княжество унаследовал его сын Даньяр. Согласно докончаниям 1473 г. Ивана III с братьями Борисом Волоцким и Андреем Углицким, они должны были держать Даньяра «с одного», т. е. совместно. Эта же формула повторилась и в докончании 1481 г. В пользу Даньяра отчислялась определенная часть доходов как с владений удельных князей, так и с Рязани. Побывавший в 1476 г. на Руси А. Контарини писал: Иван III ежегодно посещал «одного татарина, который на княжеское жалованье держал пятьсот всадников. Говорили, что они стоят на границах с владениями татар для охраны, дабы те не причиняли вреда стране (русского князя)». Речь, очевидно, шла о Даньяре. Около 1483–1486 гг. Даньяр сошел с исторической сцены и его место занял Нур-Доулат, старший сын первого крымского хана Хаджи-Гирея. В феврале 1480 г. он выехал на Русь и принес «шерть» на верность государю. В докончаниях Ивана III с Борисом Волоцким и Андреем Углицким 1486 г. подтверждался старый порядок — держать «с одного» касимовского царевича, в данном случае — Нур-Доулата. Поскольку в походе 1491 г. против Орды участвовал его сын Сытылган, надо полагать, сам Нур-Доулат к тому времени уже умер. Сытылгану в Касимов («Царевичев городок») платился «выход» и согласно завещанию Ивана III (ноябрь 1503 г.).[688]
В конце XV в. в кормление царевичей изредка попадали и другие города. Так, после того как Абдул-Летиф изгнал из Казани Магмед-Амина весной 1497 г., тот получил в кормление Каширу, Серпухов и Хотунь. В 1502 г. роли переменились, и Магмед-Аминь отправился в Казань, а Абдул-Летиф оказался на Белоозере в заточении. Города-кормления татарских царевичей занимали промежуточное положение между вотчинами служилых князей и обычными кормлениями.[689] В отличие от Касимова в них владетели довольно часто сменялись, да и состав этих городов не был строго определенным.
В составе Русского государства находилось еще несколько полусамостоятельных образований. Василий Темный около 1461–1462 гг. создал Дмитровский удел своего сына Юрия, Угличский — Андрея Большого, Волоколамский — Бориса, Вологодский — Андрея Меньшого.[690] Существовали Ростовский удел его вдовы Марии и Белозерско-Верейское княжество его двоюродного брата Михаила Андреевича. К изучаемому времени состав удельных княжеств очень изменился. В 1472 г., после смерти кн. Юрия, его уделом завладел Иван III. В 1481 г. умер бездетный Андрей Меньшой, в 1485 г. — княгиня Марья. Их земли также унаследовал Иван III. После смерти Михаила Андреевича Иван III, согласно завещанию князя, получил и его владение (сын Михаила — Василий бежал в Литву в 1483 г.). В 1491 г. «поиман» был кн. Андрей Большой, умерший в заточении в 1493 г. В заточении находились долгие годы и его сыновья — Иван и Дмитрий. После смерти Бориса Васильевича (1494 г.) его удел был разделен между его сыновьями — Иваном (Руза) и Федором (Волоколамск). Бездетный Иван (умер в 1503 г.) оставил удел Ивану III.
Итак, уделы фактически ликвидировал еще Иван III (исключая разве что Волоколамский). Но это говорило скорее об общей тенденции развития объединительного процесса, чем о его итогах. Удельные традиции были еще сильны, а социально-экономические условия развития отдельных земель сохраняли явные черты феодальной раздробленности. В 1503 г. Иван III в завещании восстановил уделы для своих сыновей (Юрий получил Дмитровский, Дмитрий — Углицкий, Семен — Калужский, Андрей — Старицкий).[691] По составу территории и политическому значению эти уделы уступали своим предшественникам, и их ликвидация была только делом времени.
Объединение русских земель в единое государство не означало полного их слияния ни в экономическом, ни в политическом отношении, хотя и способствовало этому процессу. Великокняжеская власть вела упорную борьбу за полное подчинение независимых и полунезависимых земель. Одним из средств этой борьбы, как показал Л. В. Черепнин, было составление докончаний великого князя с его удельными родичами, согласно которым они признавали политический суверенитет московских государей. За изучаемое время сохранились докончания Ивана III с князьями Андреем Большим Углицким (1481, 1486 гг.), Борисом Волоцким (1481, 1486 гг.), Михаилом Андреевичем Верейским (1482 и 1483 гг.), Иваном Рязанским (1483 г.) и Михаилом Борисовичем Тверским (1481–1485 гг.).[692] Фактически тверской и рязанский князья были поставлены в ранг удельных.
686
ДДГ, № 76, с. 283–290; № 89, с. 357–358.
687
Котошихин Г. О России в царствование Алексея Михайловича. 4-е изд. СПб., 1906, с. 27; Родословная книга князей и дворян российских и выезжих…, ч. I, с. 24–27.
688
Вельяминов-Зернов В. В. Исследование о касимовских царях и царевичах, ч. I. СПб., 1863, с. 28, 90; ПСРЛ, т. 28, с. 133, 134; ДДГ, № 69, с. 226; № 70, с. 238; № 72, с. 254; № 73, с. 270; № 76, с. 284; № 81, с. 318; № 82, с. 325; № 89, с. 362; ср. № 90, с. 365; Барбаро и Контарини о России, с. 226, 243.
689
ИЛ, с. 132, 143. Сближение владений царевичей с поместьями и утверждение, что они были пожизненными (Скрынников Р. Г. Опричнина и последние удельные княжения на Руси. — ИЗ, 1965, т. 76, с. 170), представляются неверными.
690
ДДГ, № 61, с. 193–199.
691
Зимин А. А. Дмитровский удел и удельный двор во второй половине XV — первой трети XVI в. — ВИД, вып. V. Л., 1973, с. 182–195; его же. Удельные князья и их дворы во второй половине XV и первой половине XVI в. — История и генеалогия, с. 161–188; его же. Новгород и Волоколамск в XI–XV вв. — НИС, вып. 10. Новгород, 1961, с. 97–116; его же. Из истории феодального землевладения в Волочком удельном княжестве. — КДР, с. 71–78; ДДГ, № 89, с. 353–364.
692
Черепнин. Архивы, ч. 1, с. 162–175, 189–191; ДДГ, № 70, 75, 76, 78, 79, 82, с. 232–249, 277–290, 293–301, 322–328.