Сверкающее Колесо

Франциско указал пальцем на желтую реку, тяжело струившуюся поблизости.

— Я уже отведал, — сказал он… — Но только это не напиток… Вы знаете ртуть, вот, что в термометрах бывает? Я часто носил ее, чтобы забавлять барышню в Барселоне… Так вот, эта жидкость в золотой реке — точь-в-точь ртуть, только желтая.

— Как же нам быть?

— Надо искать… Пойдемте!..

За словом последовало движение.

— И будем действовать как мужчины.

Под животворным действием красных цветов к Полю вернулась энергия. Он взял своего спутника под руку.

— Франциско, ведь мы найдем Лоллу!..

— Надеюсь, сеньор… Я полагаю, вам нужно идти вниз по реке. Может быть она за поворотом гор сливается с тем потоком, который унес Лоллу.

— Это правда… Только мы наверно встретим меркуриан; нужно бы какое-нибудь оружие.

— Я об этом думал… Идемте вон к тому серому лесу, на берегу реки. Не удастся ли там сломить два дерева, и сделать дубинки?.. А у меня еще есть спички! Если эти деревья могут гореть, мы обожжем концы и смастерим острые колья. Это будет отличная штука, чтобы выколоть глаза черным скотам… А у вас остались часы сеньориты?.. Который теперь час?..

Поль вынул из-за пояса часики, когда он взглянул на них, — у него на глазах выступили слезы.

— Половина двенадцатого, — сказал он.

— В подземелье мы были в полдень по этим часам. Сеньориту потеряли спустя полчаса… Bueno.

И не объяснив, какие заключения он вывел отсюда и были ли у него вообще какие-нибудь заключения, Франциско направился к лесу. В несколько прыжков оба были уже там.

Испанец подобрал с земли горсть серых листьев, положил их в тенистый уголок и зажег спичку. Листья сразу вспыхнули белым огнем.

— Caramba! — воскликнул он.

— Эти листья горят точно магний, — заметил Поль.

— Я не так учен, — прибавил Франциско. — Главное дело, они горят.

— На этих деревьях совсем нет веток, — продолжал Поль. — Нам нужно теперь зажечь большую кучу листьев под двумя стволами достаточной толщины.

— Да, сеньор.

Через несколько минут два костра, в которые непрерывно подбрасывались быстро вспыхивавшие листья, сообщили свой жар двум стволам, толщиною с земные телеграфные столбы. Они горели и плавились, растекаясь как смола. Когда они начали колебаться, Поль и Франциско толчком свалили их. Понадобилось полчаса, чтобы обжечь и заострить их концы. Получились колья с одной стороны и дубины с другой.

Два человека взвалили это оружие себе на плечи без всякого труда. Колья были длиною аршин по пяти. Вещество их, полудеревенистое и полуметаллическое, было чрезвычайно плотно и твердо. Казалось бы, в них должна быть весьма солидная тяжесть. Но на Меркурии все тела весят в два раза слабее, чем на земле. Вот почему Поль и Франциско управлялись со своими дубинками без усилий.

— Ах, если бы Бильд и Брэд были здесь! — пожалел Поль.

— Бог один знает, где они, — возразил Франциско. — Может статься, мы их и не увидим больше… Может быть! Ведь все так необыкновенно в этом дурацком мире. Но пока их нет, мы должны обойтись без них. Вашу руку, сеньор. Прыгаем!

Крепко держась друг за друга, Поль и Франциско прыгнули в золотую реку. Здесь она не была так вздута, как в верховье. И течение здесь было плавное, быстрое и без толчков. Подражая обитателям Меркурия, оба путника пользовались своими кольями как рулями и держались середины реки, где поток бежал быстро, без ухабов.

Слева от них простиралась необозримая равнина, покрытая бурой травой и пунцовыми цветами. То, казалось, были два единственных растения этой местности, а может быть и всего полушария планеты, обращенного к солнцу. То здесь, то там виднелись небольшие лесные заросли.

Справа над рекой почти отвесно поднимались высокие горы; их вершины терялись в громоздкой, тяжелой массе зеленых облаков. Все так же нестерпим был свет, который сеяли эти облака; все так же томителен зной. Но оба земножителя уже свыклись с тем и с другим. Только свет заставлял их часто щуриться, а от зноя кожа стала темною. Приспособление к этой странной среде произошло очень быстро и вскоре они должны были уже перестать обращать внимание на солнечные ожоги.

