Если небо упадет

- Что ты делаешь, - смеясь, протягиваю я и безвольно откидываю назад голову. Парень продолжает неуклюже двигаться: резко наклоняться то вправо, то влево, и, наверняка, со стороны мы выглядим так, будто в нас попала гигантская молния: но мне все равно. Дима бурчит что-то на ухо: скорее всего, пытается напеть мелодию – не знаю, что-то вроде Канзас-Сити-Шафл. Я толком ничего не улавливаю, потому что все звуки поглощает мой смех. Искренний смех, который я сама не слышала уже больше половины года.

- Ну, что? – Спрашивает он. – Теперь я достаточно для тебя хорош? А?

Не дождавшись ответа, Дима закидывает меня к себе за спину, расставляет руки в стороны и начинает нестись вниз по улице. Полет. Я немного колеблюсь, прежде чем расправить крылья. Прижимаюсь к парню всем телом, боюсь свалиться на асфальт. Но затем вдруг в моей голове что-то щелкает: набираюсь храбрости, чеканю: я не слабая. Неслабая! Сильнее обхватываю ногами талию Димы, выпрямляюсь и взмахиваю руками в стороны, словно крыльями, навстречу прохладному ветру. Атмосфера врезается в тело, хочет опрокинуть меня назад, вдавить в землю и вновь напомнить о том, почему я так сильно не хочу жить, но я не поддаюсь. Улыбаюсь и под собственное бешеное сердцебиение несусь навстречу новым ощущениям.

Ветер играет с волосами, тусклые лучи освещают нам лица, и мы, словно две гигантские птицы летим над городом и связываем друг друга общими воспоминаниями.

Когда Дима останавливается, мне трудно дышать. Я задыхаюсь, прикрываю глаза и, не прекращая улыбаться, стараюсь восстановить сердцебиение. Даже не обращаю внимания на то, что мне больно. Это приятная боль, такие ощущения не могут быть плохими.

- Все в порядке?

Парень протягивает руку, и вместо того, чтобы как всегда отпрянуть назад и ссутулиться, я крепко сжимаю его пальцы. На самом деле, дышать совсем не получается, грудь так сдавлена, что болят ребра, но я не хочу признаваться. Откашливаюсь, поднимаю глаза и вдруг вижу перед своим подъездом худую фигуру. Присматриваюсь.

- О, боже, - хриплю я и слегка ударяю себя в грудную клетку. – Черт.

- Что такое?

- Там…, там Лена. Моя подруга.

- Да, нет, причем тут твоя Лена. Почему ты так дышишь?

Отмахиваюсь. Хмурюсь и несколько долгих секунд действительно думаю, что прямо сейчас сбегу и вернусь домой только после того, как Ленка уйдет. Но затем вдруг эта идея кажется мне глупой. Я цокаю и, немного придя в себя, протягиваю:

- Мне нужно с ней поговорить.

- С той девушкой?

- Да. Она каждую субботу приходит к моему подъезду, хочет встретиться. Обычно я прячусь дома, не отвечаю на звонки, просто абстрагируюсь, но сегодня все по-другому. Я не могу опять убежать.

Дима понимающе кивает. Поглаживает мою спину и спрашивает:

- Все точно в порядке?

- Да. Не волнуйся.

- Тогда я пойду.

- Но ты можешь остаться. – Перевожу взгляд на парня. – Честно. Я не думаю, что она будет против, если…

- Иди, - криво улыбаясь, советует парень. – Думаю, вам есть о чем поговорить.

Он как всегда прав. Я киваю и неуверенно поворачиваю голову в сторону Лены. Она сидит на скамейке, рассматривает свои ноги, и я бы действительно решила, что она не заметила моего прихода, если бы не знала Романову так хорошо. Медленно сокращаю между нами дистанцию, приказываю себе быть сильной, выпрямляю спину и откашливаюсь, все еще пытаясь освободить грудь от невидимых силков.

Услышав шаги, девушка оборачивается. Наши взгляды встречаются, она резко встает со скамьи и сводит перед собой руки: может, защищается, может, попросту нервничает. Не знаю. Поправив короткие пряди волос, говорю:

- Привет.

- Привет, - на тон выше, тянет Лена. Она оглядывается, словно ищет помощи, затем вновь смотрит на меня и вдруг…, - ты смирилась, - срывается с ее губ. Осознав сказанное, подруга спешит оправдаться, но я ее опережаю.

- Отчасти.

- Отчасти?

- Да, - несколько раз плавно киваю. – Именно так. Я отчасти приняла то, что со мной происходит.

- Из-за того парня?

Я ведь знала, что она нас заметила. Улыбаюсь и, обхватив себя руками за талию, соглашаюсь:

- Возможно.

