Страница 52 из 100
Петр Ищенко предупреждал Галку, что на заключительном отрезке пути бандиты разыграют спектакль, в результате которого она должна остаться одна. В детали этого спектакля он посвятить ее не мог — он их просто но знал. Огульский, видимо, посчитал, что он и так позволяет «агенту с Запада» слишком многое, чтобы раскрывать перед ним все подробности своего замысла вводить его, так сказать, «в святые святых» — в кухню, где стряпались грязные дела. Возможно, не последнюю роль сыграл здесь и мстительный характер главаря банды. «Агент» быстро и довольно крепко подмял под себя его волю, сковал инициативу, самолюбие Огульского было явно задето, и он решил хоть как-то отплатить своему обидчику. Так или иначе, но добиться подробностей Петру не удалось. Он, правда, беседуя с Галкой, успокоил ее, сказал, что для нее эти подробности не столь уж и важны, главное — чтобы она не растерялась во время задуманного Огульским спектакля, делала то, что ей прикажут бандиты. Галка это поняла и обещала исправно исполнять предназначенную ей роль. Но она, во-первых, не была профессиональной актрисой, а во-вторых, ситуация, в которой она оказалась, мягко говоря, очень разнилась со сценой. Нервы ее были напряжены до предела. Она знала, что что-то будет, но не ведала, как это будет и когда. И поэтому возглас сидящего рядом с ней бандита «Василь, погоня!» обрушился на нее, как гром среди ясного неба…
Была ли погоня? Да, была. Она началась, как и было задумано, в районе старого замка, когда сани выехали на дорогу, ведущую к хутору Соколиха. Этот участок пути бандиты считали уже безопасным для своего основного логова, достаточно от него удаленным, чтобы, не зная подъездных малоприметных лесных дорог, отсюда к нему добраться. Именно здесь и было решено разыграть заключительный спектакль «освобождения». Но прежде, чем «освободить» Галку, надлежало этому «помешать», отколоть ее от бандитов, которые ее сопровождали. Словом, ничего неожиданного в общем-то не происходило, все шло по плану, о котором Петр Ищенко ее предупреждал. Вот если бы еще только знать, как все будет. Не знала. Потеряв в этой долгой, показавшейся ей вечностью дороге ориентир во времени, оказалась не готовой к неожиданностям, не рассчитала сил…
После нескольких минут стремительной езды сани неожиданно остановились.
— Ты чего, Василь? — с тревогой спросил сосед Галки.
— Подпруга ослабла. Сейчас поправлю.
— Может, свернем в лес?
— Рано еще. Попробуем оторваться. А ты пока сними с пани повязку, теперь она ей ни к чему. Этих не обманешь, раз гонятся…
Когда повязку сняли, Галка не сразу открыла глаза, провела осторожно по болевшим векам холодной ладонью.
— Ничего, пани, не бойтесь, целы ваши глазки, — успокоил ее бандит. — Сейчас освоитесь и увидите, как красив божий свет.
И действительно, красота вокруг была необыкновенная, даже не верилось, что среди такой чарующей взор природы может таиться какая-то опасность. Лунный свет заливал дорогу, широкой серебристой полосой уходящей в лесную даль. Серебрился и снег на ветвях молчаливо застывших по краям дороги деревьев. Галка вспомнила новогоднюю ночь, которую они провели с Тамаровым несколько лет назад на подмосковной даче. Они тогда пошли в лес, была такая же луна и такая же неземная тишина вокруг… Воспоминания растревожили душу, но они были недолгими.
Подтянув подпругу, Василь вскочил в сани, и началась новая гонка, с обжигающим лицо встречным ветром, с комьями снега из-под копыт лошади, с грозившими выбросить из саней толчками на ухабах. Где уж тут было любоваться природой…
Странно, но погони Галка почему-то не видела и не слышала. В какой-то момент даже закралась мысль: «Может, они ее просто придумали?» Она ведь не знала, что погоня просто отстала, потому что позже, чем было запланировано, началась. А бандиты, ее сопровождавшие, все свои действия сверяли по заданному времени и, когда поняли, что погоня запаздывает, сделали остановку специально, чтобы дождаться, а вовсе не для того, чтобы подтянуть подпругу — с ней было все в порядке…
Она обнаружила, что за ними действительно гонятся, на крутом подъеме. Подъем был довольно затяжной, лошадь подустала и заметно сбавила ход.
