Время галактики

— Лена, — неуверенно скала Шет. — Он же все слышит.

— И что? Пусть. Вите лучше все знать. А фантому все равно — он тупой. У него нет интеллекта, нет самостоятельного психического содержания.

— Ты тупой, — с удовольствием сказал один Чистов другому. Никто не улыбнулся. Все это было не весело. Страшно.

Резе мучили сомнения. Может, рискнуть? Иначе через несколько минут Чистов задохнется. Вдруг «близнец» не так и опасен? Вооружиться, распечатать шлюз, и будь что будет.

— Держись, Витька, держись, — попросил Резе.

— Держусь, — сообщил Первый Чистов. — Что нибудь получается? Вдруг Второй Чистов подскочил:

— Людовик, вы только это… Не вздумайте люк открыть… Я запрещаю!

— Сиди уж, — отмахнулся от него Резе и повернулся к девушкам:

— Рискнем?

— Червяк притворяется человеком, — все еще не могла придти в себя Шет. — Человеком — ведь очень сложно.

— Не так, чтоб очень, — возразила Багрова. А Резе Лена сказала:

— Ты начальник — тебе решать. Прикажешь — рискнем.

Конечно, девчонки Виктора там умирать не оставят. Причем независимо от его приказа. Людовик их уже достаточно знал. Да он бы и сам бы не оставил. Хотя, если проход в ангар немотивированно распечатать, его работе в космосе придет конец. Снимут, выгонят, «надают по шее». Значит — пусть надают. Три жизни дороже одной карьеры. Вон — сам Джонатан Бельмо никогда не жил по инструкции.

— Есть! — закричала Шет. — Это существо не способно на творчество. Им надо дать творческое задание. И тогда…

— Замолчи, — застонала Багрова. — Человек там в его власти. Существо «спишет» ответ с подкорки Вити и может успеть огласить его раньше. Любое задание им — только возможность подтвердить мое предположение.

Лена думала, а Шет мысль перебила. Вот если бы знать последовательность попадания человека и фантома на станцию, то гостя легко можно было бы изолировать. «Если бы да кабы…» Как ты ее определишь, эту последовательность? Как же их распознать?

Чем отличается человек от нечеловека?

Простой ответ — ничем — напрашивался, но Багрову ни капельки не устраивал. Такого не может быть. Не может, и все. Все чем-то отличаются.

Размерами, весом, формой, химическими процессами… Нет, нет — все не то. Способом мышления, речью, чувствами… Стоп!

Девушка оглядела рубку. Светились огни на технических стойках, молчали двойники на экране, Резе и Шет смотрели на нее с надеждой. Доктор усердно высвечивал параметры надвигающейся бури.

За стенами станции творился кошмар. Чудовищный ветер, сметая многотонные валуны и взрыхляя почву, бился о колпак силового поля станции. Поверхность долины дыбилась, бушевала, заполняла атмосферу изотопной хлябью. Визг и вой пробивали звуковой барьер, и незримые оркестранты снова и снова вытягивали ноющие басы. Угольная пыль карбина — естественно образующегося на Торр редкого углеродного порошка, нитяными струйками тянулась вверх, путаясь в камнепадах дрожащих гор. Но самое страшное еще впереди. Со стороны экватора к станции стремительно приближается завеса всепроникающего газа. Его не остановит никакая защита. Противостоять ядовитым облакам может только точно выверенная герметика УКИС. Изменится атмосферное давление, и в расщелинах начнут хлопать — взрываться — прячущиеся там от смерча «снеговики» — бесформенные, собранные из кристалликов сухого льда фигурки…

— Выключи, пожалуйста, звук, — попросила Лена Викторию.

— Но ты же сама сказала — он должен знать… — щелкнула тумблером Шет.

Багрова повернулась спиной к экрану. И торопливым шепотом поделилась с Резе только что пришедшей в голову идеей.

Она почему-то думала, что уж на этот раз Людовик не согласится и приготовилась его уговаривать. Все таки Резе отвечал сейчас за людей и, вроде бы, не должен был так рисковать. Багровой казалось, что осторожность превратилась в черту характера проходчика. Действительно, Резе опять немного подумал. Секунды три, не больше. Вот что значит школа Бельмо.

