Книга Страшного суда

«И я еще беспокоился, что будет делать Киврин, если не появится добрый путник...» — усмехнулся про себя Дануорти.

—А дальше как? Повторил тот же спектакль перед полицией?

Колин вытащил зеленый шерстяной джемпер, скатал валиком и уложил поверх раскрытой сумки.

— Нет. Я подумал и решил, что легенда хромает. То есть что там снимать-то, если пораскинуть мозгами? Не пожар ведь. Поэтому я двинулся прямо к охраннику, как будто хочу у него узнать насчет карантина, а потом в последнюю минуту отскочил в сторону и нырнул под шлагбаум.

— И они за тобой не погнались?

— Погнались, конечно. Но их хватило всего на пару улиц. Им ведь главное не выпускать, а если внутрь, то и ладно. Потом я прошел немного пешком, пока не увидел знакомое название улицы.

Про такую мелочь, как непрерывный проливной дождь, Колин даже не заикнулся, а складного зонта среди попеременно извлекаемых из сумки вещей не наблюдалось.

— Самое трудное было отыскать бабушку Мэри. — Мальчик улегся головой на сумку. — Сперва я заглянул к ней домой — там никого. Тогда я подумал, может, она еще дожидается меня на станции, но станцию закрыли. — Он сел, уложил джемпер поудобнее и улегся снова. — А потом до меня дошло — она же врач. Значит, должна быть в лечебнице.

Колин опять сел, утрамбовал сумку по-другому, лег и закрыл глаза. Дануорти откинулся на спинку неудобного кресла, завидуя молодежи. Вот Колин, лег и заснул, ничуть не напуганный и не растревоженный пережитыми приключениями. А ведь прошел пешком глухой ночью под зимним ледяным дождем через весь Оксфорд — или снова ловил такси, или, может, вытащил складной велосипед из своей необъятной сумки — и теперь спит как ни в чем не бывало.

Киврин правильно говорила. Не увидит деревню в предполагаемом месте, значит, пойдет ее искать, или возьмет такси, или уляжется спать безмятежным сном, прикорнув на свернутом под головой плаще.

Появилась Мэри.

— Оба ходили позавчера вечером на танцы в Хедингтон, — сказала она, понижая голос при виде спящего Колина.

— Бадри тоже там был, — прошептал в ответ Дануорти.

— Знаю. Одна из студенток с ним танцевала. Они там пробыли с девяти до двух, что дает нам от двадцати пяти до тридцати часов — как раз в рамках сорокавосьмичасового инкубационного периода, если они заразились от Бадри.

—А ты думаешь, не от него?

—Я думаю, скорее, все трое заразились от кого-то еще — только Бадри, возможно, виделся с ним чуть раньше в тот же вечер, а остальные позже.

— Переносчик?

Мэри отрицательно покачала головой.

— Человек обычно переносит миксовирус, только заразившись сам, но больной мог либо не обращать внимания на симптомы, либо они проявились в легкой форме.

Дануорти вспомнил, как Бадри повалился на терминал. Как, интересно, можно не обращать внимания на такие симптомы?

—А если, — продолжала Мэри, — этот человек к тому же был четыре дня назад в Южной Каролине...

— Тогда вот она связь с американским вирусом.

— И тебе больше не надо волноваться за Киврин. Она-то не ходила на танцы в Хедингтон. Хотя, конечно, на самом деле до истинного источника может оказаться еще несколько звеньев.

Да уж, несколько звеньев, которые не обратились в больницу и даже не вызывали врача. Несколько звеньев, которые все как один «не обращали внимания на симптомы».

Мэри, судя по нахмуренному лбу, рассуждала так же.

— А твои звонари, они когда в Англию прибыли?

— Не знаю. Но в Оксфорд они попали только сегодня днем, когда Бадри уже сидел за терминалом сети.

— Все равно выясни. Когда прилетели, куда заезжали, не заболел ли у них кто. Может, у кого-то из участниц родственники в Оксфорде и она приехала пораньше. У тебя в колледже студентов-американцев нет?

— Нет. Монтойя американка.

— Про нее-то я и не подумала, — озадачилась Мэри. — Сколько она уже здесь?

— С начала семестра. Но, может, к ней кто-нибудь из Америки прилетал.

— Вот придет на анализ крови, я у нее спрошу, — решила Мэри. — А ты разузнай у Бадри на предмет знакомых американцев или студентов, которые ездили в Штаты по обмену.

— Он спит.

—Тебе бы тоже не помешало. Я не имею в виду прямо сейчас расспрашивать. — Мэри похлопала Дануорти по руке. — И анализа не обязательно ждать ровно до семи. Сейчас кого-нибудь пришлю, чтобы у тебя взяли кровь и померили давление, и отправляйся домой. — Перевернув запястье Дануорти, она взглянула на датчик температуры. — Озноб есть?

