Страница 11 из 62
Пробыв осень 1426 г. в Брашеве и в Коломне, митрополит Фотий решил отправиться в Литву, чтобы урегулировать спорные вопросы с Витовтом. Поездка состоялась после Рождества и продолжалась семь недель (с 25 декабря 1426 примерно до середины февраля 1427 г.). 14 августа 1427 г. Витовт сообщал ливонскому магистру: «…как мы уже вам писали, наша дочь, великая княгиня московская, сама недавно была у нас и вместе со своим сыном, с землями и людьми отдалась под нашу защиту»[177]. Речь, очевидно, идет о той же поездке зимой 1426/27 г., в которой принимал участие Фотий. Ставке Юрия Дмитриевича на Орду митрополит и княгиня-вдова решили противопоставить патронат великого князя литовского.
В начале августа 1427 г. великий князь рязанский («переяславский князь») встречался также с Витовтом и заключил с ним договор. Рязанский князь «дался…ему в службу». Тогда же «дался в службу» Витовту и пронский князь[178]. Рязанские окраины почти каждый год подвергались набегам ордынцев. Так, осенью 1425 г. татары напали на рязанские украины «и возвратишяся с полоном в Поле», а рязанцы «идоша за ними и постигоша их, биша и полон отъяша»[179].
Тем временем на Руси возникло новое осложнение. 23 февраля 1428 г. в Дмитрове умер князь Петр Дмитриевич[180]. Распри между Василием II и князем Юрием должны были вспыхнуть с новой силой, на этот раз из-за выморочного наследия князя Петра. Василий II присоединил его удел (прежде всего Дмитров) к своим владениям, но на него претендовал и князь Юрий.
Впрочем, сторонам удалось прийти к соглашению. 11 марта 1428 г. Василий II вместе с Константином и Андреем Дмитриевичами заключили докончание с князем Юрием. В нем 54-летний дядя признавал себя «молодшим братом» 13-летнего племянника. Формула докончания о том, что князья должны жить в своих «уделах» по завещанию Дмитрия Донского, оставляла за князем Юрием возможность поставить перед ордынским царем вопрос о судьбе великого княжения[181]. В связи с моровым поветрием со Звенигорода на четыре года снималась уплата дани и яма. Зато князь Юрий уступал своему брату Константину несколько волостей. Спорный вопрос о судьбе Дмитрова в договоре был обойден молчанием[182].
Впервые в княжеском докончании Василия II и Юрия Дмитриевича упоминалось о служилых князьях. Князь Юрий обязывался отныне не принимать князей, служивших Василию II, «с вотчиною». Переходя на службу к галицко-звенигородскому князю, они теряли право на свою вотчину, которая находилась ранее под великокняжеским патронатом[183]. Пункт этот был чрезвычайной важности, ибо на первом этапе династическая война Василия II с князем Юрием в значительной степени зависела от позиции служилых князей (в первую очередь ярославских и суздальских), за влияние на которых шла напряженная борьба.
В том же 1427/28 (6936) г. были составлены еще два договора с князем Юрием. Они до нас не дошли, но сохранилось упоминание о них в Описи архива Посольского приказа 1626 г.[184] Один договор заключил «великий князь» (?!) Юрий Дмитриевич и его сын Дмитрий Меньшой с Василием II, а другой — Юрий Дмитриевич с Василием II и Константином и Андреем Дмитриевичами. Очевидно, споры вокруг первого докончания были жаркие[185]. Великокняжеский титул князя Юрия означал, возможно, то, что на каком-то этапе переговоров галицко-звенигородский князь отказывался признать себя «молодшим братом» (до решения спора в Орде). Отсутствие среди составителей договора старших сыновей князя Юрия (Василия Косого и Дмитрия Шемяки) показывает, что конфликт их с отцом, обострившийся позднее, вызревал уже к 1427/28 г.
Пока русские князья выясняли между собой отношения, Витовт готовился к новой войне. Свой поход он предполагал направить против Новгорода[186]. Предварительно в августе 1427 г. великий князь литовский заключил докончания с великим князем тверским Борисом Александровичем (чтобы быть им «заодин»),[187] а также с князьями Иваном Федоровичем Рязанским и Иваном Владимировичем Пронским[188].
Отношения с Новгородом Витовт разорвал в Петров пост (до 29 июня 1428 г.). На этот раз в помощи отказали новгородцам псковичи, говоря: «…как вы намь не помогосте, тако и мы вам не поможем». Ссылались они также и на условия мирного договора с Витовтом. К тому же их высокий покровитель (Василий II) «крест поцелова», что не будет в конфликтных случаях помогать «по Новегороде ни по Пскове»[189].
16 июля Витовт вступил в пределы Новгородской земли. Его поход был хорошо организован. Литовский великий князь шел «с многими силами». С войсками двигалась артиллерия («пушки, тюфяки, пищали»), которая должна была обеспечить взятие новгородских крепостей. Согласно союзному договору, тверской князь Борис Александрович послал с Витовтом «тверскую силу» под командованием Захария Ивановича[190]. Однако все оказалось значительно сложнее, чем то полагал великий князь литовский. Два дня Витовт безрезультатно простоял под Вышгородом. Затем 20 июля он подошел к Порхову, взяв по пути Себеж. Но под Порховом Витовт задержался на неделю, и перспективы взятия этой крепости у него были весьма проблематичными. Осажденные сражались с завидным упорством. Им удалось разбить одну из самых больших пушек Витовта (по имени Галка) и убить пушечника-немчина Николая. Великому князю литовскому приходилось задумываться о том, как бы поскорее закончить кампанию. Это отвечало и желанию новгородцев.
