Полтергейст

Я выскочила наружу, забыв про поздний час, и набрала номер Дэнзигеров. Подошла Мара, и она явно была не в духе.

— Вы знаете, который час?

— Мара, это Харпер. Прости, что так поздно.

— О-о, — зевая, ответила она. — Я думала, это декан — тот еще гусь, вечно звонит за полночь. Что случилось?

Я поделилась с ней своими мыслями. Она заинтересованно хмыкала в перерывах между зевками.

— Гениально! Приходи к нам завтра, с утречка. Позавтракаешь с нами. Мы с Беном что-нибудь придумаем. — И она еще раз громко зевнула, а потом попрощалась.

Я вернулась к столику, радуясь компании Квинтона и возможному решению одной проблемы и одновременно ощущая, как другая проблема зависла надо мной дамокловым мечом. И еще я совсем забыла, что должна была позвонить Уиллу, а когда вспомнила, было уже слишком поздно.

Глава двадцать пятая

В субботу я бодро вскочила с постели, ощущая ясность мысли и прилив сил. Есть еще один источник информации о зловредном полтергейсте. Выполнив привычный утренний ритуал, я позвонила и договорилась о встрече. А затем поехала завтракать к Дэнзигерам.

Я встретила Бена на подъездной дорожке. Он вприпрыжку бежал к увитой розами арке, украшающей его крыльцо, и махал мне рукой.

— Привет! — выдохнул он. — Смотри, что у меня есть. — Он вытащил большую стеклянную емкость, которая напоминала гигантскую старинную лампочку, только с вытянутым горлышком. В другой руке он держал пухлый конверт.

— Что это? — спросила я.

— Дистиллятор. По сути, перегонная колба. Из огнеупорного стекла. Мне ее дал один профессор химии, живущий по соседству. На горлышке небольшой скол, поэтому ему она больше не пригодится — все равно растрескается или станет нестерильной. Собираюсь поставить эксперимент и посмотреть, можно ли ее превратить в ловушку для джинна.

— A-а! Так Мара тебе сказала!

— Ага, — ответил он, поднимаясь на крыльцо. Я пошла за ним. — Она меня разбудила, пришлось поломать голову. Сегодня утром я позвонил соседу и спросил, есть ли у него то, что ты просила. Нужной емкости у него не оказалось, зато он предложил мне это и объяснил, как нанести зеркальное покрытие на внутреннюю поверхность. Тебе ведь нужно, чтобы зеркало было изнутри? — добавил он, открывая дверь.

Я начала было отвечать, но меня отвлек заливистый детский смех.

Если учитывать предыдущие приветствия Брайана, прогресс был налицо, и все же я с опаской изучила прихожую, прежде чем войти. Признаков мальчика в прихожей не оказалось.

Бен понес свой трофей на кухню.

Мара подняла вафлю над тарелкой Брайана, покрутила вилкой, и вафля затрепетала, как бабочка. Ее сын снова радостно взвизгнул и потянулся ручонками к вафле. Мара отвела руку.

— Жадина… А где волшебное слово?

— Пы-жа-а-ста…

— То-то же. — Она положила вафлю на тарелку, полила яблочным соусом и украсила полоской бекона. Брайан мигом расправился с беконом, запив тремя большими глотками молока.

Мара заметила нас с Беном.

— Это оно?

Бен помахал колбой в воздухе.

— Ага. — Он протянул жене конверт. — Джон дал мне немного отражающей пленки, обклеить снаружи. — Он посмотрел на меня. — Выглядеть, конечно, будет не очень, но должно сработать.

— Ты уверен? — спросила я.

— Ну, по логике…

Мара всполошилась.

— Так! Сиди смирно и не пихай в рот большие куски, а то, по логике, кое-кому достанутся горелые вафли!

Бен сел за стол, подальше от Брайана, и воткнул перевернутую колбу в стакан из-под молока, соорудив нечто вроде гигантского стеклянного одуванчика.

— Вафличи? — предложила Мара.

— Чего? — не поняла я.

— Сандвичи из вафель, — ответил Бен. — В нашем случае с беконом: удобно есть одной рукой… Да, пожалуйста, — добавил он, обращаясь к жене. Взяв «вафлич» в одну руку, второй он принялся обклеивать колбу. Он одновременно объяснял.

— Видишь, эта колба заработает, только если мне удастся нанести пленку ровным слоем. Можно использовать более толстое стекло, но пока сгодится и такое. Вообще-то материал скорее керамика, чем стекло — он прозрачный, но очень плотный. Энергия с большим трудом сквозь него проникает, а отражающая поверхность не даст пойманному призраку выбраться наружу.

— Осталось только его поймать… Не подскажешь как? — спросила я, уминая бекон с вафлями и запивая кофе.