— Нет.

— Головная боль?

— Да.

— Это от усталости.

Ее взгляд упал на растянувшегося посреди комнаты Колина.

— Его тоже надо на анализ — по крайней мере пока мы не будем знать доподлинно, что инфекция воздушно-капельная.

Рот у Колина приоткрылся, но леденец крепко сидел за щекой. «Подавится еще во сне», — встревожился Дануорти.

— Ас твоим племянником что делать? Хочешь, возьму его к себе в Баллиол?

— Возьмешь, правда? Вот спасибо! — обрадовалась Мэри. — Не хочется его на тебя вешать, но пока мы тут все не наладим, до дома вряд ли доберусь. — Она вздохнула. — Бедный мальчик. Праздники насмарку, Рождество испорчено.

— Подозреваю, что с точностью до наоборот.

— В общем, спасибо тебе! Сейчас кого-нибудь пришлю взять анализы.

Она ушла. Колин тут же вскочил.

— Какие анализы? Я, значит, тоже мог заразиться?

— Искренне надеюсь, что нет, — ответил Дануорти, вспоминая пылающее лицо и затрудненное дыхание Бадри.

— Но я мог, — настаивал Колин.

— Вероятность крайне мала. Не стоит беспокоиться.

— Я и не беспокоюсь. — Колин задрал руку. — Вот, кажется, сыпь, — оживился он, тыкая пальцем в веснушку.

— Сыпь в число симптомов не входит, — огорошил его Дануорти. — Давай собирай вещи, после анализов поедем ко мне. — Он подобрал с кресел свое пальто и шарф.

—А что входит?

—Жар и затрудненное дыхание. — Заметив пакет Мэри, брошенный рядом с креслом, где сидел Латимер, Дануорти решил, что надо бы его тоже прихватить.

Вошла сестра с подносом приборов для взятия анализа крови.

— Мне жарко, — заявил Колин и театральным жестом схватился за горло. — Я задыхаюсь!

Сестра отшатнулась, звякнув пробирками на подносе.

— Не волнуйтесь, — успокоил ее Дануорти. — Это всего лишь леденцовое отравление.

Колин улыбнулся и бесстрашно засучил рукав, потом затолкал джемпер в сумку и накинул насквозь сырую куртку, пока брали кровь у профессора.

—Доктор Аренс сказала, что результатов дожидаться не надо, — сообщила сестра, удаляясь.

Дануорти надел пальто, взял пакет Мэри и повел Колина через приемный покой к выходу. Мэри нигде не наблюдалось, но она просила не дожидаться, а Дануорти вдруг почувствовал дикую, валящую с ног усталость.

На улице едва-едва начинало светать, по-прежнему лил дождь. Дануорти постоял в нерешительности под больничным козырьком, раздумывая, не вызвать ли такси, но очень уж не хотелось столкнуться у входа с Гилкристом, который вот-вот явится сдавать анализ крови, и слушать про планы послать Киврин во времена чумы или на битву при Азенкуре. Он выудил из пакета Мэри складной зонт и раскрыл его над головой.

— Слава богу, вы еще не ушли! — выпалила Монтойя, резко тормозя велосипед, так что из-под колеса брызнул водяной веер. — Мне нужен Бейсингейм.

«Всем нужен», — подумал Дануорти. Интересно, где ее носило во время бесконечных телефонных розысков?

Монтойя слезла с велосипеда, завела его в стойку и щелкнула замком.

— Секретарь говорит, никто не знает, где он. Представляете себе?

— Да. Я сегодня... вчера то есть полдня его вызванивал. Он уехал на каникулы куда-то в Шотландию, только никто не в курсе куда. Жена сказала, что рыбачить.

— Зимой-то? Какая в Шотландии зимой рыбалка? Жена обязана знать, где он, и номер телефона какой-нибудь у нее должен быть, чтобы связаться в случае чего. Неужели нет?

Дануорти покачал головой.

— Неслыханно! Я весь комитет здравоохранения на уши подняла, чтобы мне разрешили доступ на раскопки, а Бейсингейм, видите ли, на каникулах! — Монтойя вытащила из-под полы дождевика стопку разноцветных бумаг. — Они согласились дать мне разрешение, если декан факультета подпишет официальный документ, что раскопки жизненно важны для университета. Как он мог вот так взять и уехать невесть куда, никому ничего не сказав? — Монтойя раздраженно шлепнула бумагами по бедру, так что полетели брызги. — Мне нужна подпись, пока весь раскоп не смыло к чертям. А Гилкрист где?