Порочный круг

— Такова уж жизнь, Фобос. .

База Аль-Анавы издалека напоминала закрытую крышкой кастрюлю. Удостоверившись в нашем приближении, с ее орбиты сорвался эсминец полиции, чтобы преследовать транспортники налетчиков, которые, однако, уже не регистрировались на нашем чувствительном сонаре. Вскоре обе мои канонерки вошли в шлюз на борту кастрюли и замерли в ангаре. Для акции я решил привлечь своих штурмовиков и двух киберов. Канонерщики же сами вызвались идти со мной. Мы построились для инструктажа. Подошедший капитан объяснил ситуацию, глядя на наш отряд со смешанным чувством недоверия и любопытства. Он никак не мог взять в толк, что проку от шестнадцати на вид десятилетних малышей и троицы юнцов.

Из рекогносцировки стало ясным, что не больше двух десятков мятежников заперты в отсеках с продовольствием. Ядерного оружия у них нет, поэтому опасаться особо нечего. Мы должны будем просто подержать их взаперти до прихода подкрепления.

К месту блокады вел овальный в сечении коридор. Рядом со мной случайно оказался Шура. Он выглядел совершенно невозмутимым. Через пару перекрестков нас догнал Скорпион.

— Послушай, малыш, — обратился он к командиру штурмовиков, — а вас учили ломать косточки? Людей...

Шура слегка замедлил шаги посмотрел на меня исподлобья, будто ища правильного ответа на моем лице.

— Ты будешь отвечать или нет? — продолжал давить на него канонерщик. — И нечего смотреть на Фобоса. Спросил ведь я.

— Учили, — буркнул Шура.

— Так я и предполагал...

Скорпион быстро пошел вперед, но я, немного погодя, догнал его:

— Послушай, прекрати свои выходки, тут командую я!

— А что я такого сделал? Просто спросил.

— Ты вообще никогда ничего "такого" не делаешь. Только все время создаешь проблемы...

— Не заводись. Ты же сам думаешь о том же! Разве нас обучали убивать людей? Молчишь...

Он махнул рукой и поспешил дальше в авангард отряда.

Спустя несколько поворотов мы вышли в небольшой зал, поперек которого лежали перевернутые тележки. За ними укрылись пять полицейских. Лица их, когда они увидели нас, невольно осветились улыбками облегчения. Страх перед тем, что осаждаемые пойдут на прорыв, а значит, их жизнь будет в опасности, отступил. Они слишком поспешно оставили свою позицию, желая укрыться в соседнем отсеке. Но мы едва успели поравняться с ними, как вдруг дальняя переборка разлетелась в сильном взрыве. Нас отбросило назад. Полицейский, который приземлился рядом со мной — бородатый, дородный дядька килограммов под девяносто,— по-детски взвизгнул и выпятив здоровенную задницу, полез под обломок вагонетки. Террористы пошли на прорыв. Оказалось, что у них был кибер, хотя нас уверяли, мол, там только люди. Наши крабы открыли огонь по врагам уже в мгновение взрыва. Не намного отстали от них в реакции штурмовики. Теперь было заметно преимущество их маленьких детских тел. Им достаточно было узенькой ниши, небольшого углубления в палубе, чтобы вжаться, втиснуться туда и вести прицельный огонь. Из всех полицейских только сопровождавший нас офицер вел себя более-менее отважно. Он использовал как прикрытие верхнюю часть тела разорванного при взрыве кибера и выстрелил пару раз по нападавшим.

Люди Осман-хана не ожидали столкнуться с солдатами экспедиционного корпуса, тем более, со специально выдрессированными для коридорных баталий штурмовиками, поэтому были обречены. Схватка длилась минуту, не более. Пусть мы лишились-таки двух крабов (что огорчило меня, ибо новых роботов не достать), но на полу остались лежать двенадцать нападавших. Штурмовики бросились в контратаку, а я, раздосадованный потерей киберов, не успел вовремя приказать остановиться.

— Фобос! — раздался крик Рыси. — Останови пацанов! Нельзя устраивать бойню! Они ведь заведенные и щас усе там разнесут!

Но я уже бежал дальше, перепрыгнув через распростертое тело еще одного террориста. Немного поодаль, у бокового ответвления, на корточках притаился Скорпион. Завидев меня, он махнул рукой, подзывая к себе.