Пока их мчала река, тяжелое чувство одиночества сжимало им сердце. Беспредельная мертвая пустыня с бурой травой, куда только глаз достигал, не оживлялась ни единым существом: ни птицы, ни мухи в воздухе, ни животного на земле. Даже ветер, гнавший наверху громадные зеленые тучи к пустынным горам, — даже ветер не спускался сюда, не волновал бурую траву, не касался неподвижно торчащих деревьев с застывшими пучками листьев, ничем не нарушал тоскливого молчания.

— Да где же живут меркуриане? — спросил вдруг Франциско голосом, в котором послышалась глубокая тоска.

Поль Сиврак не ответил.

Быть может меркуриане селятся в темных подземельях своей планеты, или их города укрываются от вечного беспощадного света в узких ущельях, в тени черных гор, уходящих в беспредельную высь. Пейзаж, слишком светлый и тем не менее печальный, не показывал ни малейшего присутствия культуры, разумной жизни… Причудливость долины с бурой травой, великолепие ярко-пунцовых цветов, дивная фантасмагория зеленых облаков, — все это могло бы дать очарование, а давало только грусть: все это казалось бесполезным и чрезмерно однообразным.

Не менялся пейзаж и у берегов: черные горы с одной стороны, бурая трава и пунцовые цветы с другой — без конца.

— Как пить хочется! — сказал Поль. — Если мы не найдем воду, — тогда смерть.

— Я знаю, — отвечал Франциско.

И опять тишина…

Вдруг, при крутом изгибе реки, монотонные равнины скрылись и путешественники очутились между двух высоких аспидных утесов, блестящих и отражающих сильный свет. А сдавленная река текла всей массой без волн, без шума…

— Если поток, который унес Лоллу, выходит из горы и соединяется с нашим, — сказал Поль, — то мы скоро увидим его, потому что сейчас мы делаем изгиб как раз в ту сторону, если только тот поток сам не свернул куда-нибудь.

Когда он заканчивал эти соображения сомнительной верности, Франциско схватил его за руку и прошептал:

— Меркуриане!

Шагах в трехстах, вниз по течению, скала отступала от реки, образуя песчаную отмель; там толпилась и жестикулировала сотня странных существ.

— Не будем их трогать, пока они не нападут на нас, — шепнул Поль.

— Хорошо, сеньор.

Оба земножителя уже приближались к роковому месту. Они разглядели в горе широкое отверстие — несомненно новую галерею…

— Будем держаться середины реки!

— Хорошо…

Быстро пронеслись они мимо меркуриан. Они ожидали, что одноноги прыгнут в реку и перехватят их. Однако черные красноглазые чудовища только помахивали своими отвратительными хоботами и когтистыми руками, да наполняли воздух оглушительным свистом.

Миновав песчаную отмель, река опять сделала резкий поворот, точно желала вернуться к старому направлению, и взорам людей представилось удивительнейшее, ужаснейшее зрелище.

Теперь горы потеснились к реке; они уходили вдаль, составляя широкие низкие берега, на которых высились тысячи аспидных пирамидок; из всех этих пирамидок вылезали меркуриане, прыгали, свистели и толпились на берегах. Этот необъятно длинный город, конца которого не видно было, находился в тени! Горы с обеих сторон поднимались так высоко, что, казалось, чуть не сходились верхушками. На неизмеримой высоте только чуть виднелась узкая полоска света из зеленых облаков.

Поль и Франциско почувствовали, что задыхаются, хотя здесь было несколько прохладнее, да и света меньше. Вид этих ужасающих гор гипнотизировал их… Отчаянный внезапный свист привел их в себя.

Несметная толпа меркуриан с обоих берегов прыгала в реку. Точно нашествие каких-то черных животных на золотую дорогу! Одноноги скакали, теснились, и обе толпы все больше сближались. Вот-вот они составят сплошную кучу, среди которой Поль и Франциско пропадут…

— Теперь мы погибли, но они дорого заплатят за мою жизнь, — произнес испанец и поднял дубину.