Страница 52 из 62
Поездка в Новгород прошла благополучно. Василий II всячески изъявлял свою любовь к городу, низким поклоном кланялся новгородским святыням[914]. Уезжая, он «поклонивъся у всех седми соборов, а Новугороду, отчинс своей, мужемъ водным такоже поклонивъся»[915]. Очевидно, тогда же договорились и об уплате «черного бора».
Во время поездки произошел эпизод, показавший, что за внешней умиротворенностью кипели страсти. Ф.В. Басенок (один из полководцев, взявших и ограбивших в 1456 г. Русу), напившись у новгородского посадника, отправился ночью на Городище (где остановился, очевидно, Василий II со своей свитой). По пути на него напали «шилники» (плуты), убили его слугу, а сам Федор Васильевич «едва утече на Городище с товарыщи». Услышав «голку» (переполох), новгородцы «возмятошася и приидоша всем Новым городом на великого князя к Городищу: чаяли, что князя великого сын пришел ратью на них, и едва утолишася». До кровопролития дело не дошло[916] Новгородцы были перепуганы суматохой и боялись, что она вызвана была подходом к Новгороду новых московских сил во главе с наследником престола Иваном. Однако все окончилось благополучно.
В позднейшей версии Софийской II и Львовской летописей в духе изобличения «изменников-новгородцев» рассказывается, что они «удариша в вечье и сьбрашася к святей Софеи; свечашася все великого князя убити и сь его детьми». Это их намерение якобы предотвратил архиепископ Иона, сказав: «…большую язву Новугороду доспеете: сын бо его большей князь Иван се послышит ваше злотворение, а се часа того, рать испросивши у царя, и пойдет на вы, и вывоюеть землю вашу всю»[917]. Нам представляется этот рассказ досужим вымыслом. Да и вряд ли бы Василий II, узнав о заговоре против своей особы (дело-то происходило на вече), так благолепно расстался с новгородцами и не предпринял против них карательных санкций.
Во время поездки в Новгород произошло «чудесное воскресение» постельничего Григория Тумгана у гробницы Варлаама Хутынского. В связи с этим событием по возвращении великого князя в Москву построен был храм Иоанна Предтечи у Боровицких ворот с приделом Варлаама Хутынского[918].
20 февраля 1460 г. Василий II покинул Новгород[919]. Во исполнение договоренности зимой 1461 г. (в феврале-марте) новгородцы собрали с жителей всей Новгородской земли «черный бор» великому князю[920].
И все же Новгород не давал покоя Василию II. 7 января 1462 г. он послал туда боярина Ф.М. Челядню, Ф.А. Белеутова и специалиста по новгородским делам дьяка Степана Бородатого. О чем велись там переговоры, не известно. 22 января они покинули Новгород[921]. Накануне смерти (март того же года) Василий II гневался на новгородцев за то, что они не прислали в Москву для переговоров архиепископа Иону[922].
Походы войной и «миром» 1456–1460 гг. на Новгород были предвестниками окончательного падения новгородской вольности. Попытки новгородского боярства сохранить независимость от Москвы, тесные связи с врагами московского великого князя, в первую очередь с Дмитрием Шемякой и его окружением, контакты с Великим княжеством Литовским, где обосновалось ядро княжеской эмиграции, — все это диктовало, по мнению правительства Василия II, необходимость скорейшего решения новгородской проблемы. Прошло немного времени, и в 1471–1478 гг. Новгород окончательно был включен в состав Московского великого княжества.
В августе 1460 г. (в Успеньев пост) ордынцы совершили новое нападение на рязанские украины. На этот раз царь Ахмат Кичиахматович из Большой Орды пришел под Переяславль-Рязанский («на Ряськое поле»), а мурзы Тенсуфуй и Темир появились под Рязанью[923]. Царь Ахмат стоял под городом шесть дней, но, «ничтоже успев граду тому», вынужден был отойти. Горожане сражались отважно и «много у него татар побили». Войска наследника престола Ивана Васильевича заняли оборону «на берегу» (Оки). В своей неудаче Ахмат винил мурзу Казат-Улана, который был инициатором этого похода. Ведь он привел царя на Рязань, «не чающе от Руси ничего сьпротивления»[924]. С Ахматом еще придется столкнуться Ивану III в 1480 г., во время «стояния на Угре».
