Страница 56 из 58
Я попыталась возмущаться, но на третьей минуте прекратила. Два авторитета могли меня не так понять. Царским жестом предложила им спуститься в погреб.
Авторитеты не стали растрясать жиры, послали сначала вниз Вадика и охранников. Для наглядности хватило предъявить им лифт.
Я сделала вид, что задумалась над дальнейшими действиями. Сергей нагнулся поближе рассмотреть сооружение и шепнул мне, чтобы я попыталась убраться отсюда — авторитетам я надоела до болей в печенках. В ответ я тихонько посоветовала Сергею не лезть со всеми в подвал. Он понял с полузвука и согласно моргнул глазами.
Митя и Жора не выдержали, решили посмотреть на шедевр подземной архитектуры, Сергей остался за сторожа в квартире. Я растерянным голосом объяснила, что в прошлый раз видела в подземной комнате безумного человека, может, он привидение, может, охранник местный. Мужчины достали пистолеты и вошли в лифт.
На подходе к типографии, при переходе мимо датчика, включающего свет, я стала хватать их за руки, прося защитить меня от привидения. Из комнаты действительно доносилось нудное пение и мерное постукивание в стальную дверь. При нашем приближении она плавно отъехала, для чего мне пришлось сымитировать боязнь мышей и отскок в сторону. В зеленую кнопку двери я попала сразу. Моего телодвижения никто не заметил.
Четверо мужчин встали на пороге типографии. Сигизмунд Иванович смотрел на них с интересом. Пришедших больше заинтересовали печатные станки и огромная звезда на полу, выложенная из пачек долларов. Мне хватило одной секунды, чтобы выскочить за черту закрывающейся двери. Рядом с первой кнопкой выпукло выделялась вторая, красная. Оставалась надежда, что это аварийный вариант — быстрое закрывание двери. И я не ошиблась.
Лифт ехал обратно, а я, улыбаясь, наслаждалась звуками из-за стальной стены. Мужчины матерились, били кулаками и стреляли. Стрельнули только два раза, после этого на время заглохли, но колотили по двери долго, я специально посидела в подвале, с удовольствием послушала.
Им так хотелось много денег. Они так страдали без возможности напечатать себе столько, чтобы купить все на свете, в том числе и людей.
Пусть печатают. С утра до ночи, круглосуточно. Но, поскольку они не люди, а авторитеты, то их от нормальных людей лучше изолировать. Вместе с деньгами.
Три дня. Я продержу их там три дня. Хорошая цифра, божественная, стабилизирующая. А потом сдам их Ладочникову, пусть строит карьеру, он хороший сам по себе, да и нам с Милой пригодится.
Сергей встретил меня на лоджии, помог выбраться.
— Ну чего там?
— Все нормально. Твои шефы решили задержаться, в подвале я их заперла. А тебе пора менять работу.
— Да, я тоже подумывал об этом. Перейду на охрану грузов. Насть, я тебе вчера и позавчера днем перезванивал, предупредить хотел. Сизый пропал, а он в последнее время грозился разобраться с тобой.
— Спасибо, Сережа. Сизый тоже там. — Я показала пальцем в пол. — Третьи сутки твоих поджидает.
Сергей очень обрадовался новости.
— Так они же, Насть, перебьют там друг друга.
— Надеюсь.
— Вот здорово! Я сейчас к Витальке в больницу заскочу, обрадую.
— Привет передавай. Он не очень злится на меня?
— На тебя? Почему на тебя? Мы сами в охранники пошли, знали, почем хлебушек жевать нанялись. А за рану Витальке знаешь сколько отвалили? Пять штук баксами! Я за такие деньги готов каждый месяц раненым быть.
Я послушала Серого еще минут пять и посоветовала подальше спрятать сверкающий чищеным стволом «узи». Серый прихватил в подарок Виталику канистру с вином и помог мне собраться.
Я, забрав Стерву, на три дня уехала на дачу. Там мы с мамой наводили порядок в Катиной мастерской. Приехавшая Татьяна Степановна посоветовала заняться делом. Я ей выложила идею о гобеленах, она скептически отнеслась к моему личному участию, но как начало для нового цеха это ее заинтересовало. Она даже нашла в библиотеке Катерины учебник.
