Страница 41 из 43
89
Собственно говоря, покоятся они на оксфордском кладбище (см. с. 99). Сказание о Берене и Лутиэн — это история обретения благодати. «Повесть о детях Хурина» (см. «Неоконченные предания») — это контрастная история «потери благодати». В ней рассказывается о судьбе Турина Турамбара, который женится на родной сестре, не подозревая о том, кто она, и, узнав правду, в отчаянии кончает с собой. Трагедия разворачивается на глазах у его отца, великого героя Хурина: Моргот захватил его живым в Битве Бессчетных Слез и измыслил для него пытку: пленник пребывает на высокой горе, не в силах сдвинуться с места, в то время как Моргот демонстрирует свою власть и ввергает семью Хурина во мрак отчаяния. В этой истории надежда едва брезжит: Толкин решительно и твердо смотрит в лицо реальности зла. Лишь в контексте легендариума в целом мы видим, как редкие проблески света, мгновенно гаснущие, могут одолеть тьму. В сказании о Берене и Лутиэн, на краткий миг увидев своими глазами, как сила любви способна растрогать сердце самой Смерти, мы провидим обещание будущего искупления.
В варианте «Сильмариллиона» приблизительно 1930 года Толкин со всей определенностью наметил для Турина посмертную судьбу куда более впечатляющую, нежели для любого другого персонажа. Подробнее см. «Устроение Средиземья» (том IV «Истории Средиземья», HarperCollins, 1986 и 1993), с. 165 и 205. В преддверии конца света, когда уничтожены Солнце и Луна, Турин воскрешен для финальной битвы с Морготом. Турин сражается плечом к плечу с Тулкасом и Фионвэ, и его черный меч наносит Врагу смертельный удар (хотя как именно Айну может умереть, не объясняется): «так отомщены будут дети Хурина и все люди». После этого три Сильмариля возвращены из моря, земли и воздуха, и два Древа зажжены заново; горы сравняют с землей, и воскреснут мертвые. Однако Турин по прозвищу Победитель Судьбы и его сестра и жена более не числятся среди смертных и не уходят к судьбе за пределами мира. Что под этим подразумевается, не вполне понятно; возможно, имеется в виду, что обычная участь людей их миновала и они перешли прямиком к тому, что у христиан называется Воскресением — к «новому небу и новой земле». Они «причислены к Богам». Иными словами, Толкин выстроил трагедию Турина на земле так, чтобы именно Турин принял на себя главный удар Морготовой злобы. Воскрешение Турина к финальной битве тем самым позволяет ему совершить искупающее деяние — итоговый вклад рода человеческого в процесс исцеления, начало которому положило Воплощение.
90
Пер. И. Гриншпун.
91
Общее примечание к главе 4: генеалогии и ключевые персонажи мифологии
В Эпоху Звезд первыми королями эльфов были Ингвэ (из рода ваньяр), Эльвэ/Тингол и Олвэ (из рода телери) и Финвэ (из рода нолдор). Увидев своими глазами счастливый и безопасный Аман, они уводят свои народы на Запад. Эльвэ отстает от похода: он женится на Мелиан (из божественного рода Майар) и поселяется в Средиземье. Там рождается их дочь Лутиэн.
Нолдор: В Амане Моргот похищает Сильмарили, при этом гибнет Финвэ. Сыновья Финвэ — это Феанор (от брака с Мириэлью), Финголфин и Финарфин (от брака с Индис). У Феанора, в свою очередь, семеро сыновей, у Финголфина — трое детей (включая Фингона и Тургона) и у Финарфина — пятеро (включая Финрода/Фелагунда и Галадриэль). Нолдор возвращаются с Запада в Средиземье, дабы отвоевать Сильмарили.
Люди: Люди появляются в мире в Первую Эпоху Солнца. Эдайн, или Друзья эльфов, принадлежат к трем Домам: это Дома Беора, Хадора и Халет. Берен, который впоследствии женится на Лутиэн, дочери Тингола, и с ее помощью добывает Сильмариль из короны Моргота, происходит из Дома Беора. Хурин и Хуор и их сыновья: Турин (трагический герой) и Туор (смертный посланец Улмо) — происходят от смешанных браков между Вторым и Третьим Домами эдайн.
Полуэльфы: Диор, сын Берена и Лутиэн, — первый из Полуэльфов и отец Эльвинг. Туор женится на Идрили, дочери Тургона, короля Гондолина. Их сын Эарендиль женится на Эльвинг; их сыновья — Эльронд и Эльрос (Эльрос становится первым королем Нуменора). Две линии потомков Эарендиля вновь объединяются в конце Третьей Эпохи в браке Арвен, дочери Эльронда (ее мать — дочь Галадриэли) и Арагорна, потомка Эльроса.
