Бледная графиня

Из предосторожности он не вошел в зал ожидания, а остался на платформе. Подумав, он решил взять билет до Баума или какой-нибудь близкой к Варбургу станции. Он хоть и изменился за время своего отсутствия, но все-таки человеком в здешних местах оставался известным, и риск быть узнанным не исчез. А этого Митнахт совсем не хотел. В Бауме же он мог остановиться в гостинице, передохнуть, а потом пойти в Варбург пешком.

Около четырех утра, перед рассветом, подошел поезд, и через несколько минут место очередного преступления бывшего управляющего осталось позади.

Через час после его отъезда на станцию прибежал запыхавшийся путевой обходчик.

— Там мертвый на правом пути, — рассказывал он в ужасе железнодорожным рабочим, собравшимся на утреннюю смену.

Известие это быстро облетело станцию, и скоро возле трупа собралась целая толпа.

— Это какой-то чиновник, — предположил обходчик.

— Но не из нашего города, — заметил один из рабочих.

— Да, не из железнодорожных, — прибавил другой.

— Он, видно, хотел покончить с собой.

— Похоже, он голову положил на рельсы…

— Это телеграфный чиновник.

— А он не женат, — заметила какая-то женщина, глядя на безымянный палец покойника.

Подоспел разбуженный обходчиком начальник станции.

— Когда же это случилось? — спросил он.

— Должно быть, недавно утром, так как в полночь я осматривал участок и ничего подозрительного не видел.

Начальник станции послал предупредить полицию и велел убрать труп с полотна.

А толпа любопытных росла. Строились всевозможные предположения по поводу покойника, но все сходились в одном — это самоубийца. Как и надеялся Митнахт, никому в голову не пришло заподозрить тут преступление.

— Не похоже, однако, что нужда толкнула его на это, — заметил один из зевак.

— Да разве только от нужды люди накладывают на себя руки? — возразил другой. — Может, из-за женщины…

— Он откуда-то приехал, а сюда пришел специально, чтобы покончить с собой…

Прибыл полицейский инспектор, и толпа почтительно расступилась. После осмотра трупа версия самоубийства подтвердилась: часы и большая сумма денег в карманах убитого оказались нетронутыми.

В тот же день, когда был найден труп, сообщили, что пропал без вести телеграфист Арнольд со станции Баум, который должен был в это время вернуться из отпуска. А на другой день выяснилось, что несчастный, положивший голову на рельсы, и был телеграфистом Арнольдом.

Следствие по этому делу ни к чему не привело, обстоятельства смерти молодого человека остались покрытыми тайной.

А на долю Гагена выпало новое испытание. Этот внешне холодный, невозмутимый человек, похоронивший, казалось, все страсти, сохранил, однако, в глубине души горячее желание найти своего сына.

Разумеется, Леон Брассар был не только его сыном, но и сыном той женщины, с которой Гаген вел беспощадную борьбу, и не исключено, что и к нему могли перейти худшие черты матери. Уже одним своим непорядочным уходом от старого Брассара Леон до глубины души поразил отца. Но Гаген все еще надеялся на его исправление, все еще думал спасти его от окончательного падения. Он решил открыть ему тайну его рождения и сказать: приди ко мне, сын мой. Я твой отец!

От старика Брассара Гаген узнал через Милоша, что Леон уехал в Германию. Брассар подробно описал своему бывшему господину последние годы жизни Леона, в течение которых Гаген был далеко от своего сына. Старик откровенно сознался, что Леон очень склонен к дурным страстям и поступкам, что он никогда не выказывал и следа любви и привязанности. И в то же время Леон был неоспоримо талантлив и накопил большие познания. Брассар, естественно, ничего не говорил своему приемному сыну о тайне его рождения, и тот, конечно же, не мог подозревать, кто его настоящий отец.

Имея многочисленные связи в Вене, куда, как говорили, направился Леон, Гаген рассчитывал легко напасть на след сына, для чего он просил одного из своих влиятельных друзей произвести с этой целью розыски. Но все усилия оказались напрасными и привели лишь к твердому убеждению, что в Вене не было в то время человека с именем Леон Брассар.

Вот все, что удалось Гагену узнать о своем сыне. Но где же он тогда был? Гаген, однако, не упал духом и решил во что бы то ни стало отыскать сына.

Правда, события последних недель отодвинули эту цель на второй план. Яд в трупах графа, графини и Милоша был обнаружен, но графиня тем не менее ускользала, и все зависело от дальнейших поисков Гагена.

Доктор решил как следует расспросить капеллана Филибера, который, помимо прочего, мог знать и где находится Леон Брассар. С этой целью Гаген вновь отправился в замок. Приехав, он спросил капеллана.

— Его преподобие сейчас в покоях ее сиятельства, — сказал слуга.

— Ну так ступай и сообщи, что мне необходимо его видеть, — сказал доктор.

Долго ждать ему не пришлось. Буквально через минуту перед ним возник капеллан.

— Чем обязан честью видеть вашу светлость? — Филибер склонился в почтительном поклоне.

— Я хотел бы задать вам один вопрос.

— Готов исполнить любое желание вашей светлости. Все, что в моих силах…

— Я ищу молодого человека по имени Леон Брассар. Вы, помнится, говорили, что имели с ним частые беседы. Хотелось бы узнать, где он?

— Значит, ваша светлость, вы ищете его?

— Да. И вы, по-моему, что-то знаете…

— Спустя столь долгое время, вдруг такое неожиданное решение, — со злорадством сказал Филибер. — Да, да, конечно, любовь прокладывает, наконец, себе дорогу. Не так ли, ваша светлость?

— Так знаете ли вы, где живет сейчас Леон Брассар? — настойчиво повторил Гаген.

Капеллан прикинулся смущенным.

— Я, право, не знаю… Я думаю… — начал он, запинаясь.

— Что, что вы думаете?

— Что я не могу сказать вашей светлости того, что я знаю… — загадочно ответил Филибер.

— Как вас понимать? — гневно вопросил Гаген. — Стало быть, вы знаете, где Леон, но не хотите сказать?

— Боюсь, что не смогу этого сделать…

— Так что же вам мешает?

— Мне приказано молчать об этом, ваша светлость.

— Но кем же?

— К сожалению, об этом я ничего вашей светлости сказать не могу, — отвечал Филибер.