На следующий год Василий II «заратил… со царем Казанским». В чем была причина этого московско-казанского конфликта, летописи не сообщают. Известно только, что великий князь выступил было в поход и дошел до Владимира. Но сюда пришли казанцы и «взяша мир» с ним[925]. Развязывать казанский узел будет также Иван III в 80-е годы XV в.
В начале 1461 г. сошли со сцены еще два видных деятеля, сыгравших значительную роль в организации победы Василия II. Круг старых сподвижников великого князя сужался. 10 февраля умер тверской великий князь Борис Александрович. На престол вступил его сын Михаил[926]. 31 марта скончался митрополит Иона[927]. На его место 3 мая поставлен был ростовский архиепископ Феодосии Бывальцев[928]. На избрании присутствовали суздальский епископ Филипп, рязанский Ефросин, коломенский Геронтий, сарский Вассиан. Пермского епископа не было (после смерти Питирима кафедра оставалась вакантной). Новгородский архиепископ Иона и тверской епископ, как обычно, ограничились присылкой грамот, в которых заранее соглашались с результатами предстоящего избрания («кого восхощет господь Бог… и господин наш князь великий Василеи, и братиа наша епископи Рустии, и иже с ними освященыи собор, то и нам митрополит»)[929].
Зимой 1461/62 г. в Москву прибыл из Литвы Владимир Давыдов, сын боярский серпуховских князей. Он привез с собой копию с договора, который заключили между собой можайский князь Иван Андреевич и сын опального серпуховского князя Василия Ярославича Иван[930].
Князья-эмигранты, рассчитывая на возможность победы над Василием II, заключили между собой соглашение об условиях союза между ними. Князья обязывались совместно бороться за их отчины («заодин доставати… своей отчины и дедины»). Они обещали не заключать сепаратного мира с Василием II. Иван Андреевич обязывался не вступаться в вотчину Василия Ярославича (Бежецкий Верх, Суходол), что ему дал Василий II, а также пожаловать Ивану Васильевичу Дмитров и Суздаль. В случае смерти Василия Ярославича его вотчина должна была перейти сыну, т. е. князю Ивану. Князь Иван Васильевич признавал Ивана Андреевича «братом старейшим». Если в походе князья «достанут» городов, волостей и казны, треть из них должна была поступить Ивану Васильевичу. Если в намеченный срок Иван Андреевич не выступит в совместный поход князей, то договор считается нарушенным и Иван Васильевич слагает с себя крестное целование.
Весной 1462 г. (на «Федоровой неделе», т. е. 1–7 марта) Василий II получил известие, что «дети болярьские и иные дворяне» Василия Ярославича «хитростью коею хотеша» освободить («выняти») серпуховского князя с Углича «ис поиманиа». Подобный заговор был несколько лет тому назад, но тогда хотели освободить из «поимания» на Угличе Василия II, а во главе заговора стоял Василий Ярославич. Он окончился успехом. Теперь времена переменились. Василий II все хорошо помнил, но на этот раз он хотел, чтобы все знали — прошлое не повторится. Во главе заговора находились Владимир Давыдов, а также Парфен Бреин и Лука Евсевьев. Их и «иных многих» великий князь велел «казнити, бити и мучити, и конми волочити по всему граду и по всем торгом, а последи повеле им главы отсещи». Казни произвели на москвичей тяжелое впечатление и сами по себе, и потому, что они произведены были в Великий пост: «Множество же народа, видяще сиа, от боляр, и от купець великих, и от священников, и от простых людей, во мнозе быша ужасе и удивлении, и жалостно зрение, яко всех убо очеса бяху слез исполнени, яко николиже таковая не слышаша, ниже видеша… в русских князех бываемо, понеже бо и недостойно… кровь проливати во святыи Великий пост»[931].
