Страница 24 из 32
«Военный комиссар вокзала Б… г-ну комиссару-диспетчеру В… Передано для принятия любых полезных мер.
«Комиссар-диспетчер В… Д. А. Д. Р. Т.[78]
Буду вам признателен, если вы соблаговолите приказать обнести лагерь, о котором идет речь, ограждением такой плотности, чтобы видимость на расстоянии 50 метров практически можно было считать равной нулю».
— А вот это, — сказал Орель, — несомненно, писал политехник.
Падре спросил, что значит «политехник».
— Политехник — это человек, который верит, будто все сущее, живое или неодушевленное, можно точно определить и подвергнуть алгебраическому подсчету. Выпускник Политехнического училища[79] готов свести в единое уравнение, скажем, победу, бурю и любовь. Помню одного такого типа, который, командуя крепостью и обязанный составлять приказания на случай воздушного нападения, начал так: «Считается, что крепость X. атакована воздушным объектом, если точка пересечения земли с перпендикуляром, опущенным через этот объект, находится внутри периметра обороны».
— Только не смейте говорить плохо о Политехническом училище, Орель, — сказал доктор. — Это самое оригинальное и наилучшее из всех ваших учебных заведений. В нем так хорошо сохраняется дух личной культуры самого Наполеона, что Франция, к удивлению некоторых правительств, в состоянии ежегодно выпускать целых двести, так сказать, преемников Бонапарта.
— Продолжайте переводить, месье, — сказал полковник.
«Д. А. Д. Р. Т. комиссару-диспетчеру.
Это меня не касается — речь идет о дивизии на отдыхе. Вашу рекламацию надлежит направить в А. О. при посредничестве французской миссии.
«Комиссар-координатор — командованию штаба тыла.
Честь имею препроводить вам для принятия любых полезных мер досье, касающееся жалобы мадемуазель Энингхем из Ондезееле».
Казалось, этому не будет конца: из штаба тыла — французской военной миссии; из французской военной миссии — генерал-адъютанту; из армии — в корпус; из дивизии — в бригаду; из бригады — полковнику, командиру хайлендеров… И все это подписывалось видными людьми: полковником, начальником штаба дивизии (за командира дивизии), бригадным генералом, генерал-майором… Так что крайне чувствительное целомудрие мадемуазель Энингхем из Ондезееле, зафиксированное на бумаге, в своем долгом кочевье по военным инстанциям словно обросло пурпуром, золотом и славой.
— Вот уж действительно неприятная история, — с предельной серьезностью заявил полковник Брэмбл. — Паркер, будьте хорошим человеком: ответьте ей. Согласны?
Майор поработал несколько минут и затем огласил текст:
«Поскольку этот полк покинул место своей дислокации в Ондезееле два с половиной месяца назад, то, к сожалению, теперь уже невозможно принять меры, требуемые в этом отношении. Кроме того, учитывая высокую стоимость решетчатого ограждения достаточной высоты, позволю себе заметить, что союзническим правительствам выгоднее заменить сторожиху шлагбаума в Ондезееле каким-нибудь лицом почтенного возраста и со зрелым жизненным опытом, каковому лицу вышеописанное зрелище, вероятно, покажется безобидным или, быть может, даже приятным».
— Нет, Паркер, нет! — отрезал полковник. — Этого я не подпишу. Дайте-ка мне лист бумаги, я сам отвечу.
И он написал всего-навсего следующее:
«Принял к сведению, досье возвращаю.
— А ведь вы мудрец, сэр, — восхищенно сказал Паркер.
— Просто я знаю правила игры, — ответил полковник. — А играю я вот уже тридцать лет.
