Другие Семь дней

Ходи низко поклонился аксакалу.

– Спасибо Вам, ата. В этот раз всё проще. В будущее перенесся только Советский Союз. А немцы – нет. Та война отменилась. Совсем.

– Вот как? – задумчиво произнес аксакал. – Что ж, тогда я зря вас побеспокоил. Спасибо за разъяснение.

Гость встал и направился к двери.

– Ата, – окликнул его старший сержант, – Вам не нужна помощь? Ведь Ваш дом остался в будущем…

– Мой дом стоит на том же месте, где стоял, – сурово ответил старик, – неужели ты думаешь, что род Абазаровых может не принять своих потомков?

Когда за гостем закрылась дверь, Хамзалиев ошалело произнес:

– Железных Шамси стало два?

– Железных Шамси стало больше на два, – поправил Ходи. – Он пришел с правнуком. Наверняка, тоже Шамси. Абазаровы все железные.

Они переглянулись. Два несостоявшихся артиллериста, два несбывшихся Героя Советского Союза, получившие это звание за один и тот же бой[31]. Только Исмаил – посмертно…

Нью‑Йорк.

Здание Постоянного Представительства РФ при ООН.

– Все готово, Виталий Иванович, корреспонденты ждут.

– Спасибо, Антон Юрьевич. Пошли, – на лице спокойная улыбка уверенного в себе человека.

Как он чувствует себя на самом деле, не узнает никогда и никто, потому что дипломату не только язык, но вся внешность дана для того, чтобы скрывать свои мысли и чувства. А постоянный представитель России при ООН, по мнению многих людей – дипломат не из рядовых. Такой, пожалуй, и о Судном дне сообщит в соответствии с дипломатическим протоколом. Сегодня же предстояла «просто» пресс‑конференция, всего‑навсего о том, что вместо Российской Федерации в мире вновь появился СССР из сорок первого года прошлого века. Легко и просто, не так ли, господа и товарищи?

– Дамы и господа, постоянный представитель СССР при ООН, – уже первые слова Успенского вызвали заметное оживление среди присутствующих в зале корреспондентов.

– Прошу вас, задавайте вопросы. Я постараюсь ответить на них как можно полнее, – улыбнувшись, заметил на своем хорошем английском постпред.

– Маргарет Бишар, «Голос Америки». Господин Чуркин, вы действительно считаете себя представителем СССР при ООН?

– Конечно, мисс Бишар. И не считаю, а являюсь. Поскольку имею соответствующие полномочия от Советского правительства.

– Но это нелигитимно, разве нет? СССР не существует, … не существовал…

– Мисс, вам достаточно слетать в Варшаву, чтобы убедится в обратном. А если вы заглянете в Конгресс, то можете сэкономить время и деньги на поездку, – улыбнулся Виталий, и добавил, под раздавшиеся кое‑где смешки, – просто уточните, когда принята и действует ли до сих пор поправка Джексона‑Веника. Могу вас уверить, что она не отменена и, следовательно, Конгресс США продолжал считать РФ преемником СССР. Полагаю, никто не сомневается в юридической компетентности Конгресса и Правительства США? Нет? Так вот, теперь с возвращением СССР отношения правопреемства просто аннулируются, возвращаясь к исходному состоянию.

– Господин Чуркин, вы – уполномочены кем?..

– Сообщаю, что сегодня у меня состоялся разговор с наркомом, то есть министром, иностранных дел СССР товарищем Молотовым.

После этих слов в конференц‑зале установилась тишина, взорванная вопросами сразу всех корреспондентов, пытавшихся одновременно уточнить только что прозвучавшую сенсационную новость.

– Пожалуйста, по очереди, вас много и ответить одновременно всем я физически не в состоянии, – прервал нараставший гомон Виталий.

– Каким образом вы разговаривали с господином Молотовым? – невысокий, подвижный француз успел пробиться поближе и задать вопрос первым.

– Мсье?

– О, пардон, мсье Чуркин. Клод Вотье, «Фигаро».

– Мсье Вотье, мы разговаривали с товарищем Молотовым по телефону. Надеюсь, вы не думаете, что в СССР прошлого века не было телефонов? – под откровенный хохот зала ответил ничуть не смутившемуся французу постпред.

– Господин Чуркин! – стоящая справа от француза журналистка в отчаянии повысила голос, стараясь привлечь к себе внимание.

