Страница 32 из 81
Сражение начали греки. Чтобы не дать персидским стрелкам времени их обстрелять, а персидской коннице атаковать, воины Мильтиада сначала быстрым шагом, а потом бегом бросились по склону в атаку на неприятеля. Для персов эта атака была неожиданной. Они не предполагали, что греки при своей малочисленности первыми решатся на такое смелое нападение.
Закипел жаркий рукопашный бой. После напряженной борьбы персы прорвали слабый центр афинян и стали преследовать отступающих. Им удалось уже захватить вооруженных пращами афинских рабов, выносивших из строя раненых. В это время на правом и на левом флангах афинянам удалось обратить своих противников в бегство. Но они не стали преследовать бегущих, а повернули свои сомкнутые ряды против неприятеля, сражающегося в центре, и ударили по нему и справа и слева одновременно. Теперь персы оказались сжатыми с трех сторон. Скоро они обратились в беспорядочное бегство.
Афиняне гнали врага к морю. Сражение перенеслось к кораблям. Афиняне стремились захватить их и поджечь. Персы спешно спускали корабли на воду, быстро садились на них, чтобы отчалить от берега.
Рассказывают, что одному из афинян, брату знаменитого поэта Эсхила, отрубили руку, которой он схватился за персидский корабль. Тогда храбрый воин схватился за корабль другой рукой, и афиняне овладели вражеским судном.
Победа афинян была полной. На поле боя остались 6400 персов. У афинян было 192 убитых, в их числе Каллимах, стратег Стесилай и много других видных афинских граждан.
Торжество афинян по случаю победы было безмерно. В Афины с радостной вестью был послан гонец. Покрытый кровью и пылью, он, задыхаясь, добежал до Пникса[25] и, успев лишь крикнуть «Победа!», упал мертвым. В память об этом подвиге проводятся состязания в марафонском беге на 42 198 м.
Однако с врагом еще не было покончено. Отдалившись от берега и подсчитав свои силы, Датис и Артафрен решили обогнуть на своих кораблях Аттику и напасть на Афины, пока афинские воины не вернулись еще с поля сражения. Но этот маневр противника был разгадан Мильтиадом. Он оставил в Марафонской долине небольшой отряд для охраны военной добычи, главные же свои силы быстро повел к городу. Когда на другой день вражеские корабли подошли к афинскому берегу, персы увидели выстроившихся в боевом порядке афинян, готовых к новому сражению.
Персы не решились на новую высадку и повернули свои корабли в открытое море.
Велико было значение марафонской победы. Афиняне показали всем греческим городам, что сплоченные ряды граждан, воодушевленных любовью к своему родному городу и стремлением отстоять свободу и независимость, могут побеждать численно превосходящего противника. Многие из греческих городов, которые совсем еще недавно согласились стать подданными персидского царя, после марафонской победы объявили себя независимыми.
Вся Греция вновь обрела веру в свои силы и уверенность в конечной победе.
Павшие в сражении воины были погребены на поле боя. Память о них высоко чтилась всеми греками.
Фермопилы
(Д. П. Каллистов)
Не было пределов надменности персидского царя. Не только Азия покорилась ему, но и мятежный Египет, и далекие эфиопы признали его власть. По первому же слову его наместники — сатрапы — могли привести персидскому царю огромное войско из подвластных племен и народов. Несметные сокровища, добытые трудом его подданных, стекались в царскую казну. Жестокая казнь ожидала каждого смельчака, решившегося оказать неповиновение. Только два темных пятна омрачали величие персидского царя: неудача скифского похода и поражение при Марафоне. Только два народа, скифы и греки, не подчинились могуществу персов, сумели отстоять свою независимость.
После смерти царя Дария на персидский престол вступил его сын Ксеркс. Он начал готовиться к новому походу на Грецию. Ксеркс приказал своим сатрапам собирать войско и флот.
