Страница 5 из 48
***********
- Так-так, пришел, значит, - сказал Ван Затц.
Декан сидел за столом, в высоком резном кресле с обшитыми кожей подлокотниками, положив локти на пухлую папку с бумагами. Бере он рассматривал довольно долго и бесцеременно, а потом показал жестом на один из стульев.
- Я знал, что тебя заинтересует это место, - сказал он. - Приятно думать, что я не ошибся.
- Да, я пришел просить работу, - ответил Бере. - Много времени я у вас не займу.
- Знаешь, после того, как мы встретились с тобой в нашей трапезной, я почему-то был уверен, что ты придешь. И решил отыскать в архиве университета твое личное дело. Ну, чтобы получше познакомиться с тобой. Вот оно, - Ван Затц продемонстрировал гостю перевязанную шпагатом черную коленкоровую папку. - Я очень внимательно его прочел, Бере Беренсон. Знаешь, впечатляет. Ты был неплохим студентом.
- Это было давно, профессор. Я с тех пор сильно изменился.
- Внешне - возможно. Но внутренне люди не меняются. - Ван Затц сложил тонкие губы в ледяную улыбку, продолжая смотреть на Бере, распустил завязки папки, открыл ее и взял один из листков пергамента. - Мне понравилась характеристика твоего тьютора. Вот, цитирую: "Бесспорно, в высшей степени одарен и талантлив, но склонен к гордыне, вольнодумству и отрицанию авторитетов. Поскольку от природы наделен хорошими способностями к обучению и прекрасной памятью, трудолюбием и прилежанием не отличается. Изучает только те предметы, к которым испытывает склонность, прочие дисциплины не жалует, ограничиваясь поверхностным ознакомлением с ними. Будучи человеком взрывного темперамента, плохо контролирует свои слова и действия, склонен к необдуманным поступкам и высказываниям". По-моему, довольно точная характеристика, не так ли, Бере?
- Я так понимаю, что эта писулька заканчивается словами: "Хрен тебе, Бере Беренсон, должность ты не получишь"? - спросил Бере.
Ван Затц сухо рассмеялся.
- О, нет! - ответил он. - Я всего лишь напомнил тебе, каким ты был студентом. Видишь ли, я давно понял одну очень важную вещь - окружающие нас люди воспринимают нас совсем по-другому, и порой очень полезно узнать их мнение. Ты закончил этот университет почти восемнадцать лет назад, и с тех пор многое изменилось. То, что в прошлые времена считалось милыми чудачествами, сегодня неприемлемо.
- Спасибо, что напомнили. Но если по сути - вы берете меня на кафедру или нет?
- Знаешь, Бере, смотрю я на тебя и удивляюсь: где же твоя гордыня, та самая о которой писал магистр Пеланис? Ты должен понимать, что должность, на которую ты претендуешь - это самая начальная ступень университетской карьеры. Это работа для зеленых честолюбивых выпускников, только-только получивших диплом бакалавра. Ты же опытный, умудренный жизнью человек, неплохой маг, судя по тому, что я о тебе слышал. О твоих подвигах в Совете упоминают нередко. Кстати, а почему ты решил уйти в отставку?
- Потому что кроме шрамов и врагов на этой работе я ничего себе не заработал. А мне чертовски хочется на старости лет пожить в собственном доме и поспать в нормальной постели, желательно в обществе любящей жены.
- Неужели дела у тебя так плохи, а?
- Наверное, я сделал ошибку, когда решил прийти сюда, - Бере встал со стула. - Мое почтение, господин декан.
- Постой, - Ван Затц поднялся, оперся ладонями на стол, наклонился к гостю, понизил голос. - На самом деле твое появление в этом кабинете сегодня - это подарок судьбы для меня. Именно такой человек как ты мне сегодня просто необходим.
- Да? - Бере совершенно не ожидал услышать нечто подобное. - И почему же?
- Потому что мастер Бенедиктус, наш почтеннейший знаток древних мистических культов, и его очаровательная внученька несколько... запустили ту работу, которой должны были заниматься. Я ничуть этим не удивлен: за последние годы Бенедиктус очень сильно сдал. Склероз, диабет, сердце - словом, возраст. Большую часть его работы в архиве делала Анжелис. - Ван Затц помолчал. - Двадцатидвухлетняя девушка делала то, чем должен в идеале заниматься опытный и подготовленный маг-скриптолог. Бенедиктус считал, что она справляется, а я - нет. Так что сейчас я ожидаю, что новый сотрудник наведет в наших делах порядок. Это надо сделать в ближайшие сроки, пока новый второй лектор не вступит в должность.
