Страница 34 из 82
― Почему? — неуверенно ответил Сергей.
― А то давай! До самого устья проскочим! Тут у нас все зубрить собираются: кому институт поперек горла, кому училище. А я думаю: попаду в институт — хорошо, не попаду — хоть Енисей на память останется! Потом ведь все будет сложнее... Идешь?
Сергей подумал.
― Если бы еще один человек... — Он не договорил.
― Мать? — спросил Антошка.
― Нет. А вообще, — спохватился Сергей, — так и так! Договорились. — И он с маху ударил пятерней в протянутую Антошкину ладонь.
Антошка засмеялся.
― Это уже мужской разговор! Вдвоем любое дело — пол дела!
Сергей тоже, сам не зная чему, засмеялся.
Когда они высадились на берег, озеро из конца в юнец лежало в тени. Только верхушки самых высоких кедров по соседству еще розовели в закатных лучах, дальний синий лес на горизонте стал черным.
* *
*
Домой Сергей не пошел.
Трупы в развалинах бывшей усадьбы требовали объяснения. А он, мечась от одного предположения к другому, ни на шаг не продвигался в своих догадках...
Сергей отправился вдоль берега к пожарищу. Теперь, когда события дня отошли в прошлое, ему казалось, что он проявлял слишком много осторожности там, где необходима была смелость. И, влекомый жаждой действия, он теперь готов был идти напролом — представься ему такой случай...
Так что, если бы Гена повстречался ему здесь — Сергей наверняка натворил бы глупостей...
Около пепелища впервые за двое суток не было ни души. Женщины разошлись, чтобы заняться вечерними хлопотами по хозяйству. А мальчишкам стало не перед кем демонстрировать свою удаль.
Сергей направился в сторону леса и у кедровника увидел Гену. Тот шел со стороны Южного. Это говорило уже само за себя.
Тропинка, по которой он шел, и путь Сергея не пересекались.
Мрачный, сутуловатый, Гена сделал вид, что не заметил его. Сергей демонстративно пошел навстречу.
― Здравствуйте!
Гена удивленно покосился на него из-под соломенных полей, как бы недоумевая, зачем «здравствоваться» два раза на день. Буркнул в пространство:
― Здоров... — И не выказал желания задерживаться. Шляпа его была надвинута до бровей. За плечом, стволами вниз, тускло отсвечивала двустволка.
Отметив про себя, что Гена идет к озеру мимо пепелища, хотя со стороны Южного есть для этого более короткий путь, Сергей зашагал рядом.
― На рудник ходили?
Тот опять смерил его неприветливым взглядом и не счел нужным отвечать.
― Я там Алену оставил, — объяснил Сергей свое любопытство, хотя самому стало смешно от такой откровенной липы. Добавил: — Ну, с которой я на пожарище был, темненькая...
Гена шевельнул плечами под телогрейкой, что в. равной степени могло означать: «Не видел», или «Какое мне дело до твоей темненькой?» А около пепелища замедлил шаг.
Воспользовавшись этим, Сергей одним движением зашел вперед, и тому пришлось волей-неволей остановиться.
Роста они были почти одинакового, так что Сергей не чувствовал себя малолеткой рядом с ним.
― Знатно горело... — высказал свои наблюдения Гена.
― Знатно! — подтвердил Сергей, глядя в глаза ему. — Милиция два дня тут шарила. Со стороны — вроде ничего не нашли, а женщины разное говорят!
Гена тяжело посмотрел на него из-под надвинутых на глаза полей.
Сумерки были еще достаточно светлыми, чтобы различить в простодушных, туповатых глазах Гены затаенное внимание и глубоко упрятанную жестокость. Он был не только хитрее, но и опаснее, чем казался.
― Что говорят?
― Разное! — повторил Сергей. — Владислав, помните, болтнул тогда про того, что плащ у вас украл: вдруг он спалил бабку? А я думаю: может, правда, он это натворил здесь? Или не один, а с кем-нибудь?
― Он теперь небось в Белогорске... — переведя взгляд на пепелище, вяло отозвался Гена.
― А вас видели с ним, — сообщил Сергей. Потом, дождавшись, чтобы Гена опять посмотрел в его сторону, разъяснил: — В Кирасировке, в сельпо. — И, будто между прочим, спросил: — Он что, летчик?
