Сфинкс

— Конечно. Я знаю, что ты должен чувствовать. Но пойми и ты, что есть сырое мясо для меня так же просто и необходимо, как и дышать.

Гин отрицательно замотал головой:

— Лори, я не могу это принять, несмотря на все твои объяснения. Как часто это с тобой происходит? Каждую ночь? Раз в месяц? Или как?

— Когда мы поженились, я так надеялась, что ты поможешь мне, — сказала она мягко.

— Помочь тебе? Каким образом?

— Я надеялась, что смогу стать просто твоей женой. Обычной американской женой. Должно же когда-то племя убасти прекратить свое существование. Я думала, что стану последней убасти.

— Значит ли это, что ты и твоя мать — последние представители этого племени?

Она кивнула:

— Возможно, есть и другие, но мы никогда не слышали о них. Наше племя было изгнано из Тель-Баста войсками фараонов задолго до Рождества Христова. Убасти сначала расселились по всему миру, но вскоре живых почти никого не осталось. Многие были убиты или захвачены в плен: они были больше львы, чем люди; некоторые просто не смогли приспособиться к жизни среди людей. Я считаю, нашей семье повезло. В нас было больше человеческого, чем звериного. И мы сотни лет скрывались в Европе. Львиные черты проявляются только у женщин, а так как женщины выходили замуж и меняли фамилии, нас трудно было проследить. Иногда мы придумывали себе новые имена. Например, девичья фамилия моей матери — Мизаб — это анаграмма слова «Симба» — так в Африке называют льва.

— Твой отец… он умер. Его действительно задрал медведь? — содрогнулся Гин. — Или это сделала твоя мать?

— Мама очень чтит традиции, — зашептала Лори. — Я не такая, как она. Она верит во все древние ритуалы.

— Так, значит, она действительно убила твоего отца?

— Я не знаю точно. Она об этом никогда не говорит. Но в древних книгах сказано, что женщина-лев должна уничтожить своего партнера после того, как он перестал быть ей полезным.

— Полезным? — переспросил Гин.

— Все зависит от того, что женщина хочет получить от своего мужа. Мой отец привез маму в Америку, обеспечил ей жизнь, о которой она мечтала, дал ей дочь, и больше он ей был не нужен.

Гин докурил сигарету и раздавил окурок в пепельнице.

— То же самое ожидает и меня? Сначала я буду полезным, введу тебя в вашингтонское светское общество, а потом ты меня разорвешь на куски?

— Гин, — перебила она, — ты не понял.

— Может быть. И не хочу понимать! Все, что я хочу, — это убраться из этого проклятого дома. Лори, неужели ты не понимаешь, о чем ты меня просишь? Ты возвращаешься домой голая, вся в крови, и ожидаешь, что я скажу с улыбкой: «Привет, дорогая, ты хорошо провела ночь?»

— Вечером ты говорил, что любишь меня.

— Ну, а сегодня утром я уже не уверен в этом.

— Гин, я думала, ты…

— Ты думала, я что? — закричал он. — Ты думала, я сяду и позволю обращаться с собой, как с манекеном? Разве ты не понимаешь, чего мне стоило вернуться сюда после того, как я увидел твое тело? Я любил тебя и думал, что смогу убедить тебя сделать пластическую операцию. И когда я вернулся, ты начала подкрадываться ко мне, твоей жертве, как проклятое хищное животное!

— Гин, я хочу измениться. Хочу! Ты — моя единственная надежда.

— Вчера ты не говорила, что хочешь измениться. «Я убасти, и горжусь этим» — вот что ты сказала! «Почитать и уважать мужа — не значит изменять внешность». Лори, ты не человек!

Она вздрогнула. На мгновение ее глаза расширились, потом она, казалось, расслабилась, пытаясь обуздать свою дикую звериную натуру.

— Гин, я люблю тебя, — сказала она.

Он ничего не ответил.

— Я твоя жена, Гин, кем бы я ни была. Я знаю, ты хочешь, чтобы я изменилась, я тоже этого хочу. Я согласна сделать пластическую операцию. Мне удалят грудь; и я никогда больше не уйду ночью. Я смогу, Гин, если ты поможешь мне. Только помоги, пожалуйста, даже если ты меня не любишь, даже если я для тебя отвратительное животное, пожалуйста, помоги мне избавиться от этого кошмара.

Он кашлянул.

