Суперпредатель

Но вот под ногами заскрипел песок, и в луче фонарика появился предупреждающий щит, повернутый к ним тыльной стороной. Через некоторое время они расположились на отдых.

Медянка сунула в рот сухарь и едва успела его съесть, как ее сморил крепкий сон.

Добер подумал о том, что обещал расстаться с ней на следующий день. Однако, почувствовав, что эта мысль почему-то приносит с собой слишком много горечи, поспешно прогнал ее. Не следовало расстраиваться из-за неотвратимого.

Но утром распрощаться им не пришлось.

— Я доведу тебя до ветрогонов, — сказал Добер, когда они завтракали. — Так мне будет спокойнее.

— А далеко до них?

— Часа полтора.

— По прямой?

— По прямой.

— Ветер оттуда. Принюхайся.

Добер поднялся и, выйдя из-за камней, где они ночевали, втянул в ноздри воздух. Медянка, видимо, обладала более острым чутьем, так как только через минуту он уловил слабый запах гари. Подобный запах был предвестником беды, и, вспомнив, как заботливые ветрогоны отхаживали его после второго перехода через Долину, он заторопился.

Девочка поняла его без слов — она тоже знала, что такой запах не может идти от обычного костра. Они шли быстро, даже слишком, временами переходя на легкий бег. Добер понимал, что Медянка так долго не выдержит, но долго бежать и не требовалось. Запах гари все усиливался, в нем улавливалась тошнотворная вонь горелого мяса. Это было совсем плохо, и, взбираясь на пригорок, за которым располагался поселок ветрогонов, Добер уже знал, что он увидит.

Пепелище еще дымилось. Но самым жутким было то, что среди дымков возвышались кресты, на которых висели истерзанные и обугленные тела.

Добер, видевший подобные картины много раз, перевел взгляд на девочку. Медянка смотрела на кресты, слегка выпятив нижнюю губу и прищурив глаза, — ей тоже приходилось видеть подобное.

— Мы можем им помочь? — глухо спросила девочка.

— Не думаю. Они висят уже больше суток — они мертвы.

— Какая тварь их повесила?

Вопрос явно был риторическим, но Добер, зная, кто это мог сделать, помимо воли ответил:

— Банда Черного Джека.

— Ты его знаешь?

— Встречались.

— Что мы будем делать?

— Ничего. Пойдем в Атику. Только вместе — Черный Джек не успел уйти далеко.

Короткая остановка не могла дать хорошего отдыха, но Добер повел девочку прочь от пепелища. Его закаленные нервы вполне перенесли бы небольшой отдых вблизи страшного места, но он, впервые за много лет, сейчас думал не о себе. Девочке совершенно ни к чему задерживаться у этого пепелища.

Остановились они, только когда разоренный поселок остался далеко позади. Медянка устроилась поудобнее и тотчас заснула, хотя до вечера было еще далеко. Добер, сидя около маленького костерка, думал о том, что за ночь она хорошо выспится и на следующий день они успеют выйти из опасного района, где бродит банда мюрдеров.

Выйти им не удалось. Мюрдеры появились из-за скал сразу после того, как спутники, уловив запах чужаков, настороженно переглянулись. Добер знал их повадки, помнил, что мюрдеры всегда бросаются толпой и, даже если первые упадут мертвыми, остальные задавят чужака массой. Он успел подстрелить четверых, но мюрдеры неожиданно бросились врассыпную, и Добер услышал хриплые ругательства Медянки.

Едва на них напали, девочка отпрыгнула в сторону, и у Добера мелькнула мысль о том, что она вполне успеет убежать. Но убегать она не собиралась. Выхватив из-под куртки короткоствольный автомат, Медянка поливала мюрдеров свинцом и руганью.

Но враги были везде, и число их все увеличивалось. Добер успел еще двоим проломить головы до того, как его сзади ударили по затылку. Он провалился во тьму…

…Вместе с первыми проблесками сознания, вместе с дикой болью, пронизывающей все тело, к Доберу пришла мысль о том, что нет ничего хуже, чем оказаться живым в руках банды Черного Джека. Мюрдеры, как известно, не бросают свои жертвы на поле боя, не убедившись, что те мертвы. Придя в себя, Добер понял, что он у мюрдеров и висит на кресте.