На этот раз Гена не скрыл удивления:
― Ваньша?!
― Я не знаю, как его зовут, но пацаны слышали — вы разговаривали с ним...
Гена ухмыльнулся, не без гордости уточнил:
― В авиации это я служил, мотористом, Ваньша — белобилетник.
Сергей убедился, что был неоправданно высокого мнения о собственной прозорливости. Брякнул, глядя прямо в глаза Гены:
― А ведь вы вместе с ним приехали на заимку, не поврозь, вы давно знаете друг друга. Вы врете, что только встретились.
На этот раз он попал в точку.
Рука Гены сомкнулась на ружейном ремне.
― Ты чего настырничаешь, парень? Что тебе надо?
― А то, что Лешка мой друг, — сказал Сергей.
― Ну... — выдохнул из глубины груди, будто прорычал, Гена.
― Ну и ну! — Сергей незаметно спружинил ноги, чтобы при необходимости уклониться от удара и самому сделать выпад. — Я хочу узнать, кто дал ему подножку.
Гена встряхнул ружье за спиной, глянул через голову Сергея на тропинку вдоль берега.
― Дуришь ты, парень. Чокнулся на друзьях, девках... А я тут что? — И, задев Сергея плечом, пошел своей дорогой, будто и не испытывал минутного замешательства. Но через несколько шагов остановился. — Перевезешь на тот берег?
― Мою лодку Павел забрал, — нейтральным голосом ответил Сергей. — Там, если успеете, хороший парень на моторке — перевезет.
― Ну пока, — сказал Гена и опять встряхнул ружье за спиной. Но не стронулся, в пол-оборота разглядывая Сергея. — Что ты там языком чесал — я не понял. И какое тебе дело, кто с кем приехал? Разве я не говорил, что мы были вместе с Ваньшей? А знаю я его, так я каждую собаку в Белогорске, в Свинушах, знаю.
― Моему другу дали подножку, — повторил Сергей. — Я хочу узнать — кто.
Узнавать — это твое дело, — пожав плечами, согласился Гена. — Но я тут при чем? Подножку дают, кто ближе... А если из дальних... Тут, парень, всяких сейчас... — И, не договорив, он зашагал тропинкой по направлению к заливчику.
Сергей остался, разочарованный и обескураженный.
Голова его трещала от усталости, и в быстро густеющих сумерках он, возможно, залег бы спать, если бы не одно случайное обстоятельство, опять надолго встряхнувшее его.
* *
*
Он думал, что прошедшая ночь исчерпала события запутанной трагедии Татьяниной усадьбы. Но, как он убедился вскоре, события продолжали развиваться.
Проводив Гену, он долго оставался в одиночестве на пепелище. Потом медленно направился домой, не кратчайшей дорогой — через кедровник, а улицей — чтобы пройти из одного конца деревни в другой.
Слышал, как дважды — затихая, потом нарастая — отработал Антошкин мотор. С любопытством бездельника присматривался к старикам на лавочках возле палисадников, к мальчишкам за кособоким плетнем, на ощупь играющим в ножичек... И должен был повернуть за угол, когда еще раз оглянулся в сторону озера, где улица обрывалась и где за кедрами, уже невидимое, лежало пепелище... Угадал в смутной мужской фигуре Владислава. И сразу почти бегом бросился назад.
Торопливость Сергея, возможно, обеспокоила тягучие, сонные думы стариков. Но ему было не до них и не до мальчишек, что проводили его ироническими репликами. Он выскочил на пепелище и остановился, взбешенный, потому что близ Татьяниной усадьбы никого не было. Пробежал сначала по тропинке в сторону заливчика, потом — опять мимо сгоревшей усадьбы — в противоположную сторону... На тропинке не было ни души. И тогда, задержав дыхание, он почти физически ощутил, что обстановка сделалась прямо противоположной той, какую он предполагал: вместо того чтобы наблюдать, он ,сам стал объектом наблюдения для кого-то.
Медленно, чтобы не выдать себя, он отступил от пепелища ближе к улице. На шаг, потом еще на шаг. Потом так же медленно, словно в раздумье, повернулся спиной к озеру и пошел в деревню. Насколько естественным выглядело его отступление со стороны — судить не мог. Но подобрал кедровую ветку и, легонько постукивая ею по ноге, тем же неторопливым шагом двинулся по направлению к дому.