– Слушаю вас, мисс.

– Берта Кнауф, «Ди Цайт». У меня к вам два вопроса. Первый – как вы относитесь к «правительству РФ в изгнании»?

– Я к нему не отношусь. Я – представитель законного правительства СССР, – под вновь раздавшиеся смешки ответил Виталий. – Считаю образование этого «правительства» ошибкой и буффонадой, а его членов – марионетками, обслуживающими чьи‑то недружественные моей стране интересы.

– Понятно. Второй вопрос. Что вы думаете о появлении Восточной Пруссии вместо Калининградского анклава?

– Интересный вопрос, – Чуркин впервые задумался на несколько мгновений, – мне трудно сразу сформулировать ответ на него. Могу только заметить, что существование нацистского анклава в центре Европы не может быть терпимо.

– Еще хотелось бы…

– Эй, мисс, вы задаете уже больше двух вопросов, – бесцеремонно перебил немку американец, – Персивал Кнаут, «Нью‑Йорк Таймс». Господин Чуркин, как вы прокомментируете сообщения о боевых действиях в Польше?

– Насколько я знаю, мистер Кнаут, боевые действия велись с немецкими войсками, дислоцированными в Восточной Пруссии. Эта территория в сорок первом году принадлежала нацисткой Германии и на ней были сосредоточены войска группы армий «Север». Они и вторглись на территорию Польши. Соответственно, Советский Союз не имеет никакого отношения к этому конфликту.

– Но сообщалось и о боевых действиях в районе Белостока.

– Никаких боевых действий на границе СССР и Польши не велось. Было несколько вооруженных столкновений, вызванных изменением границ после тысяча девятьсот сорок пятого года. Все недоразумения уже давно разрешены на местах. Кроме того, я уполномочен заявить, что в Стокгольме завтра начинаются переговоры министров иностранных дел Польши и СССР.

– Однако имеются сообщения, что советские и польские представители вступили в переговоры с руководством Восточной Пруссии.

– Только на предмет прекращения кровопролития и заключения перемирия. Судьба же самой Восточной Пруссии должна быть решена на переговорах Германии, Польши и СССР.

– Почему именно эти страны?

– Как известно, Восточная Пруссия принадлежала Германии и имеет немецкое население. Решениями Ялтинской и Потсдамской конференций ее земли были переданы Польше и СССР. Которые, кроме того, пострадали от агрессии расположенных в данном районе немецких войск. Поэтому они и должны решать этот вопрос.

– Это ваше мнение, или вы озвучиваете официальные предложения?

– Это только мое мнение. Хочу подчеркнуть еще раз, что высказал только свое мнение, которое может не совпадать с официальной точкой зрения. Но я надеюсь, что мои рекомендации будут учтены Советским Правительством.

Корреспондента из «Нью‑Йорк таймс» сменил англичанин из «Гардиан»:

– Господин Чуркин, что вы скажете о прекращении поставок газа в Европу?

– Я считаю, что европейцам необходимо понять уже сейчас: РФ исчезла, на её месте сейчас СССР. Но не может страна из сорок первого года отвечать по торговым договорам, заключённым позже. Мы имеем дело с тем, что в юридической практике называется «форс‑мажором», обстоятельствами непреодолимой силы…

Конференция продолжалась, но накал первых минут уже спал. Ответив на несколько вполне технических вопросов, Виталий Иванович дополнительно порадовал журналистов сообщением о американском после Штейнгарте[32], прибывающем на днях в Вашингтон из Москвы для консультаций. Шутку оценили все, так что конференция закончилась на веселой ноте.

г. Батуми.

Александр Тучков, капитан ГБ

Тучков уже во второй раз пересматривал лежащую перед ним папку. Всё было запротоколировано, вплоть до перекрёстного допроса. Если верить расплывающимся и нечетким буквам второй копии, получалось, что Александр Эдуардович Миллер, 1981 года рождения, был завербован лично Гимлером и Мюллером ещё в 1938 году и передавал им секретные сведения о формировании и структуре подразделений конных водолазов. Потом, уже в 1939 году, Александр Миллер завербовал свою жену, Елену Махмудовну Багаутдинову, 1989 года рождения, и она сообщала финнам о планах штурма линии Манергейма. Непосредственно из Уфы. Голубиной почтой.