Лучезарный

Елена Бычкова, Наталья Турчанинова

Лучезарный

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

ХАОС

ГЛАВА 1

В которой прошлое вдруг хватает нас за горло с новой силой

— Гэл, осторожно! — Энджи крикнул, отражая атаку самого голодного, наглого калибана. Тварь зарычала. Отпрыгнув, увернулась от меча.

Мог бы и помолчать. Как будто без него не видно, что дело дрянь. Дурацкая ангельская манера думать сначала о других, а потом уже о себе! Никак не отучится.

Зверей имелось в наличии шестеро, на нас двоих. Не уверен, что они назывались именно так, как я сказал, но охоты разбираться не было. Длинные приземистые туловища на коротких лапах, острые когти, вытянутые морды. С языков капает голодная слюна, в маленьких глубоко посаженных глазках — жадность и нетерпение. То ли выродившиеся демоны, то ли помесь с каким-то местным зверем.

Преследовать нас они начали три дня назад, когда поняли, что мы зашли слишком глубоко в лес, чтобы повернуть назад. Сначала прятались в кустах, принюхивались, прислушивались. Потом осмелели. Позавчера мы лишились лошадей. А сегодня калибаны, видно, решили закусить их хозяевами.

Злобно рыча, они окружили нас, облизывались, втягивали широкими ноздрями воздух. Но одним запахом добычи сыт не будешь, а твари, похоже, были прожорливыми. Я понял, что вон тот, с наглой полосатой мордой, сейчас нападет на меня — он припал к земле, напряг задние лапы… и напоролся на мой меч. Рэймский клинок распорол лохматое плечо, глубоко вошел в грудь. На руку мне хлынула черная кровь, в воздухе запахло гнилью. Зверь, завизжав, грохнулся на землю, едва не вырвав оружие у меня из руки. Остальные завыли от бешенства или охотничьего азарта и бросились на нас все вместе.

Калибану, попытавшемуся отгрызть мне ногу, я перерубил позвоночник, увернулся от второго, поскользнулся в луже крови, упал на колено, но успел пригнуться. Зубастые челюсти щелкнули рядом с моим ухом, а я, схватив врага за горло, прежде чем он нацелился снова, воткнул меч ему в бок. Зверь, захрипев, рухнул на меня, поливая кровью из глубокой раны и едкой вонью. С трудом спихнув его с себя, я вскочил.

Энджи добивал последнего. Вполне профессионально. Без жалости. Вот, что значит хорошая демоническая школа.

Наконец, враг протяжно застонал, свалился на землю, дернулся пару раз и сдох. Забрызганный кровью с ног до головы, ангел опустил меч. Перевел дыхание, огляделся. Встретился со мной взглядом.

— Ну, что ваша светлость, делаем успехи. А как же милосердие, все такое и прочие общечеловеческие ценности?

Он даже не нахмурился. Давно привык к моим легким подколам по поводу его морали.

— Ты бы предпочел, чтобы тебя сожрали? — Компаньон показал концом меча на труп с оскаленной пастью и стекленеющими глазами. — Их даже зверьми назвать нельзя. И кровь черная, как у…

— Как у меня. — Я взял дохлого калибана за хвост, с натугой приподнял. — Хочешь снять с него шкуру и сделать плащ из моего дальнего родственника? Или потомка.

Энджи брезгливо поморщился.

— Не болтай ерунду.

Я опустил зверя обратно на землю, вытер меч о его шкуру.

— Ладно. Идем. Пока еще кто-нибудь не захотел нами позавтракать…

Деревья вокруг казались мертвыми. Тонкие стволы с черно-серой корой были искривлены, изъедены лишайниками. Только на самой верхушке торчали жалкие пучки мелких листьев. Кое-где росли кусты ярко-зеленого папоротника.

Мы перебирались через кучи бурелома. Впереди, на расстоянии нескольких метров висела бледная влажная дымка — туман или испарения этой больной земли. Иногда ветер приносил стаи кусачей мошкары, сладковатый запах разложения и странные звуки, больше похожие на стоны привидений, чем на голоса зверей. Ноги по щиколотку проваливались в рыжий мох.