— Вон они, голубчики, явились не запылились, — сказал Галкин сосед. — Погоняй, Василь, а то достанут!
— Ну, пошла, милая! Не подведи! — крикнул Василь и ударил вожжами лошадь по взмыленным бокам.
Сани вздрогнули, набрали скорость, и Галка, обернувшись, едва успела разглядеть своих преследователей. Свои они или чужие — понять было трудно, отсюда, с высоты, и лошадь, и фигурки людей казались маленькими, но ощущение опасности и страха Галка испытала большое.
Если, кусая губы, прикидывала она, это бандиты Огульского, которым приказано их задержать, то, попади она им в руки, никакой надежды на спасение нет. Если же их преследуют наши, то бандиты, сопровождающие ее, обязательно окажут им сопротивление, поскольку сдаваться они не собирались. Значит, возможна перестрелка, и где гарантия, что в этой перестрелке она уцелеет. Галка не знала деталей заключительного спектакля, а предположить, что он будет таким, не могла, этот вариант просто не укладывался в ее голове…
Бешеная гонка утомила ее, но она и подумать не смела о какой-либо передышке. «Только бы попасть к своим! — молила судьбу. — Только попасть!..» Сейчас застава, Тамаров казались ей недосягаемо далекими, а преследователи словно дышали ей в затылок. В какой-то момент она даже с обидой вспомнила Полосатого. «Как он мог такое допустить? Если это спектакль, то надо быть просто сумасшедшей, чтобы в нем играть…» Обида прошла быстро, промелькнула, как всякая мимолетная слабость. Слишком велика была и желанна цель, чтобы корить своего спасителя за средства ее достижения. Разумом она это понимала, но сердце сжималось от боли при мысли, что цель эта отдана сейчас в руки людей, которым нельзя доверять, потому что они, что бы им там ни приказали, все-таки не наши, чужие…
Развязка наступила на стыке дорог, одна из которых уходила в глубину леса.
Василь остановил лошадь и, обернувшись к Галке, сказал:
— Все, пани, дальше нам вместе нельзя. Вместе от погони не уйдем…
Сказано это было таким спокойным и уверенным тоном, что, рассуди Галка здраво, она бы без особого труда догадалась, что все идет правильно, по намеченному плану, что именно сейчас и настал тот самый момент, когда она должна остаться одна. Но Галка этого не знала и потому, слезая с саней, испытывала не только чувство растерянности, но и страха, обреченности, бессилия перед тем, что ее теперь ожидает.
— Что я должна делать? — спросила она упавшим голосом.
— Как что? Идти вперед, — удивился Василь. — Добираться до хутора Соколиха. А мы попробуем их отвлечь.
— Только идите первое время по краю леса, — посоветовал ей другой бандит. — А потом выходите на дорогу, до хутора здесь рукой подать…
Сани тихо тронулись с места и повернули на уходящую в глухой лес дорогу.
— Прощайте, пани! — крикнул ей Василь. — Не поминайте нас лихом! Видно, не судьба нам хлебнуть вашей свободушки!.. Ну, пошла, милая!..
Василь взмахнул кнутом, и через мгновение сани скрылись за деревьями.
Галка сошла с дороги, углубилась на несколько метров в чащу леса и, привалившись спиной к холодному стволу старой ели, перевела дух. Одна, в ночном лесу, она, так мечтавшая все эти дни об освобождении, не испытывала сейчас ощущения свободы. Ей казалось, что все самое страшное для нее еще впереди, и не было никакой уверенности в том, что она доберется до хутора, до заставы.
Потом она услышала скрип приближающихся саней и увидела на освещенной луной дороге своих преследователей. Остановившись на том самом месте, где ее недавно высадили, они перекинулись несколькими фразами и свернули в лес…
С этого момента «преследовать» Галку никто уже не собирался и она могла, отбросив опасения, выйти на дорогу и спокойно шагать к хутору. Могла, но не сделала этого, решила идти лесом…