— Это самое интересное… Отражающая краска в сочетании с плотностью и свойствами стекла дает потрясающий эффект: зеркальная поверхность с одной стороны и легкое затемнение — с другой. Похожую технику используют для тонировки стекол. Разновидность майлара, только очень тонкая, с клейкой отражающей стороной. Когда я обклею колбу, снаружи все будет прекрасно видно, а то, что попадет внутрь, увидит только отражения и тени. Хм… о чем это мы?

— Как поймать джинна в бутылку, — напомнила я.

— Ах да. Так вот, у призрака есть два пути — либо через стенку, что займет много времени, либо через горлышко. Придется найти способ его зачерпнуть. Если ты направишь открытый конец на полтергейст и заманишь внутрь его часть, эту штуку засосет целиком благодаря проводимости материала. Как только полтергейст окажется внутри, он будет ослеплен зеркалами. И вот тут ты должна закупорить колбу при помощи плотной пробки — например, резиновой… Спасибо Джону Бурке, в конверте как раз есть такая. Призрак застрянет внутри; отражающая поверхность и плотность стекла не позволят ему рассеяться. Если ты сможешь заманить его в какую-нибудь глухомань — место, где нет истории, нет фрагментов памяти, в которые он бы улизнул, — призраку не останется ничего другого, как направиться к тебе и твоей ловушке. Самое сложное — загнать его в угол.

— Да уж, самое сложное, — с горькой усмешкой согласилась я. Осталось только выследить этого гада.

Мара фыркнула и вернулась к готовке. Я наблюдала за тем, как Бен накладывает тонкие, как паутина, полоски отражающей пленки на стекло и разглаживает их медицинским шпателем.

Брайан шумно потребовал добавки и заерзал на стуле.

— Черт!.. — выругался Бен, когда одна из полосок пошла складками. Он отскреб бракованную полоску, использовав опасную бритву… Мне стало интересно, откуда такие берутся: в голове не укладывалось, что кто-то до сих пор ими бреется.

Я повернулась к Маре и Брайану, который извазюкался, просыпав на себя большую часть завтрака. Он играл в самолетики: как можно выше поднимал ложку над головой и только потом отправлял груз из вафель и яблочного соуса в рот. Я подумала, как нам повезло, что у него пока короткие ручки.

Наблюдая разыгравшийся спектакль, я спросила:

— Правда, что у детей особые отношения с Мглой?

Дэнзигеры ответили не сразу. В глазах Бена мелькнуло любопытство, Мара же выглядела удивленной.

— Ну, конечно, — сказала Мара и посмотрела на Бена.

Тот кивнул, вновь погрузившись в работу.

— Определенно. Дети воспринимают мир иначе. Известно, что детский мозг до определенного возраста отличается от мозга взрослого, организм не вырабатывает некоторых гормонов, задействованы другие физические и умственные процессы.

— Младенцы до пяти месяцев не обладают пространственным зрением, и кто знает, что они видят, пока глаза учатся воспринимать образы? — добавила Мара, пытаясь вытереть лицо своему отпрыску. — Не вертись! Ты мальчик или червячок?

— Чир-рвяк!

Она вздернула брови.

— Червяк, говоришь? Посадить тебя в грязь? Может, пожуешь землицы вместо завтрака? У нас есть вкусненькая рыбная требуха… М-м, вкусняшка. А рыбу скушаем мы с папой.

— Не-е! — Глаза Брайана округлились от ужаса.

— Не хочешь?.. Ну так и быть. Сиди смирно и не вертись, а я попробую найти твое лицо под слоем еды… — Брайан зажмурился и поджал губы, подставляя матери заляпанную мордашку. Та воспользовалась минутным затишьем, чтобы продолжить рассказ: — Да, судя по всему, дети гораздо лучше видят Мглу, чем взрослые.

— В теории, — подхватил Бен, — восприятие Мглы контролируют определенные фильтры в мозгу. Часть фильтров дана нам при рождении, а часть включается по мере приобщения к социуму. Большинство людей видели бы гораздо больше, если бы не культурные условности. Мы фокусируем внимание на определенных вещах, поскольку в современном обществе существует слишком много раздражителей и мозг пытается как-то с ними справиться. Мы довольно быстро перестаем видеть некоторые вещи, только потому что не должны их видеть по мнению других. Лишь полные упрямцы или люди, чей фильтр функционирует неправильно, упорно продолжают видеть то, чего не существует для остального мира. Так вот, согласно моей теории, есть некая неисследованная часть мозга, которая отвечает за так называемую глубину фильтра Мглы и его наличие. Понимаешь, это объяснило бы, почему некоторые, вроде меня, не могут видеть Мглу, хотя я годами пытаюсь отключить фильтры. Большинство людей буквально слепы в этом смысле, как дальтоники слепы в отношении цветов.