- Приятно видеть твое лицо, а не спину, - Ленка покачивает головой и как-то беззащитно взмахивает руками в стороны. – Зачем ты убежала? Зачем ты…, - она прерывается, поднимает глаза к небу и пытается сдержать слезы. И я вижу это, и тоже ощущаю внутри себя клубок из отчаяния. Отворачиваюсь. Не могу смотреть на то, как ей плохо. – Почему ты отталкиваешь меня?

- Разве есть другой выход?

- Тот парень может быть рядом, а я – нет?

- Тот парень – случайность. И я бы ни за что не предала свои убеждения. Просто сейчас все круто изменилось, понимаешь, Лен?

- Нет, не понимаю, - качая головой, признается подруга. Порывисто смахнув с глаз слезы, она делает шаг ко мне навстречу и восклицает, - я жутко испугалась!

- Я тоже.

- Нет, ты не знаешь, о чем я.

- Мои родители погибли. – Пронзаю Романову убитым взглядом. – Какую реакцию ты ожидала увидеть? Чего от меня хотела?

- Ты всегда могла прийти ко мне, всегда могла найти поддержку в моем доме, но ты просто ушла, просто пропала, словно тебя и не было. Но, Мира, ты ведь была, и…, - девушка вновь не может говорить. Молчит, мнет рукава толстовки, а затем отрезает, - ты меня кинула.

Виновато перевожу на нее взгляд. Горблюсь, заметив на щеках подруги слезы. Давлю пальцами переносицу и шепчу:

- Я не хотела.

- Я знаю, знаю, что не хотела, но, Мира, - Лена впритык подходит ко мне, по-детски шмыгает носом и восклицает, - зачем ты так? Ты ведь потеряла родителей, да? Так вот, представь, что я тоже едва не потеряла близкого человека.

- Мне жаль.

- Правда?

- Мне жаль! – увереннее повторяю я и вскидываю подбородок. – Что ты еще хочешь от меня услышать?

В глазах Ленки пролетает странное желание. Неужели хочет ударить? Я интуитивно отхожу назад, слежу за тем, как подруга стискивает зубы, и чувствую дикую вину: я перегнула палку. Собираюсь попросить прощение, но не успеваю вымолвить и слова.

- Ты жуткая эгоистка! – взвывает подруга. - Решила, что можешь спокойно уйти и наложить на себя руки? А о других ты не подумала? Обо мне? Крестной? О друзьях и родственниках? Тебе захотелось драмы? Или что? К чему ты пытаться покончить с собой?

- Так делают люди, которые не хотят жить.

- А как делают люди, которые хотят вправить подруге мозги?

- Каждый день сидят под ее подъездом и пытаются взять ту измором.

- А что если этого мало? Что если и под подъездом уже сидел, на телефон уже звонил, сообщения уже оставлял. Что тогда? Может, все-таки стоит пару разу ударить ее по голове тростью дедушки?

- Ну, нет, - выдохнув, тяну я и неожиданно для себя усмехаюсь. – Это уж слишком.

- Правда? А мне почему-то кажется, что и этого недостаточно. Нужно долго и нудно выносить ей мозг, напоминать о том, что она не одна и бежать за ней. Бежать за ней столько, сколько потребуется. Не отпускать. Потому что, отпустив, можно навсегда потерять.

- Лен…

- И я, черт подери, не собираюсь терять тебя! Эти два месяца были кошмаром. Ты думала, что оберегаешь меня, но делала только хуже. Я сидела и гадала: что там Мира с собой творит, что с собой учудить собирается, и ничего, абсолютно ничего не могла предпринять. Мне было так паршиво. – Подруга недовольно рычит и восклицает, - мы знаем друг друга с детства, мы прожили бок о бок четырнадцать лет. Я, черт подери, держала тебя за руку весь Темин день рождения, потому что ты так надралась, что каждые две секунды отключалась. А, помнишь, в январе ты врезала в нос Саше из параллельного класса. На снегу еще кровище было море. Ужас! И за что? За то, что он случайно попал снежком мне между ног. Вспоминаешь? А? Мира. Нас столько связывает, столько общего, столько важного и не очень, и вдруг ты покидаешь меня, не сказав ни слова, просто уходишь. А я ведь могла помочь. Ладно-ладно, психолог из меня никакой, ты в курсе. Но хотя бы изредка звонила мне что ли, или…, или я не знаю. Может, писала бы эти тупые письма в контакте. Что-нибудь. Хоть слово! Ведь я даже не знала, увижу ли я тебя завтра! Ведь я даже не знала, доведешь ли ты до конца свои идиотские планы, умрешь ты или нет. Я просто сидела и просто ждала. Как дура. Как самая настоящая дура!