Страница 46 из 62
1454 год начался в Москве получением известия о смерти ростовского архиепископа Ефрема (29 марта)[817]. Его место занял архимандрит Чудова монастыря в Кремле Феодосий Бывальцев. 23 июня он прибыл в Ростов[818]. Ефрем, как мы помним, принадлежал к числу виднейших сподвижников митрополита Ионы. Не менее преданным митрополиту и великому князю был Феодосий. Его назначение архиепископом отражало общую линию подбора кадров представителей высшей церковной иерархии, которую настойчиво проводили светские и духовные власти в Москве. Членами епископата становились, как правило, архимандриты придворных монастырей или лица, персонально связанные с митрополитом, т. е. те, которые уже успели доказать свою преданность в борьбе с врагами великокняжеской власти.
Тем временем тучи сгущались над князем-«перелетом» Иваном Андреевичем Можайским. 15 февраля 1454 г. в митрополичий дом сделал земельный вклад Петр Константинович Добрынский, один из ближайших к этому князю лиц, переметнувшийся на его сторону еще в феврале 1446 г[819]. Это было предвестием опалы. Примерно тогда же «за приставы» под надзор введеного дьяка Алексея был взят в Москве его брат Никита, тот самый, что схватил Василия II в Троицком монастыре перед его ослеплением. Однако «Алексей великому князю изменил, сговоря с Никитою, да побежали ко князю Ивану Андреевичу в Можайск»[820]. Петр Константинович был боярином можайского князя уже в первой половине 1447 г[821]. Владения Н.К. Добрынского в Бежецком Верхе были конфискованы и переданы верным сподвижникам Василия II князю С.И. Оболенскому и Ф.М.Челядне[822].
«В Великое говенье» Новгород покинул, чувствуя приближение расправы, сын Дмитрия Шемяки Иван[823]. 9 апреля он прибыл в Псков. Здесь его встречали все «мужи» псковские «со кресты», «прияша его с великою честию». Однако прошло всего три недели, как князь Иван Дмитриевич подобру-поздорову решил уехать в Литву. При отъезде (1 мая) он получил «дару» от жителей Пскова всего только 20 руб.[824]
Последний час существования Можайского княжества пробил летом 1454 г. Василий II выступил в поход против можайского князя «за его неисправление», как деликатно записали московские летописцы. Великий князь не просто мстил можайскому князю за свои прошлые обиды и карал за недавно совершенные им проступки. Для него ликвидация Можайского княжества была необходимостью, обеспечивавшей невозможность повторения их в будущем. Контакты князя Ивана Андреевича с Литвой казались Василию II особенно опасными.
Можайск был взят войсками Василия II, но князь Иван Андреевич с женой, с сыновьями Андреем и Семеном и боярами, в том числе с Н.К. Добрынским и его семейством, бежали в Великое княжество Литовское. По словам московского летописца, великий князь, взяв город, «умилосердився на вся сущая во граде том, пожаловал их и, наместники своя посадив», вернулся в Москву[825]. Можно себе представить, как «пожаловал» можаичей князь Василий Васильевич. А вот в Литве князья-беглецы встретили радушный (конечно, небескорыстный) прием. Из чернигово-северских земель на границе с Московским великим княжеством было создано два больших княжества: Новгород-Северское (в него входили также Чернигов и Гомель), которым пожалован был князь Иван Андреевич, и Стародубское (туда входили также Рыльск и, возможно, Путивль), которым был пожалован Иван Дмитриевич Шемякин[826].
Возникновение на порубежье очагов возможных осложнений беспокоило московское правительство. Вскоре после побега князя Ивана Андреевича митрополит Иона направил смоленскому епископу Мисаилу грамоту, в которой настоятельно просил Мисаила «озаботиться», чтобы князь Иван какого-либо «зла» не учинил Василию II. В послании объяснялась и причина гнева великого князя на Ивана Андреевича. Можайский князь представлялся нарушителем взятых по докончанию обязательств. В частности, он не прислал свои войска на помощь московским вооруженным силам, когда приходил сын Сеид-Ахмеда «с многими людми»[827].
После ликвидации Можайского удела произведен был дележ его территории. По докончанию с Василием Ярославичем, составленному вскоре после лета 1454 г., основная часть можайских земель переходила к великому князю. Серпуховской князь приобрел Бежецкий Верх и Звенигород, которые еще недавно князь Иван Андреевич получил из наследия галицких князей[828]. Князь Василий Ярославич за себя и своего сына Ивана обязывался иметь «братом старейшим» не только Василия II, но и всех его детей (как в докончании около 1450 г.). Текст докончания в основном повторял предшествующий договор между московским и серпуховским князьями.
