Полтергейст

— Мисс Блейн, у вас вошло в привычку читать мне лекции, и меня это крайне раздражает.

— Подозреваю, вас раздражает любой, кто не позволяет собой помыкать. Я пытаюсь выполнить свою работу и уберечь вас от необдуманных действий, которые могут навредить проекту. А уж прислушиваться к моим советам или нет, дело ваше.

Было слышно, как он кипит от злости.

— В воскресенье я проинформирую группу. А пока работайте, ищите злоумышленника.

Только я собралась дать ему достойный ответ, как он повесил трубку.

Я обзвонила других участников проекта, застав лишь двоих: Дейла Сталквиста и Кена Джорджа. По голосу я узнала в Джордже художника, нарисовавшего портрет Селии, а в Сталквисте — светловолосого, средних лет бизнесмена. Джордж собирался уходить, сказав, что согласен на короткую встречу в субботу утром. Сталквист любезно выделил мне последний час своего рабочего времени при условии, что я буду у него в офисе через десять минут. Шикарный Коламбия-центр находился примерно на таком же расстоянии от Пайонир-сквер с ее пыльным очарованием, что и дворец правосудия, только вверх по холму. Я сказала, что сейчас буду, и помчалась к выходу.

Глава одиннадцатая

Коламбия-центр — самое высокое здание в Сиэтле. Оно вздымается над Пятой авеню подобно трем столбам застывшей лавы, по странному капризу вулкана сплавленным в один обсидиановый пик. Наперекор господствующим ветрам изгибы здания, словно черные паруса, обращены к заливу Пьюджет-саунд. Это оплот многомиллиардных корпораций и топ-менеджеров. Некоторые называют его самым бесстыдным выпячиванием эго на Тихоокеанском побережье, и, вероятно, в этом есть доля правды. Два верхних этажа занимает самый дорогой бизнес-клуб в городе — клуб «Коламбия Тауэр» — переплюнувший даже уважаемый «Вашингтон Атлетик». Дейл Сталквист встретил меня внизу, в холле из красного камня.

Сталквист оказался одним из тех высоких, светлокожих блондинов, которым в кино всегда достаются роли нацистов или викингов. Несмотря на мой немаленький рост плюс высоченные каблуки туфель «на выход», которые я специально надела для этой встречи, я все равно уступала ему в росте.

Сталквист смотрел на меня сверху вниз, скосив глаза к узкому, похожему на птичий клюв носу.

— Так, — прогремел он, пожимая мне руку, — давайте поднимемся наверх. В клубе можно спокойно пообщаться с глазу на глаз.

— Хорошо, — согласилась я, втайне надеясь, что заплатит он.

— Итак, — сказал он, когда мы поднимались в лифте, — вы, значит, одна из аспиранток Такмана?

— Нет, мистер Сталквист. Я частный детектив.

— Правда? Не знал, что они существуют на самом деле. Как интересно. Никогда бы не подумал… Вы не похожи на сыщика.

— Да, я выше, чем Богги.[11]

Он рассмеялся.

— И гораздо симпатичней.

Я, конечно, считаю себя привлекательнее Хамфри Богарта, и тем не менее до эталона мне далеко. Сталквист явно пытался меня подкупить грубой лестью — только вот непонятно зачем. Наверное, он бы и дальше морочил мне голову, если бы как раз в тот момент, когда он открыл рот, лифт не остановился на семьдесят четвертом этаже.

— О! Мы на месте… Прошу, — добавил он, жестом пропуская меня вперед, в неброскую роскошь нижнего вестибюля «Коламбия Тауэр». Сталквист отметился у большой, сделанной из красного дерева стойки регистрации гостей, попросил меня сделать то же и увлек в салон — впрочем, я успела заметить небольшую табличку, благодарящую гостей за соблюдение дресс-кода. Джинсы здесь не котировались. Может, и к лучшему, что я не успела постирать одежду, и плевать на счет из химчистки.

Ничего не скажешь, вид отсюда открывался умопомрачительный, даже несмотря на накрапывающий дождь. Широкая прозрачная стена из сплошного стекла выходила на залив. Стекло огибало даже внешний угол; небольшой участок, за которым находились служебные помещения, был специально затемнен чуть сильнее. Внизу, у подножия сиэтлских холмов, плескались холодные волны, которые закат окрасил в розовые и оранжевые тона, а на западе взрезали облака белоснежные острые пики Олимпийских гор. Несмотря на тонированное стекло, казалось, стоит сделать шаг, и я воспарю над чудесным пейзажем, невесомая и свободная. Не лучшее место для тех, кто боится высоты.