В затылке ощущалась острая боль, тело настоятельно требовало избавления от мучений. Но грудь, руки и ноги были крепко притянуты к кресту веревками.

Добер приоткрыл один глаз, другой открыть не смог. Он увидел верхушки кустов, а ниже — небольшую полянку. Он искал взглядом и боялся увидеть второй крест или что-нибудь похуже. Но он видел лишь мюрдеров, сидевших вокруг его креста, и самого Черного Джека, который рассказывал ухмыляющимся бандитам что-то забавное.

Добер успокоился: Медянке либо удалось ускользнуть, что было мало вероятно, либо ее убили, что больше походило на правду. В любом случае девочке не Грозила перспектива быть заживо сожженной.

Добер пошевелил руками — веревка оказалась проволокой. Никаких надежд, что ему удастся освободиться, не осталось. Впрочем, он отдавал себе отчет в том, что ситуация абсолютно безвыходная. Даже если бы ему удалось освободиться от пут, бежать невозможно.

Он посмотрел вверх на чистое, безоблачное небо. Страха он не испытывал, только досаду, что не заметил засаду раньше. Тогда была бы возможность умереть сразу, получив пулю в лоб, а не быть сожженным на кресте. Теперь оставалось надеяться, что, когда огонь разгорится, он просто потеряет сознание. Услаждать слух мюрдеров криками и стонами он не собирался, но и молчать, пребывая в сознании, был бы не в силах.

Черный Джек продолжал свой рассказ. Некоторые ему подхихикивали, остальные неподвижно сидели с дурацкими ухмылками, застывшими на рожах. Ждать окончания рассказа Доберу помогала невыносимая боль в голове, выключавшая на короткие промежутки времени его сознание. И каждый раз он надеялся, что это — конец. Но через пару минут он вновь видел мюрдеров и слышал раскатистый голос их главаря.

Видимо, банда устала от его болтовни, потому что все меньше мюрдеров продолжало издавать хихикающие звуки. Они молча сидели в полной неподвижности с перекошенными мордами.

Но вот Черный Джек замолчал и подал знак. Тот, кто сидел ближе всех к нему, зажег факел, отдал его главарю и вернулся на место. Добер сжал зубы. Бандит высоко поднял факел и сделал два шага к кресту.

И тут Добер, к своему ужасу, увидел, как из ближайших кустов на поляну метнулась маленькая фигурка и сделала какое-то непонятное движение. Он успел подумать, что девочка сошла с ума, прежде чем осознал, что никто из бандитов не сделал ни единого движения, а Черный Джек свалился вперед, продолжая сжимать в вытянутой руке горящий факел.

Факел упал прямо на ветки, и те загорелись. Добер с высоты креста видел, как Медянка, не обращая внимания на мюрдеров, пробежала между ними и ногами разбросала занявшиеся огнем ветки.

Мюрдеры продолжали сидеть — они были мертвы. Добер даже не пытался понять, как это произошло. Понимал он только одно — сожжения не будет. Он почувствовал, как крест завибрировал — Медянка пыталась его раскачать. Но мюрдеры не были столь глупы, чтобы ставить посередине костра деревяшку. Добер висел на толстой стальной трубе, основательно врытой в землю. Для толпы бандитов, предвкушавших удовольствие, не составило труда вкопать трубу в землю, но маленькой девочке было сложно снять Добера с креста. Он потерял ее из виду, она что-то делала, а он не мог повернуть голову, чтобы посмотреть.

Теперь, когда смерть отступила, он перестал себя сдерживать, и боль терзала его избитое тело с удвоенной силой. Перетянутые руки немели, затылок раздирало на части. Добер не знал, сколько прошло времени до того, как крест начал клониться назад. Движение было медленным, и мужчина, отвлекая себя от боли, мысленно перебирал все способы, с помощью которых девочка могла повалить тяжелый крест.

Только когда он опустился настолько, что смог увидеть основание креста, Добер понял, что сделала Медянка. Она прокопала глубокую траншею, и крест под собственной тяжестью начал наклоняться назад. Нижний конец трубы вылез из почвы, выворотив груду комков. Мужчина увидел сосредоточенное лицо склонившейся над ним Медянки. Девочка придерживала поперечную перекладину, чтобы удар не оказался для него слишком ощутимым.