92
Цитата из поэмы Толкина «Мифопея» приводится в дословном переводе.
93
Примечание к L 131.
94
Быт 1:8.
95
Фра Анджелико (Angelico, букв, «ангельский брат»; иногда транслитерируют как Анжелико (1400–1455) — итальянский художник.
96
Джон Сауард рассуждает на эту тему в работе «Красота святости и святость красоты» (Ignatius Press, 1997).
97
Пер. Н. Григорьевой и В. Грушецкого.
98
В Приложениях к «Властелину Колец» сообщается, что в 1436 году по Ширскому летоисчислению король Элессар приехал к мосту через Брендивайн, чтобы приветствовать своих друзей, и подарил мастеру Сэмуайзу Звезду Дунэдайн. В комментариях к тексту «Поражение в Ирисной низине» Кристофер Толкин отмечает, что, скорее всего, речь идет не об Элендильмире, сделанном для Валандиля, и «мастер Сэмуайз получил какой–то другой (более уместный) дар». В примечаниях к черновикам «Властелина Колец» Кристофер уточняет: «После публикации «Утраченных преданий» двое читателей, <…> независимо один от другого, предложили мне версию о том, что, скорее всего, Звезда Дунэдайн — это серебряная брошь в форме лучистой звезды, какую носили Следопыты. <…> Несомненно, эти предположения верны» («История Средиземья», т.VIII, часть III, гл. 4).
99
См. также авторское примечание к хронологии в Приложении В к «Властелину Колец», в котором повторяется ссылка на эльфийскую внешность Эланор. Само имя «Эланор» составлено из эльфийских слов «звезда» и «солнце»; тем самым подчеркивается связь с тайной света — ключевым мотивом легендариума.
100
Богослов Луи Буйе, один из основателей международного журнала «Communio» (вместе с Гансом Урсом фон Балтазаром и Йозефом Ратцингером) Толкину весьма созвучен: тем более что Толкина он хорошо знал, навещал его в Оксфорде и высоко оценивал великую богословскую значимость его мифотворчества. Согласно Буйе, Толкин лучше любого другого понимал, что свершившееся Воплощение отнюдь не отменяет мифа — напротив, поощряет мифотворческий дар. Старые мифы говорят об ожидании, пусть и сбивчиво; Евангелию суждено было прояснить и оправдать это ожидание — правдивым рассказом о Боге, вошедшем в историю рода человеческого. Христианские сказки предвосхищают «преображение всего сущего», что и составляет высшую цель христианской надежды, — и корни этой надежды уходят в недосягаемые глубины. Новая задача поэтов после Воплощения — не просто явить нам отголоски и отблески потерянного рая, но показать нам образ рая обретенного. О дружбе Буйе с Толкином рассказывается в книге: Мichаёl Devaux, Tolkien: Les racines du légendaire (Ad Solem, 2003). Этим кратким резюме я обязан доктору Сиприану Бламайрзу.
Нижеприведенный отрывок из книги Луи Буйе «Космос: мир и кровь Господня» [Louis Bouyer, Cosmos: The World and the Gary of God (Petersham: St Bede's Publications, 1988)] эхом вторит ключевым темам «Сильмариллиона»: «Как бы Отцы [Церкви] ни пользовались терминами Платона для толкования таинственной реальности незримого мира, что господствует над миром видимым и открывается нам через него, доступный для понимания мир (как Отцы продолжали его называть) в их представлениях разительно отличался от того, что подразумевали древние греки… Отличие самоочевидно: согласно Платону, незримый мир — это мир идей, в то время как для христиан это — мир субъектов… Как указывал среди прочих Максим Исповедник, различие между платоновскими неизменными идеями и этими сотворенными сущностями заключается в том, что последние — это предвечные помыслы Господа, образующие по сути единую, однако ж бесконечно разнообразную совокупность Его неизбывной Мудрости. Более того, все они содержатся и в Сыне, живом Мире, через который Господь являет Себя. Следовательно, это живые помыслы, ведь все, что есть в Мире — это жизнь… Они безоговорочно доступны божественному зову — с того самого момента, как сообща пробудились к обособленному бытию под воздействием Духа. Все вместе, и каждый в отдельности, они пробуждаются к этому индивидуальному, хотя и единодушному, существованию, славя и восхваляя своего создателя…. Эти сотворенные блаженные духи в единородном Сыне подобны бесчисленным сынам Божьим, библейским bene Elohim, что, по словам Иова, пели вместе на заре мироздания. И сама вселенная, как мы знаем ее извне, в ее зримой вещественности, откликается на их пение, на песнь любви, melos amoris, воспламененную пламенем любви, ignis amoris божественного Духа (с. 195–196).