Кровь полудемонических тварей засыхала на моих руках и одежде. Мы воняли на весь лес, как целая стая калибанов. Вокруг вились жирные, наглые мухи, Энджи раздраженно мотал золотоволосой головой, отмахиваясь от них, и прибавлял шагу. Я начал почесываться — кожа под слоем грязи зудела.

Говорить не хотелось. Гнилые сучья, все время попадающиеся под ноги, раздражали меня, пейзаж наводил тоску, а Энджи со своим предчувствием, где надо искать Атэра, бесил. И когда мы, наконец, добрели до мелкого ручейка, бегущего по дну оврага, мое терпение уже давно дало глубокую трещину.

Я влез в воду прямо в одежде. Растянулся на дне, с наслаждением чувствуя, как прохладные струи смывают кровь и грязь. Вот уж, правда, несколько тысячелетий в обществе ангела кого угодно приучат хотя бы к минимальной чистоплотности.

Энджи умывался выше по течению.

— Думаю, они больше не сунутся, — сказал я громко, стараясь перекричать плеск воды. — Мы их хорошо потрепали.

Ангел нечленораздельно промычал что-то в ответ. Похоже, соглашался…

Более-менее чистые, мы поднялись вверх по течению, набрели на сухую полянку и упали на траву. На сегодня наше путешествие было закончено.

Ночь наступила внезапно. Как будто кто-то наверху задул светильник. Несколько минут — и воцарилась полная темнота. Я сидел возле дерева, привалившись спиной к шершавому стволу. Лес скрипел, кряхтел, трещал птичьими голосами, булькал болотом, бормотал и завывал. Слушая эти звуки, я задремал…

Меня разбудила тишина. От земли тянуло холодом. Пахло сыростью, мокрой трухой, прелыми листьями. Сквозь ветви поблескивали звезды. Знакомые созвездия казались слегка перекошенными. Костер давно погас, но я отлично видел во мраке. Энджи крепко дрых, завернувшись в плащ. Если бы не тихое дыхание, можно было подумать, будто он умер. Или, как там у них говорят? Успокоился. Потому как по ангельским понятиям, отсутствие движения — это смерть. То есть покой.

Я не стал его будить. Хотя пора, сейчас моя очередь спать. Крошечная звездочка, в прежние времена сидящая на конце копья Погонщика, скрылась в ветвях дуба. Раньше, пять тысяч лет вперед, она скользила над вершинами деревьев, не спускаясь ниже. Но, как говорит Энджи, мир изменился. Даже его созвездия кажутся чужими.

От глубоких ностальгических размышлений меня отвлек шорох и тень, мелькнувшая за деревьями. Незаметно положив ладонь на рукоять меча, я локтем толкнул соратника. Ангел резко вскинул голову:

— Что?…

— Кто-то бродит.

— Где?

— За теми деревьями.

Он сел, придвинул ножны, и стал всматриваться во тьму в указанном направлении. Не знаю, как у их светлостей с ночным зрением — но я-то отлично различал очертания деревьев, кустов и камней. Однако, косматая приземистая тень, мелькнувшая среди них минуту назад, больше не показывалась.

Энджи выпустил меч. Забавная у него появилась привычка, чуть что — хвататься за оружие. На меня насмотрелся. Еще бы. По-другому в демонском мире не выживешь. Раньше ангелок был более беспечен и надеялся исключительно на колдовство. Но теперь мы с ним оба магические калеки, поэтому приходится рассчитывать только на свои уши, глаза, ноги и спину. Вывозить на собственном хребте все неприятности, в которые мы мастера вляпываться.

Энджи повернул ко мне бледное лицо.

— Гэл, а ты уверен? — Вопрос прозвучал мягко, но я почувствовал себя уязвленным.

— Хочешь сказать, мне приснилось?!

Он давным-давно привык к моим вспышкам раздражения, поэтому лишь пожал плечами в ответ. Подобное равнодушие действовало на меня всегда одинаково. Успокаивало. Какой смысл беситься, если собеседник никак не реагирует, не вступает в пререкания и не оправдывается.

Некоторое время я продолжал, напряженно обозревая окрестности, прислушиваться но, в конце концов, действительно, был вынужден признать — никого. Показалось.