- Вот как? А кого, если не секрет, вы планируете на эту должность?
- Это будут решать там, - Ван Затц показал наманикюренным пальцем в потолок. - И вот тебе мой совет, Бере: если ты намерен задержаться в университете, оставь свои солдафонские привычки и не старайся узнать то, что тебе не положено.
- Секрет, значит, - Бере развел руками. - Ну что ж, попробуем вести себя хорошо. Какое жалование вы мне положите, мэтр?
- Для начала обычное жалование лаборанта. Если покажешь себя хорошо, я обещаю устроить тебе персональный грант. Ну, и конечно режим благоприятствования для научной работы. Ты еще не забыл древние языки?
- Думаю, что нет.
- Хорошо. Сегодня я представлю Совету твою кандидатуру на должность лаборанта-скриптолога. Думаю, Совет не станет возражать, но все формальности займут дня три-четыре. Зайди ко мне в начале следующей недели. Как только приказ о твоем приеме на работу будет подписан ректором, получишь небольшой аванс. И позволь, я дам тебе совет, как его лучше потратить - купи себе новую одежду и башмаки.
- Непременно, мэтр Арно, - Бере поклонился с преувеличенной церемонностью. - Слезно благодарю за оказанное мне внимание и положительное решение вопроса. Я буду с трепетом в душе ожидать решения Совета.
- Не сомневаюсь. Можешь идти, у меня еще много дел.
- "Жалкий червь, - подумал Арно Ван Затц, когда Бере Беренсон вышел из его кабинета. - Проклятый неудачник. Сидит по уши в дерьме, но даже в этом состоянии пытается показать свой гонор. Жаль, что ситуация складывается серьезная, я бы с этим скоморохом по-другому поговорил бы..."
- "Надутая чванная бездарная обезьяна, - подумал Бере, выходя из приемной декана. - Прямо облагодетельствовал меня, чтоб его разорвало! Но что-то тут нечисто, кишками чую. Сдается мне, что сиятельный мэтр Арно чего-то недоговаривает. А вот чего? Интересно бы узнать..."
Глава вторая
В таверне "Дженна-распутница", расположенной в одном квартале от кампуса, было тихо, прохладно, пахло жареным беконом, ванильными сухарями и свежим пивом. Многолюдно тут бывало только по вечерам, а пока Бере оказался единственным гостем. Дядюшка Густаво как всегда восседал за своей конторкой с большой кружкой эля в руке. Бере подошел ближе и поклонился.
- Как поживаешь, старина? - спросил он.
- Хорошо, благодарение богам и королю, - ответил Густаво. Он был глуховат и потому всегда говорил очень громко. - Давно тебя не видел, чертов ублюдок.
- Мне было некогда, я спасал мир. Нальешь в долг?
- Что, за спасение мира перестали платить? - Дядюшка Густаво стер с пышных усов пивную пену. - Эля или покрепче?
- Кварту портера и что-нибудь пожрать.
- Ты мне должен две гинеи шесть сантимов, ты помнишь?
- Разумеется. Расплачусь на следующей неделе.
- Нашел работу, да?
- Вроде того. И, пожалуйста, скажи Мими, чтобы не сыпала в жаркое столько соли.
- Поменьше соли в жратве, поменьше воды в пиве, - прокричал дядюшка Густаво. - Не угодишь на вас, сволочей. Ладно, иди, снимай плащ.
Портер был холодным, восхитительно свежим, и Бере с наслаждением сделал несколько глотков. Вот пусть что угодно говорят, но лучшего пива, чем в заведении Густаво, во всем городе нет. Даже король вряд ли пьет такой вот замечательный портер...
- Мэтр Беренсон?
Бере вздрогнул и едва не пролил пиво. Человек, возникший у его столика как из-под земли, был серым, невзрачным, каким-то пыльным, мятым и поношенным, словно давно не стиранный старый камзол. А главное, он был Бере совершенно незнаком.