— Однажды, — сказал доктор, — случилось так, что два офицера в один и тот же день потеряли по одному предмету, принадлежащему правительству его величества. Первый офицер куда-то подевал ведро из-под угля, у второго исчез грузовой автомобиль. Между тем, как вам известно, Орель, в нашей армии офицер обязан покрыть из собственного кармана стоимость любого имущества, которое пропало по его небрежности. Поэтому каждый из обоих офицеров получил от военного министерства по письму. В одном адресат извещался о необходимости уплатить сумму в три шиллинга. А получатель другого письма узнал, что из его оклада будет удержана одна тысяча фунтов стерлингов. Первый офицер решил защищаться: он заявил, что никогда никакого угольного ведра не имел и готов это доказать. В результате ему не присвоили очередной воинский чин в положенный срок и вдобавок заставили внести в казну три шиллинга. А второй, видимо, зная пути Господни, написал на полученном распоряжении: «Принято к сведению и возвращено». И он действительно вернул бумагу в военное министерство. Там, в соответствии с неписаным стародавним и мудрым правилом, какой-то писарь затерял папку с этим документом, и наш славный воин больше никогда и ничего об этой чепухе не слышал.
— Ваша история, доктор, сама по себе неплоха, — сказал майор Паркер, — но, уж если говорить о пропаже предметов, принадлежащих правительству, то тут есть метод понадежнее вашего, а именно метод полковника Боултона. Он был начальником оружейного склада, где в числе прочего хранились пятьдесят пулеметов. В один прекрасный день он обнаруживает, что на складе в наличии только сорок девять штук. Никакие поиски и расследования, никакие взыскания, налагаемые на каптенармусов, не помогают — пулемет как в воду канул.
Но старая лиса Боултон никогда в жизни не признавал собственных ошибок. Составляя очередной месячный отчет, он написал, что-де, мол, тренога одного из пулеметов сломалась. В ответ на это ему без всяких комментариев выслали новую треногу для замены. Еще через месяц он под каким-то предлогом доложил начальству о выходе из строя прицельного устройства; в следующий месяц затребовал три гайки, затем откатную плиту и, таким образом, за два года полностью «уничтожил» целый пулемет. Но, с другой стороны, служба снабжения, высылая ему деталь за деталью, полностью восстановила это оружие, не усматривая ничего подозрительного в последовательной замене разрозненных частей.
Наконец, вполне удовлетворенный полковник Боултон решил устроить смотр всем своим пулеметам и — представьте себе! — насчитал уже не пятьдесят, а пятьдесят одну штуку: покуда он терпеливо восстанавливал якобы утерянный пулемет, какой-то идиот из его подчиненных нашел его где-то в дальнем закоулке склада. После чего Боултону еще около двух лет пришлось сотворять в своих хитроумных отчетах часть за частью новый пулемет, возникший, так сказать, из ничего…
— Месье, а вы помните девушку, сторожившую шлагбаум в Ондезееле? — спросил полковник. — Я бы о ней такого не подумал.
— И я бы не подумал, — ответил Орель. — Она очень хорошенькая!
— Но, месье, помилуйте! — с шутливой укоризной сказал падре.
XIX
— Доктор, — сказал падре, — дайте мне сигару.
— Разве вам неизвестно, падре, что молодые работницы табачной фабрики в Гаване свертывают эти сигары на собственных голых ляжках? — предостерег доктор священника.
— О’Грэйди, — вмешался полковник, — ваше замечание нахожу неуместным.
— И все же дайте мне сигару, — повторил падре. — Чтобы придумать текст проповеди, мне необходимо покурить. Интендант взял с меня слово, что я посещу ездовых в тылу. Но пока я еще не знаю, что мне им сказать.
— Не затрудняйтесь, падре, я вам дам самый подходящий текст. Дайте-ка мне на минутку вашу Библию… Ага! Вот, слушайте… «Но Давид сказал: «Не так, братья моя, должны вы распорядиться этой добычей, ибо тот, кто остается в обозе, должен получить такую же долю, сколь и тот, кто идет в бой, и будут делить они поровну».
— Превосходно! — воскликнул падре. — Но скажите мне, О’Грэйди, откуда такой неверующий человек, как вы, так хорошо знает Священное писание?
78
Д.А.Д.Р.Т. — сокращенное обозначение какого-то штабного подразделения.
79
Политехническое училище — высшее военно-техническое учебное заведение, основанное в Париже в 1794 г.