Для ведения мирных переговоров новгородцы направили к Витовту представительную делегацию, в которую вошли посадник Григорий Кириллович Посахно, Исаак Андреевич Борецкий,[191] а также совсем недавно избранный архиепископ Евфимий II. В результате усилий обеих сторон заключен был мир. Новгородцы откупались большой ценой: они обязывались уплатить 5000 руб. (такую же сумму вносили и жители Порхова). Тысячу рублей заплатили за выкуп «полона». Деньги приходилось собирать «со всех волостей» из расчета с 10 человек по рублю[192].
После незначительного конфликта на порубежье, происшедшего в 1427 г., на следующий год псковичи подтвердили старый договор с Ливонским орденом[193]. Орден находился тогда во враждебных отношениях с Литвой, и его сближение с Псковом объяснялось взаимными интересами.
В конце 1428 г. «без вести» совершили набег на Галич ордынцы. В нем принимал участие «царевич Махмут-Хозя»[194]. Возможно, речь шла об Улу-Мухаммеде. С месяц татары осаждали город, но так и не смогли его взять, «воюя» только галицкие волости[195]. Правда, на Крещение (6 января 1429 г.) им удалось «изгоном» (неожиданным набегом) взять Кострому. Захватили они также Плесо и Лух[196]. Затем ордынцы отошли Волгой на Низ. Первый известный летописям набег ордынцев на Галич говорил о том, что край этот начал к концу 20-х годов XV в. превращаться в процветающий — ордынцам было там что грабить, иначе вряд ли бы они избрали его объектом своего нападения.
177
Барбашев А. Витовт. С. 196. Ср.: письмо от 3 июля 1427 г. (см. там же. С. 195).
178
Барбашев А. Витовт. С. 196. Ср.: письмо от 3 июля 1427 г. С. 196–197; ДДГ. N 25. С. 67–68; № 26. С. 68.
179
ПСРЛ. Т. 12. С. 6–7.
180
ПСРЛ. Т. 5 (Софийская I летопись). С. 263; Т. 6. С. 143; Т. 17. Стб. 60; Т. 26. С. 185 (1428 (6936) г.).
181
См.: Черепнин. Архивы. Ч. 1. С. 103; Черепнин. Образование. С. 748. В докончании есть пункт: «А переменит Бог Орду, не иму давати татаром, и тобе имати дань и ям с своее отчины собе». И.Б. Греков считает, что этими словами Василий I «в завуалированной форме констатировал наличие политических контактов Юрия с Улу-Мухаммедом» (Греков И.Б. Указ. соч. С. 231). Ничего подобного в договоре нет. Приведенный пункт основан на общем положении духовной Дмитрия Донского 1389 г. (ДДГ. № 12. С. 36).
182
ДДГ. № 24. С. 63–67. Духовная грамота Петра Дмитриевича, известная еще Описи архива Посольского приказа 1626 р., до нас не дошла (Опись. Ч. 1. С. 41).
183
«А князей ти моих служебных с вотчиною собе в службу не приимати. А который имут тобе служити, и им в вотчину свою не въступатися» (ДДГ. № 24. С. 65, 67). В докончании 1433 г. сказано «вотчины лишены» (ДДГ. № 30. С. 77, 79). Ранее подобный порядок устанавливался в отношении Твери и Литвы. Ср.: договор 1427 г. (ДДГ. № 23. С. 62).
184
Опись. Ч. 1. С. 38–39.
185
Подробнее см.: Черепнин. Архивы. Ч. 1. С. 102–103. Л.В. Черепнин полагал, что в недошедшем до нас «сепаратном договоре» Василия II с князем Юрием содержалась уступка последнему Дмитрова. Нам представляется это маловероятным. По мнению Г. Алефа, в 1428 г. князь Юрий был признан великим князем, как и Василий II (Alef G. The political Significance of the Inscriptions on Moscovite Coinage in the Reign of Vasili II // Speculum. 1959. Vol. XXXIV. N 1. Р. 7). Данные Описи архива Посольского приказа 1626 г. могут быть интерпретированы по-разному, поэтому заключение Г. Алефа, на наш взгляд, слишком поспешно. Ведь нумизматические свидетельства могут быть истолкованы как показатель подчинения князя Юрия Василию II.
186
Новгородский летописец объясняет поход Витовта его обидой на новгородцев за то, что «назвали мя есте изменником» (ПСРД. Т. 4. Ч. 1. С. 432).
187
ДДГ. № 23. С. 62–63.
188
ДДГ. № 25, 26. С. 67–69.
189
ПЛ. Вып. 2. С. 42; ПСРЛ. Т. 4. Ч. 1. С. 432.
190
ПСРЛ. Т. 15. Стб. 489.
191
О них см.: Янин В.Л. Новгородские посадники. М., 1962. С. 276. В.Л. Янин допускает предположение, что в 1428 г. оба посадничали в Порхове.
192
ПЛ. Вып. 1. С. 38; Вып. 2. С. 42; ПСРЛ. Т. 4. Ч. 1. С. 432; Т. 15. Стб. 489 («окуп» — 12000 руб.); Т. 16. СПб… 1889. Стб. 178; Т. 23. С. 146; Т. 26. С. 185–186 («окуп» — 8500 руб. и за «полон» 2000 руб.).
193
ПЛ. Вып. 1. С. 38; Вып. 2. С. 124; Казакова. С. 61.
194
ДДГ. № 33. С. 86.
195
Возможно, князя Юрия в городе не было, ибо преследовали ордынцев после их набега полки Василия II, а не галицкие.
196
ПСРЛ. Т. 23. С. 146; Т. 26. С. 186 («града не взяша»); Т. 27 (Сокращенный свод конца XV в.). С. 343.