Очевидно, в то же самое время Василий II со своими детьми Иваном и Юрием заключил докончание и с тверским великим князем Борисом Александровичем[829]. Если князь Борис подписывал договор от своего имени и от имени «братьи молодшей» (Дмитрия Юрьевича Холмского и Ивана Юрьевича Зубцовского), то московский великий князь уже никого из «братьи» (ни Василия Ярославича, ни Михаила Андреевича) к подписанию договора не допустил. Договор подтверждал союзнические отношения между Москвой и Тверью «по старине». Князь Борис обещал «к собе… не приимати» тех, кто «отступил» от Василия II, т. е. князя Ивана Андреевича Можайского и Ивана Дмитриевича Шемякина, а также (предусмотрительно) того, «которой… иныи браг згрубит». Формулировка весьма неопределенная. «Грубостью» великий князь московский мог назвать любой проступок или даже подозрение в деянии.
Опасность со стороны беглецов в Литву была реальной, ведь в 1446 г. именно Великое княжество Литовское было тем центром, в котором собирались русские сторонники Василия II, начавшие оттуда борьбу за восстановление Василия Васильевича на великокняжеском престоле. Кто мог дать гарантию, что в 1454–1456 гг. там же не образуется группа энергичных сторонников того же Ивана Андреевича или Ивана Дмитриевича Шемякина и не затеет войну против Василия II?
После завершения объединения основных земель Северо-Восточной Руси вокруг Москвы в середине 50-х годов XV в. началась большая работа по строительству государственного аппарата на основах, отличавшихся от тех, на которых построено было княжество предшественников Василия II. Отрывочные данные источников позволяют представить основные контуры реформ. Перестраивалась территориально-административная структура государства. На смену уничтоженным уделам создавались новые, но уже не на родовой («гнездо Калиты»), а на семейной основе: все они принадлежали детям Василия II (за исключением разве что старого удела князя Михаила Андреевича).
По наблюдениям В.Д. Назарова, около конца 1454 — начала 1455 г. создан был удел князя Юрия Васильевича, основным ядром которого стал Дмитров[830]. Возможно, был выделен удел и князю Андрею Большому[831]. Этот опыт Василий II использовал позднее, при наделении уделами своих детей по завещанию 1461/62 г. Основная же территория Московского княжества оставалась подведомственной великому князю. При этом главное состояло в том, что на смену удельному пестрополью приходила уездная система, проверенная жизнью первоначально на «уезженной» (освоенной во время поездок княжеских администраторов) территории Московского княжества. Этот переход отражал основной итог событий второй четверти XV в.
817
ПСРЛ. Т. 26. С. 213.
818
ПСРЛ. Т. 24. С. 184.
819
АФЗХ. Ч. I. № 29, С. 48–49.
820
ГИМ. Синод, собр. № 562. Л. 433–433 об.; Веселовкий. С. 312.
821
ДДГ. № 40. С. 120.
822
ДДГ. № 58. С. 180; ср.: № 61. С. 196, 199.
823
ПСРЛ. Т. 16. Стб. 193.
824
ПЛ. Вып. 1. С. 52; Вып. 2. С. 49.
825
ПСРЛ. Т. 26. С. 213. В Ермолинской летописи о походе говорится скупо: Василий II «город Можаеск взял, а князь Иван Андреевич побежал в Литву, к королю служыти» (ПСРЛ. Т. 23. С. 155). Поход начался, очевидно, до 31 августа: запись о молнии в Москве от 31 августа помещена в московских летописях после записи о походе, но до сообщения о поставлении архиепископа Феодосия.
826
См.: Зимин А.А. Служилые князья в Русском государстве конца XV — первой трети XVI в. // Дворянство и крепостной строй России XVI–XVIII вв. М., 1975. С. 43, 45. Стародуб и Гомель Казимир IV давал еще в 1446 г. в «вотчину» бежавшему в Литву князю Василию Ярославичу (ПСРЛ. Т. 26. С. 203).
827
АИ. Т. I. № 56. С. 103–104.
828
ДДГ. № 58. С. 179–186.
829
ДДГ. № 59. С. 186–192.
830
Князь Юрий Васильевич выдал жалованную грамоту на Дмитров уже 3 февраля 1455 г. (АСЭИ. Т. II. № 163. С. 98–99), 29 сентября 1455 г. (см.: Голубцов И.А. Назаров В. Д. Акты XV — начала XVI в. // Советские архивы. 1970. № 5. С. (81–82; № 2), 23 марта 1457 г. (АСЭИ. Т. II. № 356. С. 350), 6 марта и 20 июля 1461 г. (АСЭИ. Т. I. № 289, 291. С. 206–208).
831
Около 1461/62 г. князь Андрей Большой выдавал грамоты на Звенигород (АСЭИ. Т. III. № 55. С. 84–87).