Четыре года продолжалась подготовка к походу. Еще в первом походе на Грецию персидский флот во время бури потерпел крушение у мыса Афон, который находится на полуострове Халкидика, поэтому Ксеркс приказал перекопать мыс и вырыть пролив такой ширины, чтобы две триеры могли рядом проплыть по нему. Три года воины и рабы различных народностей перекапывали мыс под ударами бичей персидских надсмотрщиков. Наконец все было готово — перешеек прорыт, войско и флот собраны, продовольствие заготовлено и размещено по пути следования войска. Выступив из своей столицы Сузы, Ксеркс привел армию в главный город Лидии — Сарды.
Узнав, что персы готовят поход, афиняне послали троих лазутчиков, чтобы они разузнали о силах Ксеркса. Лазутчики были пойманы и приговорены к казни. Однако царь приказал немедленно освободить их, показал им свое войско и флот, а затем отпустил домой. Ксеркс надеялся, что афиняне, услышав о том, как велики его силы, откажутся от сопротивления.
Но он ошибся. Афиняне были полны решимости бороться за свою свободу. Глава афинской демократической партии Фемистокл провел в народном собрании решение о постройке нового сильного флота. Афинам принадлежали богатые серебряные рудники в Лаврионе, на юго-востоке Аттики. Обычно доходы от этих рудников делились между гражданами, по 10 драхм на человека. Теперь по предложению Фемистокла было решено на эти средства выстроить 200 боевых триер.
Между тем Ксеркс, расположившись в Сардах, послал, как некогда Дарий, глашатаев по греческим городам с требованием «земли и воды». Одновременно он приказал построить мост через Геллеспонт, от малоазийского города Абидоса к мысу у Херсонеса Фракийского, где пролив Геллеспонт имел ширину в 7 стадий (1,3 км). Мост сооружали финикийцы и египтяне на папирусных и льняных канатах. Когда он был наведен, поднялась сильная буря и разрушила мост. Царь пришел в ярость и велел отрубить головы тем, кто строил мост.
Другие мастера предложили новый способ устройства моста, который и был осуществлен: 360 судов были поставлены на якорь вплотную друг к другу. По этому плавучему мосту с наступлением весны Ксеркс начал переправлять войско на европейский берег. Семь дней длилась переправа, царские надсмотрщики бичами подгоняли тех, кто отставал или шел недостаточно охотно. Во время переправы началось солнечное затмение, и жрецы объяснили царю, что это добрый знак: так закатится солнце эллинов!
Пройдя некоторое расстояние по фракийскому побережью, Ксеркс решил устроить генеральный смотр своим силам. На обширной равнине расположилось огромное войско.
Тут были персы и мидяне в войлочных шапках — тиарах, пестрых хитонах и чешуйчатых панцирях, вооруженные короткими мечами, копьями, луками; ассирийцы в медных шлемах, с дубинами и льняными щитами; парфяне, хорезмийцы, бактрийцы и саки с луками и секирами; индийцы в длинных одеждах; арабы в подпоясанных плащах, с луками на правом плече; эфиопы в барсовых и львиных шкурах, с раскрашенными белой и красной краской телами, с луками из пальмового дерева и кремневыми наконечниками стрел и копий; фракийцы в лисьих шкурах и длинных пестрых плащах, с дротиками и маленькими щитами; кавказские народы в шлемах, украшенных бычьими ушами, с кожаными щитами и короткими копьями.
Отдельно стоял отборный десятитысячный отряд воинов из знатных персидских юношей, называвшихся «бессмертными», так как каждого выбывшего из строя сейчас же заменяли другим, не менее достойным, так что число «бессмертных» всегда оставалось неизменным. Копья и вся их одежда сверкали золотом. Отдельно выстроилась и конница персов, мидян, бактрийцев и арабов. А на море виднелось 1207 триер, построенных искусными мореплавателями — финикийцами, египтянами и греками с островов, покорившихся Персии.
Чтобы сосчитать все войско, придумали следующий способ: 10 тысяч воинов были поставлены вплотную друг к другу, тесной толпой. Затем снаружи очертили линией то пространство, которое они занимали, и построили по этой линии стену. Получилось огороженное место, вмещающее ровно 10 тысяч человек. Затем в эту ограду стали вводить всех остальных воинов, каждый раз по десятку тысяч, и так определили их общее число.