914
ПСРЛ. Т. 16. Стб. 200 («якоже ему възлюбилося к святей Софии… на поклон, и к честным гробом иже святых в святей Софеи лежащей»).
915
ПСРЛ. Т. 16. Стб. 202.
916
ПСРЛ. Т. 23. С. 156.
917
ПСРЛ. Т. 20. Первая половина. С. 264; Т. 6. С. 181–182.
918
ПСРЛ. Т. 6. С. 184; Дмитриев Л.А. Житийные повести Русского Севера как памятники литературы XIII–XVII вв. Л., 1973. С. 25–26.
919
ПСРЛ. Т. 16. Стб. 202. Князь Юрий вернулся в Москву в пяток шестой недели, в канун субботы Воскресения Лазаря (11 апреля), а Василий II еще «на память святых мученик 40, иже в Севастии» (ПСРЛ. Т. 26. С. 218).
920
ПСРЛ. Т. 16. Стб. 204; ГВНП. № 21. С. 38–39. О дате см.: Зимин А.А. О хронологии договорных грамот Великого Новгорода с князьями XIII–XV вв. // Проблемы источниковедения; Сб. V. М., 1956. С. 323; Янин В.Л. Новгородские посадники. С. 284.
921
ПСРЛ. Т. 16. Стб. 206–207.
922
ПСРЛ. Т. 16. Стб. 207.
923
ПСРЛ. Т. 26. С. 219; Т. 5 (Софийская I летопись), С. 272. По другим сведениям, Ахмат стоял под Переяславлем три недели (ПСРЛ. Т. 23. С. 156).
924
ПСРЛ. Т. 23. С. 156.
925
ПСРЛ. Т. 26. С. 219–220.
926
ПСРЛ. Т. 15. Стб. 496.
927
ПСРЛ. Т. 26. С. 219.
928
ПСРЛ. Т. 27 (Сокращенный свод конца XV в.). С. 275; Т. 26. С. 219.
929
ПСРЛ. Т. 26. С. 219. В конце 50-х — начале 60-х годов XV в. произошли серьезные перемены в епископате. В 1459 г. архиепископом новгородским стал Иона. В Твери 30 декабря 1456 (6965) г. умер епископ Илья, а 29 января 1457 (6966) г. поставлен был епископом Моисей (ПСРЛ. Т. 15. Стб. 496), но вскоре он был сведен, и 22 марта 1461 г. на его место поставлен был на Москве Геннадий Кожа (ПСРЛ. Т. 15. Стб. 496). Зимой 1462 г. умер епископ рязанский Ефросин Звенец, на его место 1 февраля поставлен был казначей митрополита Ионы Давыд (ПСРЛ. Т. 26, С. 220).
930
ДДГ. № 62. С. 199–201 («А привезл сесь список Володя Давыдов лета 70»). В публикации ошибочно сказано, что текст издан по сборнику ГПБ. Q XVII. № 58. На самом деле — ГПБ. Q IV. № 14. Л. 18 об.-19. Остаются неясными пути, которыми попал договор в сборник: его мог передать правительству Василия II сам Владимир Давыдов или он мог быть у него отобран.
931
ПСРЛ. Т. 23. С. 157. По великокняжескому своду начала 70-х годов XV в., зимой дети боярские «целова крест меж себя», чтобы «изгоном» освободить князя Василия Ярославича. В ответ на это, узнав о заговоре, Василий II повелел заговорщиков «бити кнутьем и сечи руки и ноги, и носы резати, а иным главы отсекати» (В. Давыдову, П. Бреину и Л. Евсевьеву). См.: ПСРЛ. Т. 26. С. 220; Т. 27 (Никаноровская летопись). С. 122–123. По другим сведениям, картина сходная: Василий II приказал казнить «немилостивно, на лубие волочити по леду, привязав конем к хвосту» (ПСРЛ. Т. 6. С. 185).