Было уже четыре часа, в салоне становилось довольно многолюдно, и к моему облегчению, все места за барной стойкой с видом на панораму оказались заняты. Впрочем, нас усадили за двухместный столик, с которого открывался все тот же вид — если слегка повернуть голову. Я выбрала место с обзором похуже, и Сталквист, как истинный джентльмен, не мог со мной спорить: садящееся солнце светило в лицо ему, а не мне. Пускай я при любом освещении вижу куда больше, чем Сталквист, зачем отказываться от старомодного преимущества?

Он попытался было заказать мне какой-то крутой коктейль, но я настояла на простой минералке с лаймом.

— На работе не пью.

— Ах да. А я, пожалуй, закажу «Балвени» пятнадцатилетней выдержки со льдом… спасибо.

Официант кивнул и с улыбкой удалился. Сталквист снова переключился на меня:

— Итак, Харпер, чем я могу вам помочь?

— Я провожу дополнительную проверку для доктора Такмана и хотела бы задать вам несколько вопросов.

— От чьего лица вы действуете?

Я улыбнулась, хотя он не мог этого видеть.

— Не могу вам сообщить. Это проблема?

— В принципе нет. Мне скрывать нечего.

— Простите, Дейл, но, честно говоря, мне непонятно, чем проект Такмана мог заинтересовать такого человека, как вы.

Сталквист недовольно поморщился — ему не понравилось, что я назвала его по имени. Официант принес напитки, и мой собеседник, перед тем как ответить, отхлебнул свой скотч.

— Да, действительно. Дело в том, что моя жена дружит с Такманом еще с университета. — Сталквист явно не приветствовал эту дружбу. Он принялся расписывать свою учебу в колледже, карьерный рост и финансовые успехи, швыряясь именами и цифрами. Его интересовали лишь деньги. Такой карьерист, как Сталквист, вряд ли стал бы устраивать трюки с привидениями. Ему это было попросту ни к чему.

Некоторое время я кивала, а затем подтолкнула его к теме разговора:

— Вы ведь в проекте с самого начала, так как вам успехи? И как вы относитесь к теории Такмана о том, что человеческое сознание — реальная сила?

— Сперва относился скептически. Меня раздражает вся эта мистическая чушь. Такман абсолютно прав: магия — это всего лишь суеверная абракадабра, не более того. Мир держится на людях, его построивших. Люди действительно обладают огромной силой, способной двигать… да что там, сворачивать горы! Вот что меня радует.

Еще бы не радовало. Глядя на Сталквиста сквозь Мглу, я видела, как он сияет от возбуждения. Он упивался своей властью и статусом. Пока он раздувал щеки, рассказывая об открывающихся возможностях, я заметила тонкую желтую нить энергии, обвивающую его голову. Кончик нити тянулся на север, тускнея и растворяясь в солнечном свете. Чтобы проследить за тем, куда он ведет, мне пришлось бы шагнуть глубоко во Мглу — чего я делать не собиралась, по крайней мере здесь и сейчас. Желтая нить… Что-то знакомое. Пытаясь вспомнить, что именно, я перестала слушать. И вдруг почувствовала, как на мое колено легла чья-то рука. Сталквист выжидающе смотрел на меня.

Я скользнула взглядом по его руке и посмотрела прямо в глаза.

— Сомневаюсь, что ваша жена это одобрит.

— Кара сама распоряжается своей жизнью. А я — своей.

Наглость этого типа зашкаливала. Даже во Мгле он выглядел скользким и изворотливым. Какая гадость! Я осадила его ледяным взглядом.

— Права распоряжаться моей ногой я никому из вас двоих не предоставляла.

Потрясенный Сталквист отдернул руку, сделав вид, что просто хотел посмотреть на свой «ролекс».

— Становится поздно. Что еще вы хотели узнать?

Я спросила, что он думает о других участниках, и, пока он отвечал, стала следить затем, как мелькают и колышутся цвета: оранжевые и красные вспышки сменялись выбросами болезненно-зеленого. Он заявил, что все участники группы успели сдружиться, хотя сам он, совершенно очевидно, их презирал. Он завидовал привязанности Селии к Кену, художнику, и авторитету пожилого военного. Дейл Сталквист чувствовал, что заслуживает большего, и требовал признания как от призраков, так и от людей. В том числе от собственной жены. Что-то в семейных отношениях явно расстраивало Сталквиста, и он пытался это скрыть.

11

Богги — ласковое прозвище Хамфри Богарта — знаменитого американского киноактера, в 30–50-х годах ставшего эмблемой жанра нуар и часто игравшего роли детективов.