Сказал одно слово:

— Куда?

— Доктор, покажи карту станции! — приказала Лена, вернувшись к пульту.

На экране возник чертеж.

— Так… так… — продолжила Багрова. — Вот! Доктор, у тебя сорок секунд, чтобы повесить «силовой мешок» в доменной шахте. Успеешь?

— Категория натяжения? — спросил робот.

— Шестая, — брякнул Резе наобум.

Ничего, сейчас не до экономии энергии — лучше перестраховаться.

Багрова потеснила ничего не понимающую Шет и пробежала пальцами по клавишам приборной панели. Подогнала к шлюзу грузовой лифт, развернула внутри кабины телекамеру, перевела управление генератором поля на автоматику и открыла проход в ангар.

Центральный монитор пронзила белая молния. Изображение дрогнуло и восстановилось. В ангаре остался один человек, а в закрытом, уже спускающемся в шахту лифте лежал большой бугристый камень. Таких немало на склонах гор. Обыкновенный серого цвета камень, который Чистов сам подобрал заборщиком во время выхода на поверхность.

— Что вы делали? — взвизгнула Виктория.

— Она нашла различие, — облегченно улыбнулся Резе.

— Понимаешь, — сказала Лена. — УКИС — единственное убежище от «Горячего смерча» в долине. Облака сюда не проникнут. Вот в чем дело.

— То есть? — не поняла Виктория.

— Утрирую, но не думаю, что сильно. Фантом как-то понял — увидел, ощутил, что станция — единственная во всей округе защита от газа. А попасть в нее могут только существа, обладающие определенными параметрами. Он хотел спастись от смерти и такие параметры приобрел — притворился человеком.

— Ну и что? — спросил Чистов с экрана.

— Ты быстрей давай, — поторопил командира Резе. — Пять минут осталось.

— А то, что в вас все было одинаково. Все, кроме одного. У вас была разная цель. Ты больше волновался за нас, боялся рисковать нашими жизнями ради собственной и пытался понять, что происходит. А фантом только стремился выжить. Когда проход открылся, сразу кинулся внутрь. Маскарад потерял смысл — цель достигнута. Ему стало незачем притворяться человеком, и фантом восстановил естественную форму.

— Куда вы его? — спросил Чистов, ныряя в открытый шлюз.

— В шахту, — ответил Резе. — Мы там силовой держатель поставили.

— Удивительное существо, — сказала Шет, — странное. Но мы оставим его здесь. Правда, Витя? Ведь на поверхности газ!

— Конечно, — ответил «Хозяин Торр» уже из коридора станции. — Попробуйте только его выбросить.

Эпизод третий. Им меня не обмануть!

Мы удобряем своими костями сады грядущего счастья…

ЗЕМЛЯ. Восточная Европа.

Сектор 4. Равногорск.

Институт времени имени им В. И. Вернадского.

Испытательный комплекс реал-форматория.

На опушке леса стоял танк. Утреннее солнце медленно выбиралось из-за деревьев. Птицы недавно проснулись — радовались во весь голос. Маленький пушистый зверек внимательно обнюхал толстую рыжую бабочку — какая гадость! Фыркнул, юркнул в траву.

— Что это, господин лейтенант? — осипшим голосом спросил водитель танка своего командира. — Ну что это? Вы понимаете?

Всего мгновение назад они двигались по грязному, порванному снарядами полю. Грохотали взрывы, били орудия, летели осколки, орали бегущие солдаты.

— Не знаю. Подожди, — сказал черный от копоти лейтенант. Огляделся и закричал:

— Я сам ничего не понимаю!

Он командовал этим танком пятый день. Пятый день воевал. Большой срок. Потому что средний срок жизни командира такой машины — два, ну три дня. И лейтенант приготовился умирать. Но падения из грохота броневого сражения в украшенную птичьим пересвистом тишину незнакомого леса не ожидал — растерялся.

— Это новое оружие, — предположил башенный стрелок, поправляя окровавленные бинты на голове. — По нам выстрелили из какого-то нового оружия.

— Почему мы тогда живы? — удивился водитель.