На сотовый телефон дозвонился Славик, интересовался, не у меня ли «козел Вадик», но я честно призналась, что в данную минуту его со мной нет. Славик просил при встрече с Вадиком быть осторожнее, а при случае плюнуть в лицо с приветом от него. Я не стала расспрашивать о конфликте между ними, уверена, что ничего светлого и доброго не услышала бы.
Еще Славик просил, чтобы Алексей, как только объявится, перезвонил ему. До него и ребят дошли слухи, что Григорий убил Игорька, а самого Гришу «оформил» Алексей. Я подтвердила слух, и Славик велел передавать ему огромную благодарность от семьи и обещал Леше помощь в любое время суток круглогодично.
На даче мы каждый вечер разводили огонь в камине, пили всей семьей вино и комментировали то, что нам навязывали политики. Особенно старались папа и Татьяна Степановна. Мама больше хлопотала на кухне, а я ничего не делала, распускала старые кофточки и накручивала шерстяные клубки.
В Москву я вернулась на третий день. Опасалась, конечно, увидеть побитые стекла или сгоревшую квартиру, но ничего, внешне все выглядело пристойно.
Я рассчитывала приехать часа в два дня, договориться о сдаче преступников нашей славной милиции, но получилось, что приехала к семи вечера.
В квартире, представив милицейскую суету, протоколы, медлительных экспертов, решила не портить себе ночь и сдать бандитов с утра. Тем более завтра воскресенье, светлый день. Подарок для дежурящих.
А в два часа ночи приехал Алексей.
Он открыл дверь своими ключами. Шикнул на Стерву, тихо разделся у кровати и скользнул ко мне под одеяло. Пока я просыпалась и решала, сон это, глюк или явь, он лег рядом, обнял меня и… время растворилось от запаха его тела, ощущения божественных прикосновений, от тепла его кожи на моих руках и губах.
Алексей в приглушенном свете выглядел фантастически. Вместо длинных светлых волнистых волос — обесцвеченный блондинистый бобрик, брови, подтемненные и с умом подщипанные, изменили форму. Он был изумительно красив, до боли. Только врет много.
Даже когда он к утру заснул, я не смогла отнять от него своих рук. В рассветном сером окне занимался морозный день… Мой античный бог контуром очерчивался на фоне прозрачного тюля.
Я смотрела на Алексея беспрерывно. Неужели когда-нибудь я смогу полюбить еще кого-то? Невозможно… Не дай бог уйдет это сумасшедшее чувство, мне будет пусто и одиноко… Сколько осталось до отъезда Леши?.. Четыре часа. Четыре часа счастья. Счастья общения с ним.
Когда Алексей встал и начал собираться, он заговаривал мне зубы, чтобы я не раскисла окончательно, рассказал, как была построена типография под окном нашего дома.
Григорий, в бытность свою активистом-комсомольцем, был командирован от отдела инженеров сдавать зачет по гражданской обороне. Всем отделом был нарисован план эвакуации при химическом взрыве на ближайшем предприятии, еще была схема обмыва домов и тротуаров при радиоактивном заражении, а также списочный состав руководства, которому в первую очередь положены противогазы и обмывочные пульверизаторы.
Целый час Григорий сдавал нетрезвому майору зачет. Потом пришел подполковник с дочкой. Подполковник выгнал из кабинета Григория и надолго засел с майором.
Дочка, услышав из-за закрытой двери привычный звон водочной стеклотары, потащила Григория в соседний кабинет и достала из пакета бутылку сладкой наливки. После первой Григорий сгонял за водочкой и колбасой, потом их потянуло на интим, и они опробовали на прочность кабинетный стол, за ним, размявшись портвешком, они проверили устойчивость кресла… А утром, проснувшись на паласе под переходящим Красным знаменем, они долго похмелялись пивом, и полковничья дочка от нечего делать объясняла Григорию, что же начерчено в метровых альбомах на листах кальки. Это были планы бомбоубежищ и подвалов, годных для использования в целях спасения гражданского населения в случаях катастроф или военных конфликтов.
Калька при перевертывании слипалась в мокрых от пива пальцах. Один из листов выдернулся, когда Григорий и его нетрезвая девушка решили испробовать полюбившийся ему способ удовлетворения плоти.