— Один щенок забился в эту дырку. Ума не приложу, как нам вытащить его оттуда в неразобранном виде.

Рысь и я по очереди осторожно выглянули в соседнее помещение. Очевидно, преследуемый спрятался за дальним контейнером. Скорпиона охватил охотничий азарт, он кивнул головой в сторону прохода:

— Ну как, Фобос, может, я попробую? Ну, а если он надумает стрелять — то сам будет виноват...

— Да, так же ты оправдывался и на Альматее...

На лице Скорпиона сменилась гамма эмоций. Выдержав паузу, чтобы дать остыть своему канонерщику, я хотел было успокоить его, но меня некстати перебил Рысь:

— Посмотри на себя! — обратился он к Скорпиону слишком резко. — Ты весь трясешься от предвкушения кровавой расправы!

— Дурак! Они сами хотели того! — выкрикнул Скорпион.— а мне теперь уже плевать на первый параграф!

Первая заповедь нашего устава гласила о невозможности причинить вред людям. Именно так. По идее мы должны дать прикончить себя, но ни в коем случае не оборвать жизнь агрессора, напавшего на нас человека. Ведь нас воскресят, а его нет. Но люди часто поступаются идеалами и сами заставили нас преступить эту заповедь, причем произошло это вроде как само собой, и оправданием служили обычно так называемые "особые ситуации".

Скорпион вдруг резко поднялся и злобно пнул ногой валявшийся рядом ящик с драже. Разноцветные шарики запрыгали по палубе в разные стороны. Я знал, что это признак крайней досады. Именно таким образом мой канонерщик выражал данное чувство: пинал или ломал первый попавшийся под руку предмет.

— Пошли вы все к едрене матери! Я сяду в своем корыте и больше не желаю участвовать в подобных позорищах!

Когда он исчез из пределов видимости, Рысь настроил динамик на внешний выход и крикнул в проем:

— Выходи без оружия! Гарантируем тебе жизнь! Ответа не последовало. Рысь еще минут десять вел монолог, но потом я прервал его, дескать, посторожим бандита до прихода полицейских — пусть они сами с ним разбираются. Он вроде согласился со мной, как вдруг из помещения послышалось:

— Хорошо, я сдаюсь.

— Брось оружие и выходи!

Через несколько минут из-за контейнера вышел человек, показывая нам пустые ладони. На вид ему было не больше семнадцати.

— Молодец! — приободрил его Рысь. — Теперь иди к нам и не делай резких движений.

Нас отделяло всего-то метров двадцать, но парень прошел всего половину, как вдруг зашатался и рухнул на пол.

— Он ранен! — воскликнул Рысь и ринулся навстречу лежащему телу. Я не последовал за ним, но и не стал останавливать канонерщика. Вялое, непонятно откуда взявшееся оцепенение охватило меня. Будто кто-то не пускал вперед и все. Уши мои казались заткнутыми ватой, поэтому вопль "Во имя аллаха!" и взрыв донеслись до меня приглушенными, и я не сразу сообразил, что произошло.

Парень взорвал себя вместе с Рысью. От террориста вообще мало что осталось, а моего канонерщика буквально растерзали шнуры плазмы и осколки металла. Тут наваждение прошло, и я с досадным криком подбежал к месту взрыва. Рысь еще дышал. С помощью практически не пострадавшего компьютера его скафандра я попытался оценить повреждения. Канонерщику требовалась срочная операция, иначе через пять минут он умрет. Я вызвал Скорпиона:

— Спроси у полиции: есть ли у них тут госпиталь?

— Что случилось? — голос Скорпиона едва не сорвался на крик. — Кого задело?

— Рысь.

— В каком он состоянии?

— При смерти...

— Как глупо!

Скорпион отключился, а я опять повернулся к раненому. Скафандр как мог поддерживал жизнь в теле Рыси, но поражения были слишком серьезны. Брюшная полость и ноги канонерщика были истерзаны так, что не осталось более-менее уцелевших тканей.

— Фобос! — Голос Скорпиона заставил меня вздрогнуть.— Знаешь, что ответили эти мерзавцы? Они сказали, что не имеют права помогать нам! Сволочи! Я разнесу эту кастрюлю на куски!

— Ну не дури... Ничего страшного не произошло.