— Хорошо говорить так с набитым брюхом, правда? А что будет, когда ты снова проголодаешься? Что будет, когда тебе понадобится глоток свежей крови?

— Гин, я обещаю.

— Не надо. Я ухожу. Мой адвокат пришлет тебе документы о разводе.

Лори опустилась на колени, она плакала.

— Встань! — нетерпеливо крикнул он. — Слезы не помогут!

— Гин, дай мне шанс! Пожалуйста, Гин, ну пожалуйста!

— Встань, я сказал!

В этот момент дверь в спальню открылась и появилась миссис Сэмпл, высокая и строгая, в длинном халате. Она была безупречно причесана, на лице был макияж. Она стремительно подошла к Лори и положила руки ей на плечи, сверля Гина холодным недоверчивым взглядом.

— Вы расстроили ее! — сказала она обвиняюще. — Разве вы не знаете, какая она чувствительная?

Гин едва заметно кивнул:

— Я также знаю, что она выпрыгивает из окна второго этажа и задирает овцу.

— Глупец, она же убасти, — прошептала миссис Сэмпл, — живой потомок самых гордых и редких существ на земле. Неужели вы этого совсем не понимаете?

— О, я очень хорошо все понимаю! Я читал об убасти.

— Тогда вы должны знать, что с Лори нельзя обращаться как с заурядной домохозяйкой. О Лори, не плачь, моя дорогая. Посмотрите на нее, Гин, неужели вы не видите древнюю породу?

— Какую породу? — просто спросил Гин. — Львиную породу?

— О Лори, не плачь, дорогая, не плачь! — повторяла миссис Сэмпл, обнимая дочь.

Гин подошел к туалетному столику и собрал свои запонки, расческу и мелочь. В зеркало он видел миссис Сэмпл, наблюдавшую за ним, но он намеренно не поворачивался. Гин хотел показать ей, что он не какая-нибудь беспомощная газель, хотя его сердце бешено стучало и руки дрожали.

— Что вы собираетесь делать? — спросила миссис Сэмпл. — Вы собираетесь оставить эту девушку одинокой и безутешной?

Гин не повернулся. После паузы миссис Сэмпл вновь заговорила:

— Ей, необычному и редкому созданию, придется в одиночку вести борьбу за выживание в жестоком мире, который ненавидит ее. Вы этого хотите?

— Завтра я встречусь со своим адвокатом, — сказал Гин. — Я уверен, мы что-нибудь придумаем.

— Вы приняли такое решение потому, что ей иногда присуще странное поведение и аппетит к сырому мясу, и вы решили, что больше не любите ее? Это так?

— Я этого не говорил, — хрипло произнес Гин. — Я не могу принять ее странное поведение — это все, что я сказал. Однажды я уже был ею укушен и даже ранен. Этой ночью моя жизнь была под угрозой, и только случай помог мне остаться в живых. Я могу принять ее физические проблемы и все, что связано с ее родословной, но я не хочу постоянно подвергаться опасности. И если хотите знать всю правду, я просто боюсь.

Гин достал из шкафа чемодан и начал укладывать в него рубашки, носки, галстуки. Лори все еще стояла на коленях, закрыв лицо руками, ее мать была рядом, нежно поглаживая ее волосы.

— Да, — сказал Гин, — вот такие дела. Я все сказал.

— Вы уверены? — спросила миссис Сэмпл. — Даже если я дам вам гарантии?

— Гарантии? Какие гарантии?

— Ну, — сказала миссис Сэмпл, — предположим, я гарантирую вам безопасность и душевное спокойствие.

— Каким образом?

— На ночь вы сможете запирать Лори в соседней комнате, в той маленькой комнате, где вы лежали раненый. У вас будет ключ. И еще Матье даст вам винтовку. Вы положите ее у кровати, и если кто-нибудь будет вам угрожать, вы сможете защититься.

— Замкнутая дверь и заряженная винтовка — вот чем обернулась любовь!

Миссис Сэмпл подошла и взяла его за руку.

— Гин, это будет продолжаться недолго. Лори будет знать, что вы рядом и готовы помочь ей забыть, что она убасти. Постепенно она изменится. Гин, вы любите ее. Помогите Лори стать нормальным человеком. Неужели вы не понимаете, что она не может жить без вашей любви? Она никогда не полюбит другого мужчину так сильно, как вас. Неужели вы хотите сделать ее несчастной?